Утраченный символ - Дэн Браун

Питер Соломон полетел в Турцию и вернулся оттуда с гробом.Закари похоронили на частном кладбище Соломонов, а тюремного надзирателя так ине нашли. И никогда не найдут, это заключенный № 37 знал наверняка. Тучноетело лежало на дне Мраморного моря, где им теперь кормились голубые крабы,мигрирующие через Босфор, а огромное состояние Закари было переведено нанеизвестный банковский счет. Заключенный № 37 вновь стал свободнымчеловеком — и к тому же очень богатым.

В Греции было как в раю. Солнце. Море. Женщины.

На деньги можно купить все, что угодно: новую личность,новый паспорт, новую надежду. Заключенный № 37 взял себе новое имя —Андрос Дарий. «Андрос» означало «воин», «Дарий» — «богатый». Темные ночи втюрьме напугали его, и он поклялся никогда туда не возвращаться. Сбрил своилохмы, полностью отказался от наркотиков и начал жизнь заново: с постиженияпрежде неведомых плотских удовольствий. Безмятежные прогулки почернильно-синему Эгейскому морю заменили ему героин, сочные бараньи шашлыки нашампурах стали его экстази, а купание в пенных вымоинах на Миконосе — новымкокаином.

«Я родился заново».

Андрос купил себе роскошную виллу на Сиросе, в городкеПоссидония, где жили исключительно bella gente.[5] Это был мирне только богатых, но и прекрасно образованных и безупречно красивых людей. Егососеди очень гордились своими мозгами и телами — как ни странно, это оказалосьзаразно. Андрос стал бегать по утрам, принимать солнечные ванны и читать книги.Сначала, завороженный образами могучих загорелых мужей, когда-то воевавших наэтих островах, он прочел «Одиссею». На следующий день он занялся штангой иудивился, как быстро крепнут руки и грудь. Вскоре его тело стало приковыватьженские взгляды — восхищение слабого пола пьянило не хуже вина. Но Андросухотелось стать еще сильнее. Постоянно тренируясь и принимая стероиды и гормоныроста, купленные на черном рынке, Андрос превратился в того, кем никогда нечаял быть, — в совершенного самца. Он вырос, накачал грудь и ноги,поддерживал безупречный загар.

Теперь на него смотрели все.

Андроса предупреждали, что гормоны изменят не только еготело, но и голос. Так и произошло. Теперь он разговаривал жутковатым воздушнымшепотом, который придавал его образу особую загадочность. Тихий таинственныйголос в сочетании с новым телом, богатством и нежеланием говорить о прошломпритягивали женщин как магнит. Они охотно ему отдавались, и он без трудауслаждал всех без исключения — фотомоделей, приезжавших на остров для съемок,юных американских студенток, отдыхающих в Греции на каникулах, скучающихсоседских жен, иногда — молодых людей. Им все было мало.

«Я — шедевр».

Годы шли, и сексуальные похождения стали терять для Андросабылую остроту. Впрочем, как и все остальное. Пряная греческая кухня утратиласвой вкус, книги больше не представляли интереса, и даже восхитительные закатыказались унылыми.

«Как же так?»

До тридцати было еще далеко, но Андрос чувствовал себяглубоким стариком.

«Я взял от жизни все».

Он привел тело в совершенную форму, расширил кругозор ипостоянно подпитывал ум литературой и искусством; он жил в раю и купался влюбви.

Однако душа его была так же пуста, как в турецкой тюрьме.

«Чего же мне не хватает?»

Ответ нашелся несколько месяцев спустя. Андрос в одиночествебесцельно просматривал телеканалы и случайно наткнулся на передачу о масонах.Программа была бестолковая и ставила больше вопросов, чем давала ответов, ноАндроса заинтриговал покров тайны, окутывавший братство. Рассказчик только иделал, что перечислял различные легенды.

Масоны и Новый мировой порядок…

Великая масонская печать США…

Итальянская ложа «П-2»…

Утраченная тайна масонов…

Масонская пирамида…

Андрос вскочил как ошпаренный.

«Пирамида!»

Рассказчик начал повествование о таинственной каменной пирамиде,надпись на которой якобы вела к утраченной мудрости веков и невероятной власти.Легенда, хоть и неправдоподобная, всколыхнула в Андросе смутные воспоминания…Он припомнил, что говорил Закари Соломону его отец.

«Неужели это возможно?»

Андрос постарался вспомнить подробности.

Передача закончилась, и он вышел на балкон: прохладныйсвежий воздух помогал думать. Он вспомнил больше; в свете когда-то услышанногоразговора легенда о пирамиде показалась вполне правдоподобной. Закари Соломон,пусть и давно покойный, еще мог сослужить Андросу хорошую службу.

«Терять мне все равно нечего».

Три недели спустя, тщательно выбрав время, Андрос вдыхалморозный воздух во дворе потомакского имения Соломонов. За стеклянной дверьюзимнего сада Питер весело болтал со своей сестрой Кэтрин. Оба смеялись.

«Быстро же они забыли о смерти Закари!»

Прежде чем натянуть лыжную маску, Андрос вдохнул понюшкукокаина — первую за много лет. Его охватило знакомое ощущение неуязвимости. Ондостал пистолет, открыл дверь старым ключом и вошел внутрь.

— Привет, Соломоны!

Увы, все пошло не так, как он рассчитывал. Вместо того чтобыдобыть пирамиду, он бежал по заснеженной лужайке с простреленным плечом, аследом, к его удивлению, мчался вооруженный Питер Соломон. Андрос нырнул в чащуи полетел по тропе вдоль глубокого обрыва. Снизу доносилось эхо ревущеговодопада. Андрос пробежал мимо нескольких дубов и свернул налево, но сразузатормозил на обледеневшей тропинке, чудом избежав верной смерти.

«Господи!»

Всего в нескольких футах от него тропинка заканчиваласькрутым обрывом, у подножия которого текла река, зимой схваченная льдом. Набольшом валуне неумелой детской рукой была вытесана надпись:

МоСт Зака

На другой стороне тропинка продолжалась.

«Где мост?! — Кокаин больше не действовал. — Я вловушке!»

Запаниковав, Андрос развернулся и хотел убежать, но дорогупреградил Питер Соломон: он стоял, тяжело отдуваясь, с пистолетом в руке.

Андрос взглянул на пистолет и попятился. До замерзшей рекибыло минимум пятьдесят футов. Вокруг клубился белый промозглый туман отводопада.

— Мост Зака разрушился много лет назад, — сказалСоломон, задыхаясь. — Так далеко заходил только мой сын. За что ты егоубил?

— Он был ничтожеством, — ответил Андрос. —Наркоманом. Я оказал ему услугу.

Соломон подошел ближе, целясь Андросу в грудь.