Запределье. Осколок империи - Андрей Ерпылев

— А мы-то здесь при чем? Мы — люди подневольные.

— Знаем мы вашу неволю, — огрызнулся Лев Дмитриевич, не на шутку встревоженный словами рабочих. — За длинным рублем, небось, пошли. Не гнал вас никто.

— Ну и что с того? Повинимся, нас и простят. Кому мы, мужики сиволапые, нужны? А партейных они точно к стенке поставят. Славку-то, комсомольца вашего, наверное, уже вороны клюют.

— Откуда же они узнают, что мы партийные?

— А мы с Николаем скажем. Что, думаете, молчать будем, когда калеными шомполами прижигать станут да иголки под ногти загонять? Все как на духу и выложим. Небось, помилуют, православные.

— Вы сгущаете краски, — попробовал спорить Лев Дмитриевич, которого замутило при этих подробностях: в Гражданскую он был подростком, но помнил в подробностях, как их городок переходил, то к красным, то к белым, то к Петлюре, то к Махно… — В конце концов, мы просто ученые и к политике как таковой не имеем никакого отношения…

— Ага, — мстительно заметил Лапин, Зельдовича почему-то недолюбливавший. — Посмотрим, что ты запоешь, жиденок, когда они возьмут винтовочный шомпол, накалят на угольях докрасна, да вставят тебе…

— Прекратите все! — подал голос страдающий начальник. — Оставьте свою пикировку на потом. Сейчас нам надо думать о другом. Например…

Но узнать, о чем нужно думать, геологам было не суждено: дверь распахнулась и на пороге вырос здоровенный — под притолоку — казак с урядничьими погонами на плечах. От его медвежьих глазок, которыми он поочередно оглядел всех присутствующих, будто цыган на базаре лошадей, всем, включая рабочих, стало не по себе. Особенно при виде сложенной вдвое нагайки, мерно похлопывающей по широкой ладони.

— Ты и ты, — ткнул нагайкой, в Зубова и Зельдовича казак. — Со мной.

И повернулся, не трудясь проверить, следуют ли за ним названные.

— А с нами как, ваше благородие? — робко спросил Лапин, при виде «власти» разом растерявший всю свою наглость.

— А с вами опосля разберемся, — бросил через плечо казак. — После этих…

Геологи шли за посланцем, понурив головы, будто нашкодившие школьники, через все селение. Вооруженных конвоиров на этот раз не было, но мысли о побеге даже не возникало — чересчур уж много было вокруг людей. И почти у каждого если не карабин за плечами, то шашка на поясе. Лев Дмитриевич живо представил, как его, убегающего, настигает конский топот, над втянутой в плечи головой раздается певучий посвист отточенной стали… Видение было таким четким, что спектрометриста передернуло.

— Не егози, — буркнул конвоир, словно имевший глаза не спине. — Дернешься еще раз — так перетяну вдоль хребта, что мало не покажется.

— Да я ничего… — пролепетал геолог, без нужды протирая очки.

— Вот и иди спокойно.

Оба полагали, что их путь закончится у ближайшей сосны, но путешествие затянулось. Неведомое селение оказалось не таким уж и маленьким, как думалось вначале, и оставалось только дивиться, как местные власти проморгали у себя под боком если не городок, то крупное село. И к тому же довольно густо населенное: кроме казаков пленные видели мирных женщин и мужчин, считавших своим долгом оторваться от забот и полюбоваться на проходившую мимо троицу, множество детишек. И все они отнюдь не производили впечатления изгоев, отщепенцев, таящихся по лесным норам и болотным схронам. Наоборот, цветущий вид, выгодно отличающий их от виденных совсем недавно колхозников и горожан, справная одежда, румянец во всю щеку. Они явно чувствовали себя хозяевами положения и на пришельцев смотрели без боязни, а со здоровым любопытством, кое-кто — даже с некоторым сочувствием.

— А вам не кажется, что мы уже довольно далеко от озера? — вполголоса спросил Лев Дмитриевич Зубова. — А болота нет, как не было. Что же получается…

— Болтать команды не было, — тут же подал голос конвоир. — Придем на место, там и наговоритесь.

— Но мы…

— Молчать, — бросил урядник лениво, но таким тоном, что обоим сразу расхотелось перешептываться.

Наконец троица добралась до двухэтажного здания, могущего сойти за сельсовет или иное административное здание, если бы не полное отсутствие красного флага над дверями и каких-либо следов вывески. Изнутри сходство лишь усилилось: бесконечный коридор, множество безликих дверей…

— Разрешите, ваше высокоблагородие? — конвоир разительно переменился, приоткрыв одну из них после деликатного стука. — Привел я мазуриков, стало быть… Проходите, — пропустил он вперед геологов. — И чтобы без баловства у меня!

— А, это вы, Ковалев, — поднял голову от бумаг седовласый представительный человек с полковничьими погонами на плечах белого мундира. Оба ученых уже начали забывать «старорежимные» порядки, но такого язык не поворачивался назвать «товарищем» — только господином или, как казак, «высокоблагородием». — Благодарю за службу, ступайте. А вы, господа, проходите, присаживайтесь… Разговор у нас будет долгим.

— А может, я того… — робко пробормотал конвоир, мнущийся у двери. — В уголке посижу? Не ровен ведь час…

— Ступайте, Ковалев, — повторил полковник. — Я думаю, что господа геологи ничего дурного на уме не держат. Вы ведь геологи, не правда ли?

Только сейчас Валерий Степанович увидел на подоконнике свою рабочую сумку и понял, что на столе перед неведомым «золотопогонником» разложены отобранные у них документы и карты…

* * *

— Вы не спите, Валерий Степанович?

Шел третий час ночи (часы геологам вернули вместе с документами и всем прочим, исключая разве что оружие), но сон не шел. Да и какой может быть сон после таких приключений? За окном постепенно разгоралась заря — летние ночи коротки — где-то мерно скрипел сверчок. За мужчинами никто не наблюдал, но разговаривать громко не хотелось.

— Нет, Лев Дмитриевич, не сплю.

— Спина беспокоит?

— Нет, знаете, совсем нет. Местный эскулап просто волшебник: смазал какой-то мазью, дал порошки… Говорит, что почки в порядке, просто сильный ушиб…

— Мастера били, — буркнул Зельдович.

— Похоже, да.

Повисла тишина.

— Вы поверили этому полковнику? — снова нарушил молчание спектрометрист, у которого все не шел из головы обстоятельный рассказ местного владыки, откликавшегося на «Владимира Леонидовича». — Я — ни капельки. Сказки какие-то, право слово…

— Да и я, честно говоря, тоже…

— Ересь! — Лев Дмитриевич почувствовал поддержку коллеги и сел на постели. — «Плутония» какая-то![25]Разве такое возможно на самом деле? Мы же с вами ученые, а не школьники, в конце концов!

— Ну, я бы не сказал, что мы под землей, — улыбнулся начальник экспедиции со своего места. — «Земля Санникова» тут подходит больше: изолированная котловина за горным хребтом, аборигены…