Мароны. Всадник без головы - Томас Майн Рид

Как случилось, что старик остался жив и на свободе, марон сразу понять не мог. Но он был человек сообразительный, и присутствие Джесюрона навело его на некоторые догадки относительно чудесного воскрешения Чакры. Удостоверившись в том, что перед ним именно Чакра, марон занял позицию, позволявшую ему наблюдать за действиями всех троих: Чакры, Джесюрона и Синтии.

Вот лодка скрылась: она проходила под кустами, росшими у подножия утеса, и поэтому сверху ее не было видно. Но голоса, хотя и не очень явственно, - их заглушал шум водопада, - были слышны. До Кубины долетали лишь отдельные слова, и при всем желании он не мог понять, о чем идет разговор.

Вскоре голоса смолкли, и на озере вновь показалась лодка. В ней сидело только двое - Джесюрон и Чакра. Синтия, к большой досаде Кубины, осталась на берегу. Это нарушало его планы: проследить колдуна до его логова. Ясно, что оно где-то в ущелье. Если понадобится, позже можно будет разыскать его там. Это обстоятельство несколько успокоило Кубину, но его тревожил Джесюрон. Зачем он здесь? Что они задумали? Последовав за ними, он мог бы подслушать их разговор и помешать их намерениям.

Марон-охотник знал, что спуститься в ущелье нелегко. Ему уже приходилось это проделывать. В поисках дичи он как-то вместе с товарищами спускался на самое дно пропасти с помощью веревочной лестницы и охотился там в лесных зарослях. Но это было давно, задолго до казни Чакры. Тогда они не обнаружили в этом пустынном мирке никаких следов человека.

Он мог бы переплыть озеро вслед за лодкой - ему уже приходилось проделывать это раньше, - но ему мешало присутствие Синтии. Значит, нечего и думать о том, чтобы выслеживать Чакру дальше. Оставалось одно: притаиться здесь, на краю ущелья, и дожидаться возвращения Джесюрона и Чакры.

Размышления его были прерваны шорохом и треском ветвей: кто-то поднимался по склону. Кубина заглянул вниз. Среди листвы мелькнул яркий клетчатый платок. Это возвращалась Синтия.

Кубина немедленно спрятался в кусты и, притаившись там, стал ждать, что будет делать мулатка дальше. Может быть, ее роль уже сыграна, по крайней мере на сегодня, и она просто возвращается домой?

Догадка его оказалась верной. Взобравшись наверх, мулатка остановилась лишь на минуту, чтобы поправить висевшую на руке корзинку, из которой торчало горлышко бутылки. Затем, глядя прямо перед собой, Синтия ступила на тропинку и углубилась в непроглядную тьму леса.

Спустившись вниз, Кубина постоял еще немного, выжидая, пока лодка доберется до противоположного берега. Он зорко всматривался и напрягал слух. Убедившись, что лодка доплыла, Кубина неслышно погрузился в воду и поплыл.

Луна освещала лишь две трети поверхности воды, на остальную треть падала тень от утеса. Стараясь держаться в пределах этой тени и плывя беззвучно, словно рыба, Кубина добрался до противоположного берега незамеченным.

Под густой листвой девственного леса была кромешная тьма, в которую не проникал ни один луч луны. Кубина предположил, что от места стоянки лодки должна идти тропинка. Пробираясь вдоль берега озера, он скоро обнаружил челн, привязанный к дереву.

Отыскав тропинку, Кубина, не теряя ни секунды, бесшумно, словно кошка, начал красться вперед. Иногда он останавливался, прислушиваясь. Но до его слуха не долетало ничего, кроме шума верхнего водопада, к которому он теперь приближался.

Там, у самой воды, деревья росли реже. Марон осторожно прошел еще немного и остановился. Неожиданно во мгле блеснул огонек. Прямо перед Кубиной была хижина с бамбуковой дверью. Из нее доносились голоса. Еще мгновение - и Кубина очутился возле самой двери. Здесь он притаился, готовясь подслушать то, что будет говориться в хижине.

Заговорщики не понижали голоса, полагая, что здесь им нечего опасаться подслушивания. Но из-за свистящего шума водопада Кубине удавалось разобрать далеко не все. Но и то, что ему удалось услышать, повергло его в величайшее изумление. Он и не подозревал, что на земле существуют такие негодяи, как Чакра и Джесюрон!

Кубина не только слышал заговорщиков, но и видел их сквозь широкие щели в двери. Джесюрон, очевидно устав от лазания по горам, сидел на бамбуковом настиле, а колдун стоял перед ним, прислонившись к огромному корню, служившему боковой стеной хижины.

Разговор, по-видимому, только что начался. Ведь они добрались до хижины всего за несколько минут до Кубины и едва успели зажечь светильник. «Значит, - рассуждал марон, - я услышу все с самого начала». Но скоро он понял, что это была уже не первая встреча заговорщиков, готовящих убийство.

Джесюрон только что закончил злобную речь. Он снял очки, и видны были его маленькие свирепые глаза. Правой рукой он крепко сжимал ручку зонта, словно угрожая Чакре. Тот, очевидно, трусил и умолял о чем-то. Хотя ростом и физической силой он вдвое превосходил Джесюрона, в этот момент колдун робел перед ним.

- Право, масса Джек, - говорил он просительным тоном, - откуда же я мог знать, что судья соберется ехать так скоро? Вы и сами наказывали не торопиться, чтобы никто ничего не заподозрил. Если бы я знал, я бы прикончил проклятого судью Вогана разом, в мгновение ока! Уж я бы сумел, не беспокойтесь!

- Ведь он так, чего доброго, ускользнет от нас! - горестно воскликнул Джесюрон. - Именно теперь, когда так важно убрать его с дороги! Синтия говорит, он там что-то против меня готовит. Она подслушала его разговор в павильоне.

- Что он может вам сделать, масса Джек?

- Что сделать? Он замыслил меня погубить, - он и еще этот проклятый марон Кубина. Знаешь ты его?

- Еще бы мне не знать!

- А Лофтус Воган, этот надутый индюк, и не подозревает, что его жена, красавица Квашеба, была любовницей марона! Ха-ха-ха! Любила-то она его посильнее, чем чванливого судью Вогана. Ха-ха-ха! Нашему гордецу и невдомек, что молодой Кубина, с которым они готовят каверзу против меня, в некотором роде его собственный сын. Ха-ха-ха!

Кубина стоял, как громом пораженный. Впервые он узнал, кто была его мать. В раннем детстве до него доходили смутные толки, но со временем они стерлись у него в памяти. Отца он хорошо знал, но матери не помнил. Неужели квартеронка Квашеба, о которой он столько слышал, - его мать? Значит, Лили Квашеба, красивая, образованная дочь судьи Вогана, - его сводная сестра? Сомневаться в этом теперь не приходилось. Из дальнейшего разговора Джесюрона и Чакры он узнал еще ряд подробностей, убедивших его в том, что все это правда. Да, подобные истории были не редкостью на Ямайке.

Молодого марона охватили неведомые ему доселе чувства. Вдруг возникли новые кровные узы, о которых он не знал, новые привязанности. Подавив душевное волнение, Кубина продолжал прислушиваться.

Он узнал, что у него есть сводная сестра. Это было ошеломляющее открытие. Но вскоре ему пришлось услышать нечто, еще более его поразившее: негодяи задумали убить не только судью, но и его самого!