Найди меня среди шторма - Кира Мон

Сюзанне следует знать, что я задумала. Но об этом я поговорю с ней в спокойной обстановке, а это означает: не именно тогда, когда мне предстоит встретиться с Джошем.

На этот раз я написала ему, во сколько приблизительно приеду, и огибая Кэйрах по кругу, задаюсь вопросом, не ждет ли он меня на причале. Однако когда я добираюсь до берега, длинный пирс одиноко тянется в море, Джоша нигде не видно. Аккуратно привожу яхту в нужную позицию, прежде чем с толстым тросом в одной руке и с пакетом в другой перелезть через поручень.

Вскоре после этого карабкаюсь по ступеням в скале. И стоит мне высунуть голову за край утеса, в лицо ударяет мощный порыв. Торопливо прикидываю, все ли надежно закреплено на лодке, и поскольку не нахожу причин возвращаться, опустив голову, топаю против ветра к маяку. Овцы собрались в низине меж холмов, они тоже ощущают, что приближается непогода.

Сегодня Джош быстрее слышит мой стук. Почти моментально он распахивает дверь, и я спешу спрятаться от урагана. А в следующую секунду воцаряется приятная тишина. Джош вновь закрывает дверь, ветер и волны затихают.

– Привет, – говорит он.

Мы стоим в паре шагов от черной винтовой лестницы примерно на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Его улыбка даже отдаленно не кажется ироничной, она, скорее, слегка вымученная.

– В такой шторм я уже беспокоился, что ты все отменишь.

– Это пока еще не шторм. – Я протягиваю ему пакет. – Прошу.

– Что там внутри?

– Туалетная бумага. Три пачки.

Уголок его рта дергается в слабой ухмылке. Забрав у меня пакет, он указывает на металлическую лестницу.

– Я себе там кое-что приготовил, может, ты тоже голодна?

Слова отказа уже крутятся у меня на языке, пока я не напоминаю себе, зачем приехала. Молча стягиваю с ног обувь и иду мимо него, сильно не приближаясь, чтобы случайно не вдохнуть эту совершенно особую смесь запахов его лосьона после бритья и самого Джоша.

Он следует за мной до самого верха на кухню, где в желтом свете люстры накрытый стол, судя по всему, дожидается только нас. Две тарелки, два стакана, и в духовке что-то источает вкусный аромат. Ну хоть свечи на подоконнике Джош зажигать не стал.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

– Давай.

Я подхожу к столу и наклоняюсь вперед, чтобы лучше видеть, что творится за окном. Полотно туч сжимается над неспокойной поверхностью воды. Мне точно не доплыть обратно в Каслданнс до надвигающейся грозы, хоть прогноз погоды и не предсказывал на сегодня сильной бури. Если мне повезет, шторм пройдет, пока мы тут закончим. Скрестив руки на груди, я разворачиваюсь и вздрагиваю. Джош стоит практически вплотную ко мне, в одной руке у него шампанское, а в другой – графин с водой.

– Большого выбора тут, к сожалению, нет. Хотя у меня еще осталось молоко.

– Воды, пожалуйста.

Когда он шагает к столу, чтобы наполнить мой стакан, я немного отодвигаюсь в сторону.

– Есть запеканка из лапши. Отлично сочетается с водой. – Со слабой улыбкой он пожимает плечами. – Я почему-то так и предполагал, что ты откажешься от шампанского.

– Твое безошибочное понимание людской природы.

– Именно. Будешь запеканку?

– Я… давай.

Пока Джош занимается духовкой, я беру себе стул и наблюдаю за ним. Мне нравится этот Джош – Джош в джинсах и футболке, который в эту минуту пытается вытащить полотенцем из духовки обжигающе-горячую форму для выпечки, и слышно, как при этом он тихо ругается.

С запеканкой в руках Джош бросает беспомощный взгляд на стол, и тут мне тоже становится ясно, что он не положил подставку.

– Подожди! – вскакиваю я. – Поставь на плиту, пока жар через полотенце не…

– Твою мать!

Вместо варочной поверхности Джош буквально роняет форму на стол, она гремит, крышка слетает, приземляется возле моей тарелки, снося при этом мой стакан на пол. Вода проливается мне на ноги, но хотя бы стекло не разбивается.

Я хватаю у Джоша из рук полотенце, поднимаю запеканку, пока из-за нее не осталось следов на столе, и переношу на крыло раковины.

Джош наклоняется за стаканом, и я сначала бросаю ему полотенце, а затем нахожу в одном из кухонных ящиков подставку под горячее.

Немного погодя мы сидим за столом, я с новым стаканом воды и в сухих носках Джоша на ногах, и мы оба – с порцией запеканки на тарелках. Пахнет довольно хорошо. Впрочем, после первого укуса брови у меня взлетают вверх.

– А ты предварительно сварил макароны?

– Нет. – Джош, который сам еще не пробовал, кладет вилку в рот. – Лаааадно… это явно надо было сделать, да?

– Она… очень аль денте, – дипломатично отвечаю я. – Это твоя первая запеканка из лапши?

– Мхм. – Он недовольно смотрит на свою тарелку. – Я думал, томатный соус… черт.

– Соус вкусный.

– Могу сварить другую лапшу.

– Ой, да не важно. Та, что пониже, нормальная.

– Ты имеешь в виду, что она не хрустит, когда откусываешь, – разочарованно бормочет Джош. – Что-нибудь получится, если добавить еще воды, перемешать и все это еще раз засунуть в духовку?

Отодвигаю от себя тарелку.

– Попробовать стоит.

Недостаток этой идеи в том, что у нас не выйдет и дальше притворяться, будто мы целиком и полностью поглощены едой. Джош садится обратно за стол, после того как запеканка снова отправлена в духовку, и берет свой стакан. На несколько секунд между нами повисает тишина.

– Я из Глазго, причем не из самого благополучного района, – внезапно начинает он, словно только сейчас на это решился. – Классическая печальная история: отец умер, мне тогда было… три? Четыре? Его избила до смерти одна уличная банда, враги его собственной банды. Мама к тому времени уже давно работала уборщицей и с тех пор вынуждена была работать еще больше. Лили, моя сестра, и я часто видели ее всего по паре минут в день. Она всегда лишь работала, работала, работала, и когда в пятнадцать лет я окончил школу, тоже хотел пойти работать, но не имел ни малейшего понятия, чем заняться. Нельзя найти работу только потому, что тебе этого хочется, если живешь в такой дыре, в которой жил я. Поэтому я начал слоняться то там, то тут, просто болтался безо всякой цели. Думал присоединиться к какой-нибудь команде, играть в футбол, но к единственному клубу, который находился в паре-тройке километров от дома, мне доступа не было, он располагался на вражеской территории. На территории других банд. Я тогда ни в какую группировку не вступал, но отец считался членом банды, и почему-то все, кажется, ждали, что в конце концов и я там окажусь. В банде. Где смысл лишь в том, чтобы кого-нибудь пришить, избить, заколоть, без разницы. Я долго старался держаться подальше от этого, но потом… кое-что случилось.