Родная кровь - Ярослав Коваль

– Бестии – дети лжи и отцы брехни, нельзя верить ни единому их слову. – Поборник из Остреборха хмурился. – Потому что если не ребёнок, то чего ещё им могло быть нужно?

– Я не знаю даже, возможно ли вообще потомство от людей и бестий.

– Может, это был предлог. Дождаться, пока ты отвлечёшься, и ударить в спину.

– Они могли без труда убить меня ещё до того. Но ведь не убили. Разговаривали, потом пустили меня к своей девице. Странно… Я думаю, мне надо расспросить об этом у знатоков из Лучезарного. Из того, что я услышал от старших бестий, понял только, что они по-настоящему боятся только одного – Лучезарного короля. Больше никого и ничего.

– Это-то понятно. Кто в былые времена по-настоящему накручивал им хвоста? Только короли. Вот и боятся. Правильно делают… Ты дельно придумал поехать и у братьев спросить. Всё лучше, чем в одиночку шариться по самым опасным местам Иоманы и рисковать своей шеей. Не имеешь ты на это права, вот что я скажу, не имеешь! Поезжай лучше к семейству, раздобывай сведения у него. И безопаснее, и солиднее.

Роннар фыркнул было, но на деле и сам понимал, что поборник прав. Память о том, как это страшно, когда ты уже чувствуешь дыхание близкой смерти на своей шее, ещё было живо, и желания снова героически рискнуть собой что-то пока не возникало.

А почему бы, в самом деле, не спросить совета у принцев? А лучше б, скажем, у принцессы. Ианея должна что-нибудь знать. К тому же будет приятно снова с ней встретиться. Он и так собирался…

– Что там с фортом?

– С Арисом? Нормально всё. Бестий там не было. Они наверняка бросили его сразу же после того, как захватили. Мы, когда ты свернул, прибавили ходу и к вечеру уже были у стен. Форт сильно загажен и здорово попорчен, но Шевел уверен, что сможет построить оборону, пока не починят основные стены. Он берётся это устроить, если, конечно, из Ишмея пришлют подкрепление и припасы. А почему бы их оттуда не прислать? Теперь – можно.

– Теперь бестии встанут на уши, наводнят округу.

– Пусть. В прошлый раз мы встречали их на открытой дороге, теперь будем бить, прикрывшись валами и стенами. Да, стены местами обрушены, ну так и что? Даже обрушенная стена лучше, чем никакой, если обороной руководит понимающий человек. А Шевел, поверь мне на слово, в этом деле понимает. Я вернусь в Арис сразу же, как только доставлю тебя в Ишмей. Или ты тоже хочешь посмотреть новый форт прежде, чем отправишься в обратный путь?

– Даже и не знаю… – Роннар изо всех сил боролся со сном и понял наконец, что сможет бодрствовать, только сев обратно в седло, поэтому поднялся на ноги. – Слушай, у нас один плащ на двоих, одна-единственная лошадь и почти нет припасов. Давай-ка сперва заглянем к нашим ребятам в Арисфорте, возьмём там всё необходимое, а потом уже повезём меня в Ишмей. А то, боюсь, просто не доедем. Что скажешь?

Ароматный и пронзительно-холодный морской ветер бил Гадару в лицо, он, жмурясь от наслаждения и кутаясь в толстый суконный плащ, воображал себя бывалым морским волком, боевым капитаном, который ведёт в бой целую эскадру мощных кораблей, набитых злыми и опытными вояками аж до фальшборта. Или до парусов? Или до рей? Интересно, как правильно сказать?

Он нехотя обернулся к командиру Детей шторма, который называл себя коммодором (но, собственно, кто мог ему помешать именоваться хоть адмиралом!), и с понимающим видом осведомился, как вообще всё идёт.

