Викинги. История эпохи. 793–1066 - Клим Жуков

Здесь же все по-другому. Очевидно, обитатель 47-го кургана получил много подарков сразу или же приобрел их в одном месте – и воротился домой уже «укомплектованный»… Что и говорить, захватывающая история. Есть версия, что он и есть один из тех послов. Если это так, то перед нами – настоящая сказка, которая заставляет оживать немые страницы истории[153].

Вот еще один интересный случай. Легендарный поход киевского князя Олега на Константинополь завершился подписанием в 911 году мирного договора, в первых же строках которого грекам сообщалось, что:

«Мы от рода рускаго, Карлы, Инегелд, Фарлоф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид, иже послани от Олга, великого князя рускаго…»

Практически все имена – скандинавские. И формула буквально та же, которую до нас на латыни донесли «Бертинские анналы». Послы народа рос точно так же объявляли королю франков: «Мы от того-то…» Абсолютно симметричное представление себя на международной арене. Скандинавы представлялись «росами» франкам; таким же образом они именовали себя перед византийцами при походе Олега. Данную формулу нельзя считать самостоятельным атрибутом суверенной власти, но что-то в этом есть. Данный вопрос еще ждет своего обобщающего исследования.

Таким образом, формируется первая Русь – полуграбительское образование. Я сильно сомневаюсь, что всех словен, кривичей, чудь, мерю и весь летописные варяги 859 года подвели под дань мирным способом. То есть, конечно, кого-то наверняка и мирным. Однако все эти племена были разрозненными и не имели никакого единого центра – соответственно, и вели себя каждый по-своему: кто-то был согласен покориться, а кто-то – нет. Видимо, с этим и связан обратный эффект: неупорядоченное местное население начало выкидывать скандинавов со своих территорий. Ирония в том, что в состав этого местного населения уже входили такие же скандинавы…

Как бы то ни было, на территории от Старой Ладоги (на первых порах) до Гнёздово было сформировано военно-торговое образование. В последующие годы, с приходом Рюрика и его соратников, оно раздвинуло свои границы до Киева, затем до Черного моря – и в конце концов захватило часть Хазарского каганата. Его воинственные представители разрушили крепость Саркел (не просто захватили, а именно уничтожили) и вернулись обратно в свои пределы. Кстати говоря, тот же Рюрик – личность легендарно-былинная. Мы не знаем о нем доподлинно ничего: ни когда он жил, ни как его звали, ни откуда он родом. Есть лишь некоторые довольно основательные предположения, что он и есть Рёрик Ютландский, он же Фрисландский. С появлением Рюрика развитие событий приобретает несколько иной характер. Впрочем, его появление совпало с периодом окончания дисперсного, хаотического насилия, когда викинги переставали быть агрессивной, смертельно опасной силой, которая плавает небольшими бандами по несколько кораблей где хочет, грабит кого хочет, делает что хочет.

Итак, начинается активное поступление к скандинавам арабского и английского серебра, а также добычи из королевства франков. Такое богатство не может рассеиваться равномерно по всем участникам процесса – оно должно быть сконцентрировано в чьих-то руках. И из небольших отрядов морских конунгов вырастают серьезные армии. Ту силу, которая высадилась в Восточной Англии во времена, предшествовавшие триумфу Альфреда Великого, современные ей хронисты в ужасе называли «Великой армией». В это объединение входили 8 конунгов и 20 ярлов, а воинов, по некоторым оценкам, насчитывалось до 60 тысяч. Мы уже обсуждали, как нужно относиться к подобным цифрам – тем не менее народу из-за моря и в самом деле приплыло столько, что англичане утратили ощущение реальности. Пришельцы забрали себе половину Англии, разделив ее ровно посередине, от Нортумбрии до Восточной Англии. Альфреду Великому пришлось сей факт признать и попытаться легитимизировать их присутствие, чтобы они не перерезали всех. В это время хаотическое насилие постепенно уступало место на исторической сцене планомерному, хорошо организованному насилию. А в основании такого насилия находится дорожка, протоптанная старшими родственниками этих уже организованных захватчиков – то есть теми, которые бывали на нашей территории куда раньше. В основании этого насилия лежат, в частности, кости тех самых нескольких десятков викингов, которые закопаны в песок на Сааремаа. Теперь на эту дорожку вступили другие силы – иного размера, по-иному организованные, с иными целями. И цели эти были общеевропейского масштаба. Они полностью совпадали с той целью, которую викинги преследовали давным-давно, уже с середины VIII века, на территории Руси: постоянной колонизацией.

Взять с нас было почти нечего – у нас не настолько богатая земля. Однако, находясь на нашей территории, можно было заниматься транзитной торговлей стратегического значения. Чем северные гости и занялись. И уже не в роли наемного отряда у хазарского кагана или какой-то, условно говоря, независимой Ост-Индской компании, которая имела факторию в Ладоге, – а в качестве расширяющейся, настроенной на масштабную экспансию, страны.

Здесь можно, конечно, возразить: «Скандинавы, скандинавы. А славяне, получается, на своих же землях совсем ни при чем?» Как раз наоборот: славяне явились тем экономическим базисом, который сделал возможным весь данный сценарий. Кстати, не будем забывать финно-угров, которые долгое время играли как минимум равнозначную со славянами роль. Учитывая, что их было три племени (чудь, меря и весь) против двух славянских (словене и кривичи), вполне возможно, что именно финно-угры доминировали до тех пор, пока новоприбывший агрессивный экспансионистский элемент не задействовал дополнительную массу славян на юге. После этого, конечно, славяне стали основными участниками событий. Однако изначальный северный союз был в основном финно-угорским. И призывали скандинавов в первую очередь финно-угры, а не славяне.

Государство, которое получилось в результате, было построено фактически на насилии. Я имею в виду – с помощью насилия, то есть оно противопоставляло свое насилие окружающим, особенно хазарам. Из «Повести временных лет» известно, что, например, князь Олег присоединял земли, применяя не только мирные способы, но и физическое воздействие (или угрозы такового). Южнорусские земли были просто вырваны у хазар из рук, и думается, что те не очень обрадовались такому повороту событий. В «Повести временных лет» под 885 годом описан следующий эпизод:

«Послал Олег к радимичам, спрашивая: “Кому даете дань?” Они же ответили: “Хазарам” И сказал им Олег: “Не давайте хазарам, но платите мне”».

В конце концов насилие оказалось обращено против Византии и народов, населявших территории на побережье Черного моря. На насилии базировалась подавляющая часть контактов с Польшей в конце X–XI веков, уже при Ярославе Мудром. Насилие защищало свою территорию и распространялось во внешний мир; оно постоянно торговало и обеспечивало транзит по пути «из варяг в греки». Напомню: даже Бирка пришла в упадок, когда в нее перестали поступать хазарские товары. Все это сделали именно наши предки: скандинавы здесь лишь обеспечили своеобразную точку кристаллизации[154]. На чем основаны такие рассуждения? На том, что скандинавских дружин в то время было не так уж и много. Какое войско мог привести с собой Рюрик? Если достоверно станет известно, что он привел на Русь, скажем, 40 кораблей, я буду неимоверно удивлен. Но даже если действительно привел, то сколько человек на них приехало? Порядка полутора тысяч – на трехмиллионную массу местного населения. Что пришельцы представляли собой и где можно обнаружить их следы? Только в богатейших захоронениях. Мы не наблюдаем богатых славянских захоронений. Различные предметы иноземного быта, которые порой обнаруживаются в культурных слоях, свидетельствуют лишь об обычном повседневном обмене. В наших землях нет другой элиты, кроме скандинавской[155].