Последняя ночь с принцем - Галина Владимировна Романова

Вторая — Симаков Артур Владимирович, вернее то, что незримо и грозно маячило за его спиной.

Это как раз и были связи, его порочащие. И если от первой он как-то мог еще отгородиться, хотя бы тощей фанерной дверью, к примеру, то от второй спасения не было. Здесь только одно спасение — работа. А как работать?! Как, если он ума не мог приложить, откуда взялся этот самозванец и куда подевался настоящий Баловнев?! А серьезным ребятам нужен именно настоящий. Двойник их не устраивает. Где же… Где же он…

Укладываясь отдыхать после ночного дежурства и стеная от безнадежности и предчувствия надвигающейся беды, Иван и предположить не мог, что проснется почти счастливым человеком. Не сразу, а после того, как в его комнату наведается не кто-нибудь, а лейтенант Скворцов. Да, да, тот самый Скворцов — муж ненасытной Шурочки.

Увидев его на пороге своей комнаты, после того как был разбужен отчаянным стуком в дверь, Иван едва не присел от неожиданности.

Попал!!! Парень, ты попал!!!

Это было первое, что опалило его наполовину дремлющий мозг.

— Привет, — невнятно проговорил Скворцов и полез в правый карман.

Насколько помнил Иван, справа у Скворцова всегда находилась кобура. Сейчас, вот сейчас он достанет табельное оружие и на глазах у изумленной публики, повысовывавшей носы из кухни, расстреляет его, сославшись на состояние аффекта. Симаков не пристрелил, так Скворцов пристрелит. Это как называется: от волка убежал, на медведя напоролся?

Пистолета в руках Скворцова не оказалось. Из правого кармана Тот достал сложенный вчетверо лист бумаги и протянул его Ивану со словами:

— Ребята твои передали. Говорят, пускай отвлечется немного от отдыха и подумает, что все это может значить.

— А что это? — все еще никак не мог прийти в себя Иван.

— Не знаю… — Лейтенант Скворцов равнодушно пожал плечами. — Факс какой-то. Запрос, что ли.

Я толком не понял. Они не стали объяснять, говорят, у нас такого добра навалом. Ванька интересовался, ему отдай.

Это был не сам факс, а его ксерокопия. Делопроизводство в отделении было на уровне, и никто и никогда бы не позволил оригиналу ускользнуть от всевидящего ока их начальника канцелярии. И это была копия того самого факса-запроса, что послал в их город Милевин.

Милевина Иван не знал и никогда о нем не слышал, но бумаге обрадовался несказанно. Запрос был составлен немного сумбурно, но Иван понял главное.

В городе, откуда пришла бумага, было совершено убийство молодой женщины, по имеющимся документам — Соколовой Зинаиды Витальевны. Под подозрение попали несколько человек, в интересах следствия их имена пока держались в тайне, но вот относительно одного подозреваемого…

Короче, этот самый Милевин, о котором Иван ничего не знал, но имя которого тут же начал возносить в молитвах, просил вкратце изложить им: кто и что такое Баловнев Роман Иванович. Вроде бы человек, подозревающийся в убийстве этой самой Соколовой, удивительно на него похож и так далее…

Он!!! Это Баловнев и есть, решил тут же Иван и кинулся собираться на работу.

Ему нужно было под любым предлогом вызвать сюда этого Милевина и, пользуясь его осведомленностью, начать наконец отрабатывать выплаченный ему аванс.

Ответ был готов через пару часов. Иван заручился подписью начальника и даже печать поставил на факс, который адресовал Милевину. Потом, уже отправив факс, сумел с Милевиным переброситься парой фраз. Тот обещал быть в их городе уже через день.

Это было то, что надо! Это был успех. Удача, которая в этот день оказалась на стороне Ивана. Приедет этот самый Милевин, они объединят усилия и…

Иван получит вторую часть причитающегося ему вознаграждения. Он найдет ублюдка Баловнева. Непременно найдет, он везучий…

Из отделения он вышел легкой расслабленной походкой. Впереди была свободная ночь. На работу лишь завтра с утра. К вечеру в городе обещал быть Милевин. Это означало — снова работать. Значит, что надо было сделать сейчас? Правильно! Надо как следует отдохнуть и поужинать.

Он выбрал небольшой недорогой ресторанчик с залом всего на сорок посадочных мест. Устроился у окна под старым фикусом и заказал свои любимые отбивные.

— Три порции без гарнира, — попросил Иван и поморщился, вспомнив вчерашние холодные макароны.

Скоро… Скоро его неустроенному быту придет конец. Уже скоро он сумеет воплотить свои мечты в реальность. Переезжать на съемную квартиру, адрес которой ему оставил Симаков, он не станет. Он чуть подождет и купит свою. Сначала где-нибудь на окраине, потом будет переезжать несколько раз, пробираясь все ближе и ближе к центру. И потом наконец ему, может, и удастся переселиться на одну улицу с господином Баловневым. А там непременная женитьба на женщине, о которой он мечтает и во сне, и наяву.

С отбивными, салатом, пирожными и кофе Иван расправился в рекордно короткое время. Заплатил по счету, с неловкой небрежностью отказавшись от сдачи, и прямиком двинулся домой.

На улице заметно смерклось, и двор общежития был почти пуст, не считая припаркованных автомобилей и двух дам с собаками. Любимые домашние животные снова гадили с детскую песочницу. Иван неодобрительно покосился в их сторону, но делать замечания не стал. Скоро его тут не будет, пускай гадят, где хотят.

Он поднялся к себе, открыл дверь и окинул взглядом убогий интерьер. Скоро и этому всему конец.

Конец унылому, засиженному мухами окну и казенным шторам. Конец этой матерчатой перегородке, делящей его комнату на две части. Конец общей кухне и общей душевой…

Иван вздохнул. До того, как он отсюда съедет, еще месяца два, не меньше. И все это время ему придется и кухней общей пользоваться, и всеми остальными помещениями.

Он достал пластиковый пакет с банными принадлежностями, переоделся в спортивный костюм и сланцы и, заперев комнату, пошел в душ.

Время упорно карабкалось к полуночи, и Иван искренне полагал, что душевая окажется пустой.

Ну, должны же были все успеть перемыться и перемыть своих чад к этому часу. И спать должны давно. Коридор был пуст, в кухне тоже свет не горел.

Все угомонились. И ждать в прокуренном предбаннике ему не придется.

Не пришлось, как он и надеялся. Предбанник и душевая оказались пусты. Не по-ночному бодро щелкала вода из подтекающего крана. Тихонько подсвистывал накопительный водонагреватель, видимо, горячую воду опять отключили.

Иван вошел в душевую, по привычке швырнул пакет с мылом, мочалкой и полотенцем на стул слева от входа и лишь тогда начал шарить рукой по стене, нащупывая выключатель. Он почти его уже отыскал и даже, кажется, успел щелкнуть по отполированному сотней рук тумблеру, когда в спину его грубо толкнули. Пролетев трехметровое пространство душевой, он больно стукнулся лбом об облицованную плиткой стену и заорал:

— Какого черта, вашу мать?!