– Хороший ветер, – отозвался коммодор. Он знал Гадару цену и был уверен, что тот ровным счётом ничего не понимает в корабельном деле и войне, но считал нужным блюсти минимальную вежливость. В конце концов, принц – брат нанимательницы, а та никогда не обижала их оплатой и содержанием, и общалась достойно. – Скоро подойдём к Ардо.

– Форт пока ещё не виден?

– Нет, пока не виден.

– Но, надеюсь, ты разглядишь, поднят ли над Ардо флаг, и примут ли нас там?

– А почему вдруг могут не принять?

– Ну, я не знаю… Я полагаю… Нет, нас должны принять, но может быть… – Гадар понял, что окончательно потерял свой престиж в глазах этого человека, и даже разозлился. – Давай, смотри в оба! Мало ли, кто может попасться на пути.

Коммодор смерил его взглядом, под напором которого горячность мигом оставила его высочество.

– Мы делаем своё дело, а принц пусть делает своё.

И к отповеди-то было не придраться: произнесено вроде бы любезно – но Гадара сказанное задело. Он мысленно принялся изобретать ответы и занимался этим до того момента, когда наблюдатель с мачты завопил что-то нечленораздельное, тыкая рукой в сине-серебряную морскую даль под небом, дивно убранным облаками, – поистине королевская картина. Принц вопросительно повернулся к наёмнику, всё ещё решая, сердиться ли и упрекать, или сперва выяснить, в чём дело.

– Значит, показался форт?

– Нет, господин, – по-деловому прозвучало в ответ. – Корабль под флагами Овеяния. Будем брать?

– Э… Э… Корабли герцогини? Здесь? Бой в море? А это… боевые корабли, что там видно? Я, признаться… Я никогда не вёл сражений в море.

– Вам-то зачем, принц? Предоставьте дело мастерам.

– Так, а вы… Вы уверены, что справитесь? Сколько там врага? У вас хватит сил?

– Это не боевые корабли, – спокойно ответил коммодор, повторяя только ему понятные выкрики наблюдателя на нормальном, понятном для уха цивилизованного человека, языке. – Торговые, и, похоже, перегруженные. Три их корабля на три наших. Лёгкое дело, если, конечно, не будет сюрпризов от Глотки.

– Э-э… Глотки? О чём речь?

– О явлении, которое у вас называют Провалом, а у картографов Опорного – Великим водопадом. Мы же, моряки, зовём его Глоткой.

– Вы же не собираетесь, в самом деле, приближаться к Провалу?

Коммодор, ехидно кривясь, пожал плечами. Он смотрел на принца без какого-либо почтения, да и уважением там вряд ли пахло, и Гадару стало не по себе.

– Корабли следуют по самому краю Глотки в направлении территориальных вод Кателиппа. Если они доберутся туда, там их, разумеется, будут встречать, и мы уже не поживимся. Если брать, то брать сейчас. Решайтесь.

– Но вы гарантируете нам безопасность? Капитан, у вас на борту член королевской семьи Лучезарного, вы осознаёте серьёзность ситуации и всю свою ответственность?

– Я также помню, что у меня тут четыреста парней на трёх бортах, – брезгливо, но по видимости сдержанно ответил наёмник. – И я не хочу зря их терять. Но госпожа платит нам за войну, и платит хорошо. Мы готовы отрабатывать всё до последнего гроша.

Гадар уныло подумал о сестре и её реакции на упущенную возможность навредить герцогине, после чего подал знак, что не намерен как-либо вмешиваться. У него разом высохло во рту и взмокло под щегольской шляпой, и мысль о том, что он тоже смертен, в кои-то веки показалась вполне уместной. Если бы можно было попросить сперва высадить его на берег и лишь потом преследовать добычу, он так бы и сделал. Но от земли в отдалении осталась лишь бледная дымка, а ещё отпугивала перспектива снова поймать на себе высокомерный взгляд коммодора (он наёмник, всего лишь наёмник, имеющий наглость презирать принца, но как ему можно это запретить?). Лучше вообще не привлекать к себе его внимание лишний раз.