Аарон - Вероника Мелан

Оказалось, совсем не нормально.

А он не пришел. Когда был ей нужен.

Час сменился следующим – Канн все сидел. Вокруг ночь, костер почти прогорел; ушло из новой пачки еще три сигареты.

Он будет пахнуть табаком. Ну и пусть.

Он был ей нужен. Всегда был ей нужен, и скучал по этому ощущению, сильно скучал.

Рейка…

Мила могла без него прожить. Райна не могла.

В какой-то момент – вокруг уже глухая ночь и вот-вот забрезжит рассвет – он поднялся с бревна, выбросил в угли окурок, сжал губы и решительно направился к палатке.

Не к той, что справа – своей. А той, что стояла в отдалении – самой левой.

Палатке Райны.

Он влез в нее, как влезает в берлогу медведь – шумно, не боясь, что разбудит, не боясь, что тесно. Умостился возле лежащего на коврике тела, откинул тонкое одеяло, грубовато, но крепко прижал к себе Райну, уткнул ее лицом в свою шею. Погладил по волосам.

– Аарон?

– Спи.

– Аарон…

– Молчи.

И она замолчала. Долго дрожала в его руках – тощая, хрупкая, будто склеенная из осенних листиков, – какое-то время тряслась, всхлипывала, обнимала его так жадно, как будто в последний раз, как будто навсегда. Потом сколько-то возилась, шумно дышала, терлось носом о его колючий подбородок, затем, наконец, затихла.

А он все гладил ее в темноте по волосам – по длинным, отросшим. Не по ежику.

– Аарон, – она все еще пыталась говорить с ним сквозь сон.

– Я здесь. Спи, Райна. Спи.

– Ты не уйдешь?

Он молчал. Жал ее к себе, обнимал, держал так крепко, будто силился собрать из осколков заново.

– Не уходи.

– Я найду того пидора.

– Он умер.

– Неважно. Я найду его – живого или мертвого – и закопаю вновь.

– Я…

– Спи, Райна. Спи. Я тут.

И она заснула.

А лежащий рядом Канн не сомкнул глаз до самого утра.

* * *

После того, что случилось накануне, Райна ожидала, что наутро она однозначно будет испытывать бессилие, стыд, маяться худшим в мире настроением и точно не пожелает ни с кем общаться.

Но случилось удивительное – эта ночь подарила ей воплотившуюся в жизнь сказку – Аарона. Спящего с ней рядом, обнимающего, гладящего по волосам, ласкающего висок своим дыханием. Ее одежда, ее кожа до сих пор хранили его запах – впитали навечно.

Рассвет она встретила уже без него – ушел, – но это ее ничуть не обидело. Он и так провел с ней какое-то время. С Райной. И, значит, она не такая плохая, она… хорошая, достойная, если не его любви, то хотя бы сочувствия. И пусть то были всего несколько часов счастья, но они были ее – ее и ничьи больше.

Когда о каше попросил Баал, она кивнула в ответ; когда с просьбой о том же подошел Рен, кивнула еще раз. Когда о «каких-нибудь яйцах на завтрак» попросил Аарон, улыбнулась и попыталась это скрыть.

Он пришел к ней. Он лежал с ней, обнимал. А ведь у него другая женщина – Райна испытывала стыд и восторг одновременно (она украла его совсем на чуть-чуть, но украла), – и, тем не менее, он лежал с ней в одной палатке, не оставил ее в горе совсем одну.

Ее душили слезы радости.

Их поход продлится уже недолго – по странному молчаливому единению все знали, что не далее как сегодня достигнут очередного Портала, а там… – не важно, что там. Это их последний день в странном месте под названием Магия.

Неописуемо насыщенно и густо пах утренний лес, и переливалась в лучах солнца покрытая росой трава. Тихонько качались на фоне синего неба сосновые ветви, изредка с них вспархивала и уносилась в далекую даль неведомая птица. Звенели вокруг ручьи, текли реки, стояли в отдалении непроходимые и крутые, почти до самых небес горы, искрился неуловимым волшебством воздух.

Сегодня она снова будет шагать третьей в их недлинной цепочке, будет смотреть на его спину и знать: это случилось. То, о чем она мечтала. И пусть всего один раз. Ведь только дурак, когда приходит счастье, пытается тут же просить о большем – умный с благодарностью держится и за ту малость, что подарила жизнь. А жизнь крайне редко дарила Райне подарки.

«Спасибо, Магия. Спасибо, Майкл», – ее мечта ожила.

Весело отражал кусочек пейзажа горячий кофе, таяла в руке шоколадка; уже не фыркал при виде сладкого Баал.

– Ну, что, в путь? – деловито поинтересовался Рен, когда кофе был допит, палатки сложены, а пластиковые тарелки вымыты и упакованы обратно.

– В путь.

Вокруг костра валялось такое количество окурков, что Райна, проходя мимо, вновь улыбнулась – он курил, о чем-то думал, переживал. И это его переживание будто в один момент стерло с ее души, если не всю боль, то точно огромную ее часть.

– Спасибо, Магия, – повторила Райна тихо. – Спасибо.

Едва ли кого-то удивило, что, когда отряд приблизился ко вчерашнему тупику, закрывающий проход камень исчез, словно и не существовало. Как будто и не был он втиснут между скалами, будто не взирал на них молчаливо и мрачно, будто не гнал обратно к поляне.

Спасибо, Магия.

Ей не портили настроение ни выросшие вокруг скалы, ни безлюдный и дикий пейзаж, ни холодный, снующий между камнями ветер – Райна цвела изнутри. Конечно, когда-нибудь эйфория схлынет, и воспоминания поблекнут, но до того момента у нее еще есть немного времени – подышать, почувствовать себя невесомой, послушать, как внутри поют свои песни счастливые Райна-ангелы.

Самый лучший день жизни.

В горы лезли долго – где-то просто шагали, где-то карабкались, где-то жались к отвесной стене, чтобы не соскользнуть с узкой тропы в обрыв – помогали друг другу. Когда была возможность, любовались невероятно живописным видом, который открывался отсюда, с высоты птичьего полета. Где-то там, внизу, стелились луга и холмы, радовали глаз хвойным нарядом зеленые леса, блестели под солнцем ленты рек – простиралась вокруг бесконечная умиротворенная в своей первозданности природа.