Кристаль - Поль-Франсуа Уссон

По мере приближения к Осло на берегу становилось все больше огней. Внезапно глиссер резко повернул вправо и помчался на северо-восток, пересекая гавань по диагонали.

После часа непрерывных изматывающих разговоров с родителями жертв, доверившими ему плоть от плоти своей, Альбер чувствовал себя выжатым, как половая тряпка. Никогда еще он не пребывал в таком отчаянии. За эти несколько дней все его мечты рассыпались в прах. Он привык считать себя защитой и опорой для окружающих, маяком среди жизненных бурь. С юных лет он был убежден, что избежать насмешек окружающих можно, только выковав в себе прочный внутренний стержень. Благодаря нему Альбер чувствовал себя несокрушимым. «Непобедимый» — это было его любимое слово. Он никогда не испытывал моральных страданий — высокий коэффициент интеллекта ему этого не позволял. Сейчас, просидев долгое время в полной неподвижности на своей кровати, он решил действовать.

— В конце концов, какого черта?..

Он надел свой лучший костюм, приготовленный для церемонии вручения кубка, рассовал по карманам бутылочки из мини-бара и направился к номеру Анжелы, готовый при необходимости взять его штурмом.

Поездка заняла не больше десяти минут. С помощью водителя Анжела сошла на дебаркадер и, дрожа всем телом, подумала: «Если бы дело происходило в сказке, мой пуховик превратился бы в платье с длинным шлейфом, а ботинки — в хрустальные туфельки. Меня встретили бы эльфы в остроконечных колпаках и повели бы под руки, и при каждом моем шаге из-под ног взлетала бы звездная пыль… Кучер приветствовал бы меня почтительной улыбкой, я села бы в волшебную карету, и она помчала бы меня в замок, к моему прекрасному викингу…»

Водитель кричал ей что-то сквозь шум мотора, но она не могла ни разобрать слов, ни даже догадаться об их значении по движениям губ, скрытых шлемом-маской. Все, что ей оставалось сделать, — изобразить на лице вопросительную гримасу.

Анжела похлопала по карманам в знак того, что готова расплатиться, но водитель знаками дал ей понять, что поездка уже оплачена. Тогда чего же он хотел? Слегка раздраженная, Анжела беспомощно развела в стороны руки. Шофер резким движением сдернул с них рукавицы, снова заскочил в кабину и скрылся в ночи.

Несостоявшаяся принцесса оказалась в одиночестве на слабо освещенной набережной. Она узнала полуразрушенный дворец Имира, возвышавшийся всего в двух десятках метров от нее.

— Может, я просто приехала раньше, — предположила она вслух, чтобы придать себе уверенности.

И, осторожно ступая по снегу, двинулась вперед. Хотя ее движения были неуверенными, одна лишь мысль о том, что она находится на твердой земле, помогала сохранять равновесие. На ум ей пришли слова «центр тяжести», и она невольно хмыкнула: неужели есть какой-то центр, где ей придется еще тяжелее, чем было в последние дни?..

— Анжела!.. — услышала она голос Имира.

Она даже не заметила его появления.

— Имир!

«Тихо, тихо, дорогуша. Что на тебя нашло? Зачем так вопить? Ты еще повисни у него на шее, дрыгая ногами…»

— Таксист ошибся дебаркадером… Извини, что так получилось…

Он замолчал, разглядев выражение лица Анжелы. С трудом удерживаясь от слез, она прижалась к Имиру.

— Ты напугана, — сказал он, склонившись к ней (голова Анжелы была на уровне его груди).

Имир неловко провел рукой по ее капюшону, из-под которого доносились всхлипы, машинально оглядел пустынные набережные и заснеженный ночной фьорд. Потом глубоко вздохнул в знак сочувствия. Эта бедная малышка вцепилась в него, словно ребенок в ногу отца. От этого Имир ощущал приятное тепло в груди. Это настоящее сокровище, кладезь чистых беспримесных эмоций. Нужно его беречь.

Имир слегка приподнял Анжелу и подхватил ее на руки. Взгляд молодой женщины, обращенный к нему, словно молил о защите.

— Я приготовил лучший ужин в твоей жизни, — пошутил Имир.

Мелкий снег заметал следы гиганта, постепенно удалявшегося от набережной. Высоко поднимая ноги, он переступил через сугробы на обочине шоссе и углубился в заснеженные деревянные руины — это было все, что осталось от волшебного замка короля Имира.

Йохансен, стоя у своей кровати в вышитых ночных туфлях, пристально смотрел на телефонную трубку, из которой раздавались короткие гудки.

— Я так и знал! — наконец раздраженно сказал он.

— Что ты знал? — послышался сонный голос из-под копны спутанных белокурых волос.

— Француженка! Это она! А теперь она сбежала! Девушки видели, как она выходит из отеля и садится в такси. И как ты думаешь, дорогая, что нашли в ее комнате?

— Какая француженка? — заинтересованно спросила фру Йохансен, высунув нос из-под одеяла.

Таксиста без труда отыскали и выяснили, куда он отвез Анжелу. То, что она не взяла с собой сумку, лишь укрепило Йохансена в его подозрениях. Однако он предпочел не сообщать об этом Крагсету немедленно. Инспектор вызвал подкрепление, и через некоторое время несколько полицейских машин уже ехали в сторону порта.

— Адриану, живую или мертвую, я в ту ночь видела в сауне… Мои глаза не хотели ее видеть. Иногда отказываешься видеть… Нет?.. Извини… Мне жаль… Жаль, что я выгляжу смешной, — повторила Анжела, не переставая жевать мясо.

За последний час она извинилась уже раз двадцать. Красное вино ударило ей в голову, и молчать было невозможно. Она рассказывала о своих кошмарах, о реальных событиях, о своих ощущениях, обо всем, что знала (или они оба знали), что видела, что ее ужасало — вплоть до столь долгожданной сумки, наконец доставленной в отель. Подкрепившись невероятно вкусной лосятиной, приготовленной хозяином дома, она хотела освободиться от всех своих переживаний. Почти всех. Так как то, что беспокоило ее больше всего, так и осталась невысказанным между карпаччо из оленины и стейком из лосятины.

Как рассказать Имиру о Кристаль? О своей Кристаль…

Анжела положила себе на тарелку еще один гренок в винном соусе, намазала его паштетом из сельдерея и добавила немного тушеного лука. На прозрачных блюдах, расставленных вокруг огромного разветвленного подсвечника со множеством свечей, хватало закусок. Имир перехватил ее взгляд, брошенный в сторону блюда с запеченным картофелем, ловко взял вилкой самую большую картофелину и элегантным жестом переправил ей на тарелку.

С самого начала ужина Имир слушал свою гостью с возрастающим с течением времени вниманием, задавая уточняющие вопросы в тех случаях, когда не был уверен, что понял ее правильно (тем более что говорила Анжела с набитым ртом), иногда просил повторить сказанное.

Этот ее хозяин совсем не был похож на того Имира, которого она привыкла видеть до сих пор. Может быть, здесь, в своем убежище, он чувствовал себя более непринужденно. Обилие блюд устанавливало некоторую дистанцию между гостьей и хозяином. Сложно было представить, что они смогут обменяться поцелуем, а потом вместе отправиться в постель. Но в данный момент Анжела об этом даже не думала.