Красный ангел - Роксана Лонгстрит

Рядом с кроватью — фотоальбом. Фотографии Джереми с отцом и матерью. Странно, но на последних фотографиях изображения Габриэля как-то размылись, словно его постепенно вычеркивали из жизни.

Рашель Дэвис была улыбчивой и симпатичной. Алекс прикрыла пальцем ее улыбку и вспомнила тот разинутый рот в кровавой ванне. В душе что-то зашевелилось. Не ужас, нет. Ярость — да. Это точнее.

Она услышала шаги, но не обернулась.

— Его здесь нет, — произнесла она. — Вы знали, что он хранит ваши фотографии?

Когда она наконец обернулась, Габриэля уже не было. Отложив альбом, она вышла в коридор и спустилась вниз по лестнице. Он опять стоял у двери в кухню.

Заглянув через плечо, она увидела, что в кухне все залито кровью. На столе аккуратно были выложены окровавленные ножи, словно какие-то хирургические инструменты.

— Ты знал об этом, когда посылал меня наверх, — глухо произнесла Алекс.

Дэвис не ответил. Развернувшись, он вышел на крыльцо.

— Я это знал раньше, чем мы приехали, — бесцветным голосом ответил он, стоя спиной к ней.

Алекс отыскала телефон и набрала 911. Усталый голос оператора неотложной помощи принял её сообщение и пообещал передать детективам Марковски и Шенберг. Шаги Дэвиса прозвучали на крыльце и стихли. Легче было думать, что он плачет, но она была уверена, что он просто ждет, смотрит, прислушивается к голосу Барнса Броварда, звучащему внутри.

— Габриэль! — окликнула Алекс. Он обернулся, и она обнаружила, что ошибалась. В его глазах стояли слезы.

— Мы не можем дожидаться полиции, — заговорил он. Алекс тоже вышла из дома и встала с ним рядом. Он был гораздо выше нее, но в этот краткий миг он показался ей таким маленьким, таким одиноким. — Алекс, скажите, это я сделал? Там, внутри?

От потрясения она в очередной раз утратила дар речи. Как он мог подумать…

А как иначе? Реальность и вымысел для него — одно и то же.

— Нет, — уверенно заявила она. — Это сделала Марджори Кассетти. Она хочет, чтобы все подумали на тебя, но мы знаем, что это не ты. Я же была с тобой, Габриэль. Ты ничего не делал. У тебя железное алиби.

Никакой видимой реакции на ее слова, никакого видимого облегчения.

— В этот раз, — пробормотал он.

— Ты сказал, что нельзя дожидаться полиции. Что мы еще можем сделать? На сей раз она не оставила никакого послания, — заговорила Алекс, отбрасывая в сторону мысль о том, что очередное послание может появиться в виде мешка, для мусора. — Полиция сейчас сможет тебе помочь. Они будут знать, что ты не виноват.

Он с сомнением посмотрел на нее, но тем не менее кивнул. Потом обратил внимание, что она до сих пор держит в руке револьвер.

— Лучше бы вам убрать его, пока детектив Шенберг не собралась пристрелить вас, — заметил Дэвис, возвращаясь к своей прежней уверенности. Алекс послушно сунула оружие в сумку. — Нам пора. Пошли.

Он уже сделал четыре шага по тропинке, она — один и только потом сообразила, что не спросила, куда именно они направляются.

— Домой, — обернувшись, сообщил Дэвис.

На бензоколонке через три улицы от дома они нашли телефон-автомат, и Алекс вызвала такси. Дэвис нервно мерил шагами тротуар, она устало сидела на обочине и смотрела.

Где-то взвыли, приближаясь, сирены. Она подумала о Марковски и Шенберг и пожалела, что не сказала диспетчеру, где находится тело. Довольно жестоко для них будет наткнуться на него неожиданно.

Дэвис шагал всё быстрее. Прикрыв глаза от низкого солнца, она посмотрела на него. Похоже, он забыл о ее существовании — просто быстро ходил, уставившись в пространство, и бормотал что-то про себя. В иной ситуации, подумала Алекс, я бы уже испугалась. Сейчас — нет.

Она уловила несколько слов. Оказывается, он разговаривал с Энтони Липаски. Да, Липаски как-то сказал — для Дэвиса не имеет значения, как с ним общаться — лично или через автоответчик. Или, как оказалось, просто говорить вслух. Дэвису нужно победить своих демонов; вполне вероятно, именно сейчас он одержим ими, разрываемый между явью и кошмарами.

Очень жаль, что нет рядом надежной крепкой руки Липаски, его несокрушимого спокойствия. Она сомневалась, что в состоянии преодолеть новое расстояние.

Многие богохульствуют для храбрости. Другие богохульствуют просто так.

Всё к черту. Она подобрала с земли гальку и принялась крутить камешки на ладони. Тень Габриэля все исступленнее металась по тротуару, становилась все длиннее. Липаски бы знал, что делать, куда ехать, кому звонить. Она же могла только молча наблюдать, как распадается Габриэль у нее на глазах — мысль за мыслью.

Подъехало такси. Водитель окинул их взглядом, надавил на газ и умчался.

Алекс вскочила, сделала несколько неуклюжих шагов, потом размахнулась и швырнула горсть камней, зажатых в ладони. С тем же успехом можно было просто плюнуть ему вслед. Машина с визгом покрышек исчезла за ближайшим поворотом.

Дэвис ни на секунду не прервал свое бормотание, свое хождение, только чуть замедлил шаги и посмотрел на нее.

Холодные волчьи глаза.

— Я позвоню еще, — сказала Алекс и порылась в сумке в поисках очередного четвертака. Потом дошла до телефона и снова позвонила в такси.

Теперь Дэвис остановился. Он стоял словно статуя, опустив руки и не мигая глядя на закат. Алекс назвала диспетчеру адрес и поглядела на Дэвиса. Будь она на месте таксиста, она бы тоже ни за что не решилась посадить в машину ни его, ни ее.

Мимо пронеслась машина. Серая "тойота". Алекс проследила за ней взглядом и попросила диспетчера повторить. Да, будут ждать. Десять минут.

Серая машина свернула за угол. Исчезла. Алекс вздохнула с облегчением и повесила трубку. После чего снова села на край тротуара.

Дэвис по-прежнему стоял неподвижно.

Из-за угла показалась женская фигура. Руки в карманах куртки, волосы завязаны в хвост, благоразумная юбка уступила место голубым джинсам. Кроссовки. Женщина остановилась, не доходя нескольких футов.

— Вы не поехали в дом, — констатировала Алекс и устало пригласила Шенберг садиться рядом. На всякий случаи она краем глаза следила за Дэвисом.

— Марковски поехал. С командой психиатров. Мое дежурство закончилось, когда поступил ваш звонок. И он сказал, чтобы я отправлялась домой.

— Вы живете поблизости? — удивилась Алекс. Шенберг пожала плечами. — Вы хотите нас задержать?

Шенберг ничего не ответила, только пристально смотрела на Дэвиса, который все так же неотрывно смотрел на закат. Потом прищурилась, словно от боли.

— Чей это дом?

— Его бывшей жены. Рашели. Она… она наверху, в ванной. — Алекс подобрала новую горсть камней и принялась подбрасывать их на ладони. Они были холодными и сухими, как кость. — Ребенок пропал.