Записки раздолбая, или Мир для его сиятельства - Сергей Кусков

— Знаешь. Катрин, я вообще-то не сплю с девушками на первом свидании, — сморщил я нос. — У нас, пограничников, ты полностью права, нравы проще, но я до ужаса патриархален. К тому же есть второй момент, — поднял свою руку со свободным безымянным пальцем, — я не горю желанием быть окольцованным. А если вдруг залезу в не свою игру… Мне запросто могут предложить размен — или женись, сохранив честь сеньориты, или покормишь рыб на дне Белой. Рыбки в Белой голодные, вечно кушать хотят.

Она, проанализировав аргумент, прыснула.

— Это маловероятное развитие событий, Рома, но не невозможное. Получить кольцо на пальце ты можешь, но мне кажется, что рыбок брат любит больше. Он у меня заядлый рыболов. — Она расплылась в довольной, но насквозь фальшивой улыбке. Подумав, решила уступить, заканчивая торг:

— Если обещаешь держать себя и не позволять лишнего — я готова подарить тебе этот вечер.

Политика. Никакой романтики. Сделка заключена. Пусть на вечер, но сделка же. Что и требовалось доказать.

— Тогда в пять, под часовой башней, — теперь расплылся в улыбке я. — И это… Не тащи с собой столько охраны. Поверь, со мной ты в бОльшей безопасности, чем с ними.

— Вашу руку, рыцарь. — Она выглянула в окошко кареты — та как раз куда-то свернула и остановилась. — Мы приехали. — Протянула ладонь в перчатке.

Я раскрыл дверцу. Капец неудобные эти кареты — болтает безбожно, все камни мостовой твои, жопа болит. Стукнулся головой о край проёма. Последнее из-за сеньориты — засмотрелся. Красивая очень. Всегда говорил, всё зло в мире от женщин. Но ведь и без них никуда. Спрыгнул на землю. Подбежавший слуга хотел откинуть подножку для спуска (я типа не догадался, а ему по должности положено исправлять ситуацию), но я ж не просто так «не догадался». Отпихнул слугу, потянул сеньориту за руку, за которую держал, и сгрёб в охапку, аккуратно поставив на землю. Виконтесса ойкнула, залилась краской, по ходу, искренне — такой фамильярности точно ещё в своей жизни не встречала, и только её вздёрнутая в останавливающем жесте ладонь удержала схватившуюся за эфес, подавшуюся ко мне охрану на месте. Ура, мои рёбра останутся целыми. А покашливание того седого деда вообще можно назвать бестактным — чел явно лезет туда, где не по шапке Сенька, но он, видимо, для неё как Вольдемар для меня — имеет более широкие полномочия, чем просто телохран.

— Мне кажется, я всё больше и больше люблю Приграничье, — произнесла паршивка и протянула руку для поцелуя. — Роман, учту ваши пожелания на этот вечер, но не всё зависит от меня. — После чего развернулась и вошла в особняк, возле которого тормознула карета. Охрана побежала за нею, мгновенно забыв о моём существовании, кроме самого наставника. Этот седой дядька обернулся в дверях и посмотрел через недобрый прищур, как бы пытаясь угрожать, но по моему бесшабашному виду понял бессмысленность этой затеи, глубоко вздохнул и двинулся дальше. Карету тем временем и лошадей охраны (нас сопровождало четверо верховых, и это не все телохраны, что были у церкви) заводили в ворота особняка слуги.

Я огляделся… И выругался. Ибо находился на главной площади города. Той самой, на которой стояла единственная башня с работающими часами. В смысле с часами в принципе, единственными на много миль вокруг. Справа от меня возвышался магистрат, где вкалывал на благо родного города бургомистр с командой помощников. Слева — здание королевского суда. Кстати его юрисдикция экстерриториальная, этот суд рассматривает арбитражные вопросы между королевскими вассалами, например мной и городом, или мной и другим владетелем. Не городской суд, а федеральный. Кстати, не путайте понятие «арбитраж» с тем, что принято в Ромином мире. Тут арбитраж между субъектами права начинается в основном тогда, когда кровавая резня между оными субъектами выдыхается за невозможностью одной из сторон победить, а не для предотвращения резни, как можно подумать. Справа высилась резиденция королевского легата — тоже здание федеральной юрисдикции. Это кем нужно быть, чтобы иметь особняк на такой площади? Бляха, во что я вляпался?

