Лжепророк - Ричард Кнаак

Но главное, если все получилось как нужно, подготовленного ими удара уже не последует. Дабы проверить, сбылись ли его надежды, Ульдиссиан поискал вокруг хоть какие-нибудь следы призванных магами сил…

Но не нашел ничего.

Убедившись в успехе, сын Диомеда вернулся в собственное тело, открыл глаза и безмолвно сообщил обо всем остальным. Лишившиеся чародейской поддержки, солдаты Кеджана шли вперед, точно ягнята на бойню, однако гибели им Ульдиссиан не желал.

«Ну, хоть на этот-то раз, – взмолился он. – Пусть хоть на этот-то раз обойдется без крови!»

Потянувшись мыслью ко всем эдиремам разом, сын Диомеда попросил их дать ему сил, сколько смогут, и причину сему объяснил так, чтобы всякому все стало ясно. Возражений не последовало – разве что некоторое удивление пополам с легкими сожалениями… однако перечить воле Ульдиссиана никто даже не думал.

При виде такого доверия в сердце его вновь встрепенулось чувство вины.

Нащупать мыслью кеджанских солдат оказалось проще простого: еще немного, и шеренги их появятся в поле зрения эдиремов. Времени на раздумья не оставалось: настал час действовать.

Теперь все решала сила воли – воля Ульдиссиана, укрепленная мощью соратников, против воли защитников города. Солдаты превосходили эдиремов числом, однако были всего лишь простыми людьми, знать не знавшими о присущем каждому даре, а стало быть, не шли с эдиремами ни в какое сравнение.

Но все же узнать заранее, выйдет ли толк из задуманного, Ульдиссиан, ясное дело, не мог.

«Спать», – велел он кеджани.

Над головами надвигающегося войска закружились в воздухе легкие снежные хлопья – снег в стране, изнывающей от жары. Строй кеджани дрогнул: многие, в изумлении подняв взгляды к небу, сбились с мерного шага. От офицеров повеяло тревогой, так как они-то вмиг поняли, что ничего хорошего случившееся им не сулит.

Первый же, угодивший под нежные хлопья, зевнул, остановился, пал на колени. В следующий миг к нему присоединилось еще несколько человек. Кто-то из офицеров, поспешив к ним, взмахнул бичом… но также последовал их примеру.

Вначале по одному, затем дюжинами, а после и целыми сотнями, кеджанские воины уронили наземь оружие, мягко опустились на колени и попросту уснули – не лежа, но на коленях, не нарушая ровных рядов, безвольно опустив книзу руки, а головы склонив на сторону. Смежив веки, приоткрыв рты, солдаты спали мирным, покойным сном.

Не избежали судьбы товарищей-пехотинцев и верховые, включая командующих. Всадники разом обмякли в седлах, склонились к шеям коней, а кони, наделенные от природы умением спать стоя, опустили головы к самой земле.

Да, армия кеджани по-прежнему преграждала эдиремам путь к городу, однако проснуться без Ульдиссианова повеления ей было не суждено.

В рядах эдиремов воцарилось молчание. Сторонники Ульдиссиана вовсе не сожалели о несостоявшемся кровопролитии, нет – многие попросту опасались нарушить поднятым криком сонные чары. Как только Ульдиссиан заверил соратников, что опасения их напрасны, повсюду вокруг загремели победные кличи. Эдиремы всем сердцем радовались небывалому зрелищу. Особенно удивительный вид придавали представшей их взорам картине припорошенные снегом шлемы и плечи солдат.

Прекратив навевающий сон снегопад, Ульдиссиан с благодарностью улыбнулся. Молитва его сбылась… вот только кому он молился? Не Инарию же, и не Трем!

Однако сейчас это было неважно. Главное – его желания воплотились в жизнь. Ужасающее столкновение между его людьми и Кеджаном удалось предотвратить. Разумеется, не навсегда, но, может статься, на достаточно долгое время.

Оставалось только надеяться, что за сей срок Ульдиссиан успеет покончить с Инарием.

* * *

Мендельн от всей души проклинал и дракона, и весь белый свет. В его ругани слышалась совсем не свойственная ему страсть. С ним вновь обошлись так, будто он напрочь лишен права голоса. Всякий раз, всякий раз, как он кому-то потребуется, его разлучают с братом и зашвыривают, куда душе будет угодно! Да, нечто подобное случалось не с ним одним, однако это его нимало не утешало. Обида затмевала собою все.

Охваченный яростью, Мендельн не сразу заметил страшной усталости, явственно слышавшейся в Траг’Уловом голосе.

– Мендельн… Мендельн… ты его чувствуешь? Мне еле хватает… силы поддерживать связь.

– Верни меня к брату! Сколько можно, в конце концов?! Сколько мне еще во всем подчиняться вам с Ратмой? Да, за науку я благодарен, но это не…

– Слушай меня! – прикрикнул дракон, да таким тоном, что человек немедля прекратил возражения. – Оглядись вокруг! Посмотри, где ты!

Ульдиссианов брат так и сделал… и только тут обнаружил, что окружающая его тьма – совсем не царство Траг’Ула. Пустота этих мест навевала такую жуть, что Мендельн невольно прижал локти к груди, крепко-накрепко вцепился в собственные же плечи и отчаянно затосковал об относительном уюте владений дракона.

– Не теряй головы! Поддашься чувствам – и Ратмы не выручишь, и сам пропадешь. Слушай внимательно!

Предостережение Траг’Ула угодило в цель. Стараясь сосредоточиться, Мендельн поднес кинжал к самому носу и устремил взгляд на ободряющее сияние костяного клинка. Страх понемногу пошел на убыль.

– Где… где это я? – кое-как совладав с собой, спросил он. – И Ратма… он, говоришь, тоже здесь?

– Да… и может остаться здесь до конца всего сущего. А низверг его сюда Инарий – в награду за правое дело.

Мендельн с самого начала опасался, что визит Древнего к отцу – затея напрасная, но даже вообразить бы не смог, будто ангел настолько жесток, чтоб отправить отпрыска в эту адскую бездну.

– Что это за место?

Голос Траг’Ула зазвучал тише, словно дракон отодвинулся куда-то вдаль.

– Можно сказать, самый дальний из уголков мироздания! Столь отдаленный от всего прочего, что всякий сюда угодивший обречен остаться здесь навсегда!

Мендельна вновь охватил леденящий ужас. Парить здесь, в пустоте, целую вечность, ничего не видя, не слыша ни звука…

– Дотянуться сюда… все трудней… и трудней. Ты, Мендельн уль-Диомед, должен послужить связующим звеном… между мною и Ратмой… иначе его не спасти.

Объяснения змея Ульдиссианов брат более-менее понял, однако некое невольно упомянутое Траг’Улом обстоятельство породило в сердце нешуточную тревогу. Судя по сказанному, дракона здесь, рядом, нет и человек отправлен сюда в одиночку. Сам же Траг’Ул намерен поддерживать с Диомедовым сыном связь… но не более.

И если связь эта – как сказал неземной змей, дающаяся ему все труднее – прервется, опасения Мендельна остаться здесь навсегда разом сбудутся.

– Сосредоточься! – едва ли не с яростью велел Траг’Ул. – Не поддавайся страху!

Взяв себя в руки, Мендельн собрался с мыслями. Могущества Траг’Улу не занимать. Не позволит он человеку сгинуть в этой бездне. Об учениках он заботится искренне – вот и Ратму всеми силами старается выручить.