Отравленная страсть - Сергей Бакшеев

С веранды навстречу нам спустился Вадим Евтимов:

– Добрый вечер, Юрий Борисович.

Его жена Светлана изобразила радостную улыбку но осталась сидеть за большим овальным столом под покатым навесом.

– Вадим, сходи к въезду на территорию, запри ворота, – привычным тоном начальника обратился Калинин. – Я попросил, чтобы сегодня поменьше прислуги здесь было. Лишние глаза мне ни к чему. Только одна кухарка будет нам помогать. С остальным справимся сами.

Вадим ушел. Любопытная Шавка повертела мордой и бросилась его сопровождать. Калинин на правах гостеприимного хозяина объяснял мне и Глебовой:

– Там основное здание санатория, мы его только что проехали. Отсюда и не видно, хотя рядом, по тропинке, можно пройти, если калитка открыта. А эта дорожка, – он повернулся в другую сторону, – ведет к баньке. Будет настроение, попаримся. За ней спуск к реке. Там лодка имеется. За домом беседка для шашлыков, а дальше кругом лес. По осени можно поохотиться, тут знатные места. Он открыл багажник, позвал меня:

– Тихон, помоги донести вино. Я коробочку грузинского организовал, в ассортименте. И «Боржоми» захватил. Бери что потяжелее, а я остальное.

– Не беспокойтесь, я все донесу, – заверил я.

– Женечка, твоя сумка осталась на заднем сиденье, – позвал Калинин.

Евгения, направившаяся было к дому, вернулась, небрежно прихватила небольшую дорожную сумку. Рядом оказалась Ирина.

– Надо вас познакомить, – спохватился Юрий Борисович.

– Мы знакомы. – Ирина торопливо прислонилась ко мне и улыбнулась так, как умеют улыбаться только женщины при виде соперницы.

– Заочно, – холодно согласилась Евгения.

Она стояла очень близко, и я видел, как под тонким платьем просвечивают трусики-бикини. Подняв взгляд выше, я обомлел, – темные вишенки сосков в ореховом ореоле легко угадывались под сетчатой тканью. Эту смелость, видимо, заметила и Глебова.

Евгения дождалась, пока улыбка сползла с лица Ирины, с достоинством повернулась. На шее благородно стукнули камешки бус, босоножки зацокали по каменным плиткам, ведущим к дому.

– Бесстыжая, – зло прошипела Глебова. Ее ногти впились мне в руку.

– Это платье я привез. Из Москвы, – точно оправдываясь, тихо сообщил Калинин. – Там индийские магазины «Ганга» открылись.

Он тоже проводил глазами Женю, на лице отражалась мучительная борьба умиления и раздражения. Я наклонился за коробкой, Ирина продолжала цепляться за руку, пришлось объяснить:

– Мне неудобно, Ира.

Я почему-то спешил. Впереди на загоревших икрах подрагивала легкая кромка платья поднимавшейся по ступенькам Жени. Я невольно хотел сократить расстояние, грациозная фигура властно притягивала меня. Сбоку слышалось сопение Ирины. Она ни на шаг не отставала. Даже когда я пошел обратно за «Боржоми», она потащилась следом.

Я выставил бутылки на край стола и одобрил выбор Калинина. Белые и красные грузинские вина, минеральная вода. В таких напитках сложнее замаскировать яд. Лучше, конечно, было обойтись только белым вином, но шашлыки без красного вина – это нонсенс. Кошмар, о чем я думаю! Среди нас присутствует убийца, и в ближайший час может случиться новое покушение, а я беспокоюсь об этикете.

– Теперь пойдемте, покажу дом, – предложил Калинин.

– Пить хочется, – вздохнула Ирина.

– «Боржоми» открыть? – спросил я.

– Лучше вина.

– Я схожу за бокалами, – подала голос молчавшая до сих пор Светлана.

В пустой бокал легко подсыпать несколько бесцветных кристаллов бромциана, тут же щелкнуло в моей голове.

– Сегодня женщин обслуживают мужчины! – бодро заявил я. – Где у нас бокалы?

– Наверное, в столовой, – указала в раскрытую дверь Светлана. – Там есть кухарка.

– Если пить вино, тогда уж пусть принесут легкие закуски, – скомандовал Калинин, располагаясь во главе овального стола. – Распорядись там. – Он небрежно шевельнул пальцами.

– Будет исполнено, наш командир. – Я щелкнул каблуками, приложил ладонь к виску, и, по-армейски чеканя шаг, направился в дом.

Светлана прыснула в ладошку, Ирина радостно рассмеялась. Только Женя, облокотившись о перила, невозмутимо любовалась природой. Или старательно делала вид, но, надо признать, красиво. Я чуть не споткнулся о порог, засмотревшись на изгиб ее поясницы.

В большой гостиной, заставленной креслами и диванами, царил полумрак. Помещение обволакивала тихая инструментальная музыка, лившаяся из расставленных по углам колонок. На стенах красовались огромные головы лося и кабана. Лось с раскидистыми рогами выглядел удивленным, а кабан блестел выпученным глазом и хищно скалил клыки. За распахнутой двухстворчатой дверью в глубине дома угадывался электрический свет и слышалось какое-то движение. Я прошел следующее помещение с большим столом и высокими стульями и оказался на кухне.

Над разделочной доской спиной ко входу склонилась кухарка в прямом синем платье и белом переднике. Она резала огурцы и что-то мурлыкала под нос.

– Кх-м! – кашлянул я в кулак. – А где у вас бокалы?

– Ой! – вздрогнула кухарка и обернулась. – Напугали, прямо слово. Так незаметно подкрались. – На испуганном лице молодой женщины постепенно расплылась широкая улыбка: – Приехали! Я сейчас! И бокальчики, и все что надо принесу. Вас шестеро, как и предупреждали?

Кухарка оказалась яркой блондинкой. Из-под тульи с козырьком выпадала пышная белая челка, доходившая до бесцветных выщипанных бровей. На щеках зажегся румянец, руки метнулись собирать на поднос подготовленные салаты.

– Идите, не волнуйтесь! Я быстренько, – заверила кухарка.

Я уже разглядел за стеклянной дверцей шкафа винные бокалы и решил подстраховаться:

– С бокалами я справлюсь сам. А вы приготовьте легкую закуску под вино. Юрий Борисович просил.

– Не проблема. Все уже готово. Только из холодильника достать.

На веранду я вошел с шестью высокими бокалами на круглом подносе. Вернувшийся Вадим уже держал бутылку и уверенно ввинчивал штопор:

– Юрий Борисович, вам вашего любимого, «Киндзмараули»?

– Начнем с сухого, открой «Саперави».

– А мне белого! – выкрикнула Ира.

– Сейчас и «Цинандали» открою, – пообещал Вадим.

Я сразу же постарался перехватить инициативу по разливу вина:

– Вадим, давай я, как самый молодой, за всеми поухаживаю. – Пальцы ухватились за горлышко с торчащим штопором.

– Чего уж там. – Вадим не отпускал бутылку. Но я проявил настойчивость:

– Нет, бутылки открою я, а ты лучше дам развлеки. У меня это хуже получится.

Евтимов уступил, но, как мне показалось, неохотно. Вошла кухарка с большим подносом, заставленным тарелочками. Держалась она неловко. Очень много нагрузила, подумал я.