Всё оказалось проще — Катрин жила в доме легата. Уличная торговка пирожками сказала. Он же — королевский инспектор. По определению столичный хлыщ, который тут редко появляется, и может разрешить знакомой/ родственнице кого-то из своей политической партии ненадолго тут остановиться. Охрана, пригляд — самое то, лучше осуществлять отсюда. Но подумать серьёзнее, кто такая эта Катрин, кем может быть (виконтесса де Рекс, фи, а я — Роман Цепеш, граф Дракула) не успел. Ибо мой дом был недалеко — я ж тоже крутой, пусть и не придворный герцог.

Быстро переоделся. Дождался, пока явятся Марк и Сигизмунд — пришли минут через десять после меня, да и то, судя по перегару, выпили по дороге. Чего тут идти, Старый Город маленький. Не думали, что я так быстро, вот и заскочили. Ну да, если бы мой молодой и очень горячий шеф уехал в карете с такой красотулей, которая судя по всем поведенческим маркерам была не против, я бы тоже раньше утра его не ждал. И не покричишь на них — пиво тут не алкогольный напиток, как и лёгкое вино, имели право освежиться, «весна, жарко же».

— Одеваемся как люди графа, идём по делам, — скомандовал я. — Вечером у меня свидание, снова пойдёте вы.

— А мы? — подал голос Тит, играющий с напарниками, Берном и Лавром, в кости — вечную игру-спутник скучающей стражи. В «Дурака» их что ли научить играть? Или в «Кинга»? «Пульку» расписывать не умею, вот она бы точно зашла. Ансельмо двинулся на подвиги один, без охраны, дабы не привлекать внимания — сам так попросил. Крепостные не люди, мы решили, что, возможно, это оправдано.

— А вы — группа быстрого реагирования, — усмехнулся я. — Ладно, решим.

Кум нашего кузнеца, вольный по имени Соломон, оказался мужиком толковым. Не смейтесь, тут реально каша из остатков наследия Империи, он ни разу не еврей, просто имя такое. А может и еврей, но его пращуры тут растворились в общей среде человеков и забыли кто они — это ж другой мир, почему нет? Тут есть люди с разным оттенком кожи, с разными диалектами, местами сильными, пусть и одного языка, но нет никакого деления на национальности. Вообще никакого. Меня, как представителя графа, а также человека, передавшего привет от давнего приятеля и кума, принял радушно, жена его нас с парнями вкусно накормила домашней пищей, оперативно накрыв на стол. Дом у них был солидный, хотя и располагался в Земляном Городе. Сам Соломон был не главой гильдии кузнецов, но кем-то в составе её правления.

— Что ж, отлить-то такой можно, — долго-долго подумав, кивнул он на разложенные рядком чертежи. Часть я привёз на пергаменте из дома, часть нарисовал уже здесь, стилем по воску. Стильные чертежи. — А не скажешь, зачем нужно устройство такое мудрёное?

Это он про змеевик. И про холодильник «труба в трубе». Я решил делать и то и то, и сравнить, что лучше. По центрифуге вопросов не возникло — сразу всё понял и сказал, что сделает.

— Будем настойку варить, — признался я. — Выпаривать. Из хлебного вина. Лекарскую. Раны воинам в походах промывать. Это лекарка наша, травница, придумала. Говорит, если крепким вином не промывать — рана гнить начнёт. А промоешь — и не начнёт. И чем крепче настойка — тем лучше будут раны заживать.