Последняя ночь с принцем - Галина Владимировна Романова

Единственное, в чем он не смог себе отказать, так это влезть под душ без очереди.

— Ты еще успеешь, — грубо оборвал он возмущенные возгласы Маргариты и грубо оттолкнул ее от двери в ванную. — А мне некогда…

Из ванной Милевин вышел лишь через полчаса.

Он побрился, вымыл и высушил феном волосы, переоделся в светлые джинсы и легкую футболку в дырочку. И принялся крутиться перед зеркалом, словно барышня, смахивая с плеч и коленок несуществующие пылинки.

— Как я, Маргарита Николаевна? — Милевина распирало ощущение собственной неотразимости.

Она не ответила, хотя сочла, что он и в самом деле неплохо выглядит. Не ответила из вредности. Демонстративно молча прошествовала мимо него в ванную, забрасывая себе на плечо полотенце с таким остервенением, что едва не угодила Милевину по носу.

— Понял, — хохотнул тот и, не успела она скрыться за дверью, вышел из номера.

Рита влезла в ванну, пустила прохладную воду и тут же забыла обо всем.

Блаженство было полным и бесспорным, до Милевина ли.

Она намыливала голову, смывала пену, клочьями оседавшую у ее ног, снова лила на голову шампунь.

Потом перепробовала весь гель, что стоял частоколом в красивых бутылочках на стеклянной полочке над раковиной. Ароматы смешивались и порхали в воздухе, въедаясь в ее поры и кружа голову.

Отключив воду, Рита долго расчесывала волосы, не рискнув сушить их феном. И с чего-то решила вдруг обновить макияж. Зачем она это делала, сама не знала. Ну, не для Милевина же, в самом деле! Они напарники и ничего более. К тому же у нее, кажется, есть Серега. Вчера утром, во всяком случае, еще был.

Правда, потом они вдрызг разругались. Серега страшно кричал на нее, тряс ее за плечи и все пытался заставить Риту отказаться от безрассудной затеи лететь к черту на кулички. Рита молчала и лишь время от времени огрызалась. А потом он ушел, даже не хлопнув дверью. Просто оставил ее открытой. Она сама запирала за ним, с грохотом обрушив дверь о притолоку.

Пирогов ушел, не простившись, но успел позвонить Аньке и наябедничать. Анька тоже страшно кричала на Риту, умоляла и даже ревела, обзывая всякими жуткими словами, начиная с эгоистки и кончая дурой чертовой. Потом уже позвонил Милевин.

А Серега…

Сереге она пыталась дозвониться. Честно пыталась! Хотела все сгладить и забыть. И еще попросить извинения, если бы его это утешило. С чего-то ей вдруг стало небезразлично, что он так вот страдает из-за нее. И она добросовестно раз за разом набирала его номер уже после того, как переговорила с Милевиным. Звонила раз тридцать, наверное, пока не уснула, прижавшись щекой к телефону. Утром она снова звонила ему. Результат был тот же.

Вернее, его не было вовсе, ни результата, ни Сереги.

Трубку в его новой квартире никто так и не взял.

И все время полета Рита занималась тем, что придумывала новую историю про Пирогова-младшего.

История ей совсем, совсем не понравилась и отчего-то сильно ее опечалила.

В этой истории Серега уходил от нее ночными улицами их города. Уходил, сгорбившись от горя и ничего не видя перед собой. Но уходил он почему-то не к себе домой, а совсем в другое место. Географически это место не было для Риты принципиальным.

Принципиальным было то, что дверь ему в этом месте открывала длинноногая блондинка, красотой своей удивительно смахивающая на погибшую Зиночку. Она открывала Сереге дверь, и он тут же расправлял плечи, улыбался ей навстречу и как-то уж очень скоро забывал про нее — Риту.

Дальше ее история вообще никуда не годилась.

Серега раздевал прекрасную соблазнительницу, раздевался сам, и они кулем валились в разобранную постель.

В этом месте Рита принималась горестно вздыхать и бросать тоскливые взгляды в иллюминатор.

Дура! Она и правда чертова дура, Анька права.

Надо было мчаться непонятно куда, торчать в аэропортах, когда их самолет совершал дозаправку, жариться на солнце, умирать от жажды и томиться от непонятного чувства собственной обделенности.

И чувство это с каждым часом становилось все острее и поганее, потому что получалось, что обделила себя она собственноручно.

А теперь вот…

Теперь вот она на манер Милевина топчется перед зеркалом в гостиничном номере, разглядывает себя и сравнивает с вымышленной соперницей, которую придумала для Сереги.

Дурацкая получилась история, говорить нечего. История, совершенно лишающая ее надежды. А лишаться ее Рита не хотела. Это она поняла как-то вдруг и сразу…

Волосы высохли и тут же закрутились упрямыми тугими кольцами. Только зря надрывалась, вычесывая эти дурацкие кудри. Права была бабка: кудри не вши, их не вычешешь.

Порывшись в вещах, Рита вытащила с самого дна сумки джинсовые бриджи, футболку и кроссовки. Выряжаться ей было ни к чему. Она собиралась пойти прогуляться. Нужно было определяться с ужином, ну и попутно с местом жительства интересующей их персоны.

Баловнев Роман Иванович наверняка фигура известная в городе. Не знать, где он обретается народ не мог. Глядишь, кто-нибудь да направит ее по нужному пути.

Направила ее, как ни странно, блеклая ехидная администраторша. Рита вернулась из супермаркета, что удобно располагался напротив гостиницы, с полными пакетами продуктов. С протяжным вздохом опустила пакеты на конторку и предложила барышне мороженого. Та от мороженого отказалась, поскромничав, а вот поговорить…

То ли от скуки, то ли еще из каких побуждений, она живенько откликнулась на просьбу Маргариты рассказать ей о местных достопримечательностях и знаменитых людях, населяющих город. Говорила долго, самозабвенно и пространно, постепенно сужая список знаменитостей до узкого круга местных нуворишей. Не обошла она вниманием и Баловнева.

— О-о, Роман… Баловнев!.. — Со странным придыханием, напоминающим стон, произнесла администраторша, потрогав пережженные химической завивкой кудряшки. — Это такая… Такая фигура!..

— Какая? — На его счет у Маргариты имелось собственное мнение, и оно резко отличалось от того благоговейного трепета, которым была полна невзрачная барышня.

— Импозантная, влиятельная, красоты необыкновенной. Опять же при деньгах, — принялась загибать та сухонькие пальчики. — А дом у него какой!..

— Какой? — снова односложно поинтересовалась Рита.

Мороженое в ее пакете потихоньку начинало терять форму. Администраторша не думала униматься, заполучив в ее лице благодарного слушателя.

Надо было либо уходить, либо приниматься за мороженое прямо там, у конторки. Рита выбрала второе и следующие десять минут занималась тем, что уничтожала поплывшие брикеты пломбира и вполуха слушала разошедшуюся не в меру дамочку.

Из всего, что та рассказала ей про усадьбу Баловнева, Рита уяснила главное. Дом Баловнева был расположен всего лишь в трех кварталах от этой гостиницы. И если взобраться на самый верхний — восьмой — этаж их здания, то можно даже рассмотреть конек его крыши.