Инквизиtor - Елизавета Домина

всё еще тут. ― С ухмылкой ответил голос. ― Ань, меня сожгли, я от воды не умру! Тебе в костёр надо.

Снова занырнула. Должен же быть способ изгнать эту тварь из своих мыслей. Тишина.

― Фух! ― громко выдохнула Аня, расслабленно расположившись в тёплой воде.

― Так что там по поводу костра, идеи есть? Где разводить будешь? На кухне или в комнате?

― Пошла на хер! ― Анна пыталась вспомнить хоть что-то из того, что раньше встречалось ей по теме голосов в голове. Но ничего кроме идеи, что ей надо к Мирону, не радовало её. Он же должен уметь это исправить. Пусть даже потом не захочет оставаться с ней. Она обманывала его всё это время, не признавшись, что были у неё видения.

Вышла из ванны. Вновь набрала номер телефона Мирона. Он не ответил.

― Конечно, звони дорогая, он точно знает, как убить тебя. Он уже это делал в прошлой жизни, что ему помешает сейчас? Потом запишет в рапорт фигню какую-нибудь и нормально. Следующая.

― Я не верю тебе! Это ты могла мне транслировать воспоминание, чтобы устранить из моей жизни того, кто может меня спасти, ― Аня решительно смотрела в зеркало, пытаясь зацепиться взглядом за отражение фантома.

― А представь, ты меня зачаруешь и окажется, что это отражение в зеркале и есть ‒ твоё настоящее. А все эти годы я заботилась о тебе и наводила мороку на других и тебя, что ты ‒ красавица. Не боишься?

― Неа, старая, меня родили мои родители, у меня молодое тело! А вот тебе пора отправиться в мир иной. Завтра к батюшке отведу.

― Напугала, сейчас заплачу! Спать ложись, надоела ты мне! Завтра вернусь.

Аня не могла понять, почему Мирон, вдруг, перестал отвечать на её звонки. Но если бы с ним что-то случилось, голос в голове не говорила бы о мести ему.

***

Мирон проснулся в машине, снова возле поля, где он перед табором звал на помощь маму. Пустое водительское сидение и оставленные в зажигании ключи. Если бы не свёрток с солью на приборной панели, он подумал бы, что всё что произошло накануне: было сном. Мрачный пейзаж за окном. Разблокировал смартфон. Одиннадцать утра. Но почему так темно. Восемь пропущенных звонков от Ани. Три пропущенных от Петра Сергеевича.

― Слушаю! ― ответил Апостол на звонок.

― Пётр Сергеевич, здравствуйте! ― Мирон удивился, что начальник не назвал его по имени.

― Время одиннадцать, почему ты ещё не в отделе? ― строго ответил Пётр.

― Через час буду.

― Табельное оружие и удостоверение с собой возьми! ― Собеседник не попрощался, прервав разговор.

Вышел на улицу. Запах гнили. Воздух с частицами пыли проникнул со вздохом в нос, оставляя на слизистой гортани взвесь песка. Надо срочно выбираться.

Дорога лентой стелилась к Облачному городу, но мрак не исчезал. Сквозь серые тучи не было проблеска солнца. Надежда на то, что город спасёт его от внутренней тьмы, не оправдалась. В лицах людей не было суеты или волнения. Мирон осознал: наступила его личная Ночь Сварога. Тень внутри утратила контроль, захватывая подсознание в плен. Он сам, предав окончательно наставников, лишился внутреннего света. Выменял их доверие на личные интересы. Он стал чужим для прежнего мира, заключив сделку с теми, кто был на другой стороне. Мирон вышел на тропу вызова судьбе.

Идиома

― Знаешь, что такое попасть впросак? ― Пётр Сергеевич смотрел на Мирона с насмешкой.

― В курсе! ― подчинённый, не принимая подобного пренебрежения к себе, напрягся.

Он не видел раньше Апостола таким, и сейчас, вглядываясь в новые мимические искажения лица собеседника, ожидал перехода к сути беседы. Начальник упивался возможностью проявить свою власть, с долей самоутверждения и гордыни. Маски спали.

― Если бы ты работал дипломатическим агентом, был бы на хорошем счету. Но здесь ‒ иное ведомство, твоё поведение носит характер политической проституции! ― Пётр изощрённо выводил на эмоции. ― Вот ручка и листок, пиши на увольнение по собственному желанию. Это будет твой счёт за цыганский ужин.

― Дату какую поставить? ― Мирон не готов был оправдываться или вступать в словесную перепалку.

― Задним числом пиши, от тебя в отделе давно пользы особой не было. Неделю назад ставь, ― начальник закликал мышкой, создавая видимость занятости. ― Или ты думал: сейчас вернёшься, припадёшь к источнику губами и всё? Накачался новым ресурсом, можно опять в ведьмины болота прыгать, в дружбу играть? Не бывает так. ― Апостол намеренно не называл имени, чтобы подчеркнуть разность социального статуса.

― Готово! ― подчинённый положил перед собеседником бумагу.

― Удостоверение сюда! ― Пётр стукнул несколько раз указательным пальцем по краю стола. Поставил размашистым почерком автограф так, что подпись Мирона в сравнении была раз в десять меньше. ― В оружейку ‒ табельное сдай, потом ‒ в отдел кадров. Любовь без радости, разлука без печали. Запомни, если ты или твоя сука рыжая надумаете гадить, я вас из-под земли достану. Усёк?

― Всего доброго вам! ― сотрудник оставил удостоверение, забрал документ. Не дождавшись ответа, покинул кабинет.

Апостол не готов был верить после всего на слово. У отдела негласно появилось два новых Объекта, неделя слежки за ними не помешает. Поочередно проинструктировал двух оперативников о новой задаче. Если Мирон и Анна что-то задумали, лучше держать их в зоне контроля. Помимо ярости на хитросплетения событий, причиной которых был подчинённый, начальника разгневало то, что Вадим оказался прав. Уровень авторитета Петра Сергеевича снизился.

***

По улице Облачного города шла девушка с уставшими от недосыпа глазами. Растрёпанные волосы, небрежная одежда, грубо вслух общалась сама с собой, отпугивая прохожих. Брела, сдерживая себя за предплечья, сутулясь, казалось на её плечах тяжёлая ноша, которая заметна только ей одной.

― Почему ты не выбросишь кольцо? ― голос в голове находил всегда новые вопросы, изматывающие душу.

― Потому что, так Мирон меня найдёт, если вдруг ты надумаешь что-то подстроить, ― надежда теплилась в ответе.

― Конечно, он не может тебе позвонить ‒ нажать одну кнопку, а искать тебя кинется. Что за бредовые сказки у тебя в голове?

― Лучше, чем твои истории, про то, что сдохнуть должны те, кто тебе не нравится! ― Аня повязала платок на голове, перекрестилась, перед входом в храм.

― Ой, тут ты сама погуляй! Я отлучусь пока ненадолго, ― хихикнула демонстративно и притихла.

В храме запах