Жертва негодяя - Луиза Аллен

Перси дотянулась до него ладонями и погладила по коже, слегка прочесывая ноготками курчавую темную поросль на его груди. Она видела, как растет его напряжение, когда она ведет пальцами по соскам; она слышала, как он глубоко вдохнул, когда ее пальцы подлезли за пояс брюк и обняли его плоть. Она на мгновение прикрыла глаза, впитывая наслаждение, взметнувшееся в ней мошной волны.

Элис приник к ее губам, быстро и уверенно расстегивая ей платье; она чуть прикрыла глаза. Перси содрогнулась от восторга, когда незатейливое полотняное платье спало с ее бедер вместе с нижними юбками и их обнаженные тела соприкоснулись.

— Лучше, чем в хижине на берегу, — прошептала она и чуть откинулась, чтобы рассмотреть его лицо. — Сухо и тепло и не першит в горле от соли.

— Соль полезна — поможет нам договориться. — Он снова прижал ее на кровати, стянул короткую сорочку и начал томительно ласкать ее соски влажным языком.

Перси сдалась на милость искусного обольстителя и молча повиновалась своим ощущениям. Она не сдерживала стонов удовольствия, пока он посасывал и теребил ее соски до затвердения, до боли, пока его ладони сжимали и ласкали ее груди, приподнимая их к его жадному рту. Они были сейчас одни — наверху, в ее сказочной башне, и ничто не могло помешать их любви на брачном ложе.

Быть здесь, с Элисом, совсем обнаженной, казалось самой естественной вещью на свете, все притворство и непонимание слетели вместе с одеждами, как шелуха. Она нисколько не стыдилась своей наготы, когда он приподнялся над ней на локтях, чтобы посмотреть в ее лицо, она ничуть не встревожилась, когда он откинулся и прилег рядом с ней и снова начал ласкать ее груди, затем живот, затем чувствительный бугорок под темными завитками.

— Дайте мне полюбоваться вами, — сказал он. — Мы уже были вместе, но каждый раз, похоже, нам не хватало на это времени, или, может быть, наши чувства только раскрывались навстречу друг другу.

Он сдвинулся к изножью и раздвинул ее бедра. Она не сопротивлялась, но немного покраснела, когда он коснулся ее нежными пальцами.

— Такая нежная, набухшая, влажная.

Перси закрыла глаза, чувствуя, как его палец скользнул между складок внутрь. Она сжала бедра, когда ему удалось ввести в нее второй палец, но этого было мало — хотелось его, он нужен был там. Она попыталась объяснить ему это, изгибаясь и приподнимая бедра. Он озорно хохотнул и сделал это большим пальцем — она задохнулась от удовольствия.

— Сейчас, Перси?

— Да.

Он накрыл ее своим телом, она забилась из стороны в сторону, словно баюкая его в объятиях, отзываясь на приятную тяжесть его веса и силу упругих мускулов. Она чувствовала их напряжение под своими раскрытыми ладонями.

— Сейчас, — настаивала она, почувствовав, как он толкнулся в нее — огромный, твердый, могущественный. — Да, сейчас, Элис.

— Я люблю вас, — сказал он, входя в нее, — и она снова задохнулась от нахлынувших чувств — искренняя в своей неопытности.

Но переполнявшее ее давление было так возбуждающе, что она невольно изогнулась под ним, желая его еще, всего. Он склонился, чтобы обхватить ее рот губами, и подался навстречу, слившись с ней воедино, она смеялась у его губ — и чувствовала, как его губы улыбаются в ответ.

Он прав — столько невкусного было в том, как они раньше делали это: чувство вины, умалчивание, затаенный гнев. Теперь она могла думать только о теле Элиса — ни о чем больше. Он был горячий, сильный, неутомимый. Он входил в нее ритмично, словно древняя стихия. Он был волнующе опасен, как и морская бездна. Ее ноздри жадно вдыхали его запах и резкий привкус их общего возбуждения, в ее ушах бился шелест их дыхания и шум ее крови.

Она почувствовала, как он приподнялся на локтях — и от этого сильнее вжался в нее бедрами и проник в самые глубины. Она открыла глаза — он наблюдал за ней своими тигриными, золотистыми от страсти глазами. Ей внутри было тесно, до боли — казалось, она сейчас умрет от такого напряжения.

— Вот теперь, — сказал он, — дай себе волю, Перси.

И все взметнулось, взорвавшись брызгами удовольствия, она теперь словно купалась в этой волне, в нем, тонула, но ей не было страшно.

* * *

Перси очнулась. Она лежала, горячая и влажная от пота, свернувшись калачиком в тесных объятиях Элиса.

— М-м-м… — произнесла она, не открывая глаз и целуя влажную кожу его плеча.

— Проснулась? — Он убрал прядь волос с ее лица, и она изогнула шею, улыбаясь ему навстречу. — Я люблю тебя.

— И я люблю тебя. И это, — задумчиво добавила она, — чрезвычайно приятное совпадение.

— Приятное — слишком слабое определение, — сказал Элис. Он мягко перекатил ее на живот и начал водить языком по ее позвоночнику. — Какая у тебя красивая спина! — пробормотал он, задыхаясь, и поцеловал чувствительную ямочку у ягодиц. — Давай попробуем совсем расслабиться. — Он подложил под нее ладонь, нашел очень чувствительное место и начал ласкать его, нажимая ей на спину второй ладонью.

— О, какие аппетитные персики, — сказал он, покусывая зубами ягодицу, в то время как она похныкивала и извивалась. — Ты хочешь меня остановить?

— Да! Нет… О… нет.

— Ты, наверное, голоден? — спросила Перси. Она потеряла всякое представление о времени, но из открытого окна уже потянуло прохладой, и на полу пролегли длинные тени.

— Как волк, — признался Элис. Он лежал на спине, раскинувшись, прикрыв рукою глаза. — У, ведьма, совсем измучила меня.

— Не думаю. — Перси перекатилась, приподнялась на локте и горстью подхватила снизу его мошонку. — Вот видите — уже проснулся.

— Неси пищу, негодница. — Элис рывком сел на кровати, прежде чем она смогла продолжить свои дразнилки. — Есть вода?

— Только холодная, но, думаю, подойдет. — Перси тоже выбралась из постели, чувствуя, как занемели мышцы, но внутри у нее все словно пело. — Здесь, в гардеробной.

Через полчаса они вернулись в библиотеку.

— Спускаемся? — предложил Элис. — Как-то нечестно просить слуг тащить сюда наверх кучу блюд для нашего совместного обеда.

Она была сейчас слишком счастлива, чтобы обратить внимание на тот факт, что лакеи прилежно не замечают внезапность появления Элиса в их доме, не удивило ее и то, что Джильберт, как ни в чем не бывало, объявил, что обед на двоих уже почти готов.

Они сидели в гостиной, ожидая, пока накроют стол. Вошел камердинер Элиса:

— Для вас посылка, милорд. Похоже, ее доставили по вашему лондонскому адресу уже после отъезда. Поэтому ее незамедлительно переслали вам вслед с курьером.

Элис повертел маленький сверток в руках:

— Штемпель лондонского почтамта, но на воске нет оттиска печати. Я вообще-то не ожидал ничего такого. — Он вскрыл пакет, сбросил несколько слоев темной упаковочной бумаги и воззрился на предмет. — Перси, взгляните.