Найди меня среди шторма - Кира Мон

Волосы у него все еще влажные после душа, вокруг узких бедер обернуто полотенце, и пока он идет к шкафу, я просто не способна оторвать от него взгляд. Эти черные волосы и светлая кожа – он подкачанная мужская версия Белоснежки.

– Все в порядке? – уточняет Джош, доставая с полок несколько вещей.

– Да, сестра со всем разобралась. Я забыла предупредить ее, что переночую здесь.

– Ну, это получилось довольно спонтанно. – Он захлопывает дверцу шкафа, и, чуть помедлив, я открываю тяжелую крышку сундука для белья, чтобы взять себе полотенце. Сейчас я тоже приму душ, а потом?..

– Завтракать будешь? – кричит Джош, когда я закрываюсь в ванной.

– С удовольствием, – отзываюсь, и по такому неожиданному ответу как минимум становится ясно, что я не уеду прямо после душа.

– Кофе или чай?

– Кофе, пожалуйста.

Примерно двадцать минут спустя я взбегаю по ступенькам на кухню, где витает аромат кофе, а Джош занят тем, что выгружает практически все продукты из холодильника на стол.

– Еще кто-то придет? – интересуюсь я, а когда после этого он недоуменно смотрит на меня, показываю на заставленный стол. – Мне вообще-то хватит тоста.

– Тост будешь с запеканкой или с джемом?

– Джем – это прекрасно.

Джошуа достает форму из духовки и ставит на плиту.

– Во всяком случае теперь я знаю, чем питаться в ближайшие дни, – кивает он в направлении огромной запеканки из лапши. – Или скормлю остатки овцам.

Смеясь, прохожу мимо Джоша. Больше всего мне хочется снова прижаться к нему. Однако его рассказ прошлым вечером меня от этого удерживает. Вся легкость и безмятежность, которые, кажется, воцарились между нами в данный момент – это всего лишь тонкий слой, фасад, который я продолжу поддерживать, пока не выясню, как быть с тем, что узнала вчера. И я почти уверена, что с Джошем творится то же самое.

– Как ты пьешь кофе?

– С молоком и сахаром, – говорю я. – Много сахара.

Хлеб выпрыгивает из тостера, а Джош несет к столу две чашки, наполненные до самых краев. Он максимально сосредоточен на том, чтобы ничего не пролить.

Я сдвигаю сыр и масло, чтобы освободить немного места, и наблюдаю, как он словно в замедленной съемке ставит обе чашки.

Блин, Джош.

Мне хочется убрать ему волосы с лица, потому что они снова падают на лоб, и приходится сжать руки в кулаки, чтобы подавить в себе неожиданный импульс. Вероятно, сейчас я знаю его лучше, чем большинство людей. Так почему же понятия не имею, что сейчас делать, как себя вести? Можно ли просто к нему прикоснуться?

Джош поднимает глаза, и что бы он ни обнаружил на моем лице, это заставляет его наклониться в мою сторону.

У меня невольно вырывается вздох, когда его губы накрывают мои. Сначала он нежно целует верхнюю губу, потом нижнюю, подушечками пальцев гладит меня по щеке. Я закрываю глаза… и Джош внезапно отстраняется.

Все это время я сидела, вцепившись в стол. Я точно единственная девушка на свете, которая железной волей заставляет себя сдерживаться, целуя мужчину, который так привлекателен, так сексуален, который… который… просто Джош.

Теперь пульс у меня зашкаливает, и я в смятении смотрю на него. Почему он так резко прервал поцелуй?

Солнечные лучи, падающие из окна, придают его глазам глубокий синий цвет. Как море после шторма. Вот только то, что швыряет нас из стороны в сторону, еще не миновало.

Вид у Джоша такой, будто его разрывает на части, а когда медленно садится ко мне за стол, я неожиданно понимаю, что не хочу знать, что он скажет дальше.

– В субботу я улетаю обратно в Эдинбург. А оттуда, по всей вероятности, сразу в Барселону. Там состоится последняя прямая трансляция этим летом, а после этого мы снова начнем записывать. Будет много нервов – там всегда много нервов, – но я не хочу притворяться, что это единственная причина.

Мне больше не до завтрака. Он собирается закончить это здесь и сейчас, еще до того, как оно по-настоящему началось, а я даже обижаться на него не могу. Мне ясно, почему он так поступает, но несмотря на это, я желаю, чтобы он этого не делал.

Джош улыбается. Той самой чуть дерзкой ухмылочкой, которую на сегодняшний день я в нем одновременно люблю и ненавижу.

– Все слишком запутано, – говорит он, на мгновение раскинув руки. – Впервые после Эллен все мои мысли только о том, чтобы завязать с кем-то отношения… но из этого ничего не выйдет. А я не хочу ранить тебя еще раз. Как той ночью в порту.

«Мы могли бы продвигаться постепенно, – думаю я. – Могли хотя бы попробовать. Почему какая-то женщина по имени Эллен Бакли до сих пор имеет такую власть над тобой?»

– Прости меня. – Его улыбка гаснет. – Не стоило мне заводить все настолько далеко, но я надеялся…

– Ты надеялся, что сможешь забыть, – заканчиваю я, когда он не договаривает. – Вытеснить. Но это неправильный путь.

Джош просто смотрит на меня.

– Ты должен… – В отчаянии я взмахиваю рукой. – Ты просто не можешь отбросить это. Потому что оно слишком велико.

– Ты права. Не могу. Но я не знаю, что делать вместо этого. Каким-то образом… ночь в порту показала мне, что я все еще тот, кто только что покинул Глазго. Прости, – повторяет он, – но я все испорчу.

«Я бы рискнула», – думаю я и встаю. Или нет? Рискнула бы?

Джош тоже поднимается, пока я пересекаю кухню, и следует за мной вниз по лестнице.

Рискнула бы я? Попыталась бы, несмотря ни на что? Несмотря на все, что убеждает в обратном? Расстояние, его работа, тысячи фанаток Джошуа Хейса… нет, я тоже не стану притворяться, что это настоящие причины.

Хочу ли я быть с мужчиной, если существует опасность, что он попытается отгородиться от своих чувств, как только близость слишком возрастет? С мужчиной, который не просто не со мной, а в моменты, когда я испытываю счастье, борется со старыми демонами?

Спустившись, зашнуровываю кеды и выпрямляюсь.

Джош стоит возле винтовой лестницы.

Да, я бы рискнула.

Шагаю к нему и целую.

Рискнула бы.

В поцелуй я вкладываю все, что у меня есть, все, что чувствую.

Я бы пошла на этот риск.

Джош застывает, но лишь на секунду, а затем отвечает на мой поцелуй с такой страстью, которая на миг заставляет меня поверить, что мы со всем смогли бы справиться.

Но когда я отстраняюсь, то все еще читаю в его глазах сомнение. Он раскрывает рот, но я закрываю его рукой, прежде чем Джош еще раз попросит у меня прощения.

– Знаешь, что я сейчас сделаю?

– Что? – Голос у Джоша ломается.

Я улыбаюсь, наверное, немного иронично, по крайней мере стараюсь, чтобы получилось именно так.