День Праха - Жан-Кристоф Гранже

Отойдя от группы, он сделал несколько шагов, спотыкаясь на неровных камнях. Ивана… Он не чувствовал никакой жалости к Марселю, которого не знал, но при мысли о том, что его славяночка попала в лапы этих мерзавцев, у него все сжималось внутри. Неужели и ее найдут где-нибудь в реке?!

За спиной у майора несколько камней скатились по склону в воду: это его догнала Деснос. Ньеман ясно представлял себе, как пытали Марселя. Амбар, освещенный лампой. Палачи, серьезные, сосредоточенные, поигрывают щипцами и секаторами…

— Сколько ты людей задействовала?

— Три подразделения. Если нужно больше, придется просить разрешения у Шницлера.

— Собирай всех, мы едем в Обитель.

— С какой целью?

— Найти Ивану.

— Кого?

— Мою помощницу. Она исчезла.

— Ну а… как же быть с Марселем?

— Плевать на Марселя! Важнее всего — живые. Или вас этому не учат в школе жандармов?

Иване казалось, что чан будет наполняться гораздо быстрее. Вероятно, у нее просто изменилось ощущение времени.

Во всяком случае, она пока еще была жива. Ей удалось освободиться от своих пут — хоть небольшая, а победа — и встать на ноги, чтобы захлебнуться как можно позже. Это было нелегко: Ивана несколько раз падала — наркотический укол Рашель притупил ее реакции. Она то и дело засыпала на несколько секунд или даже минут — во всяком случае, достаточно надолго, чтобы, очнувшись, почувствовать во рту вкус виноградного сусла.

Теперь оно уже доходило Иване до пояса. Ноги, сведенные холодом, не держали ее, и она снова и снова впадала в беспамятство, но, обмякнув, тут же выпрямлялась, опираясь на стенку чана.

От усталости или отчаяния у нее даже не хватало сил на панику, она воспринимала происходящее то ли стоически, то ли смиренно, но все-таки кое-как заставляла себя думать о том, как спастись. А сусло поднималось выше и выше, приливами, под мерное пыхтение насоса там, за стенкой…

Ивана, конечно, обшарила чан в поисках какой-нибудь лесенки, но не обнаружила ничего, кроме крепко завинченного вентиля и маленького недоступного окошечка там, наверху.

Она почувствовала, что приподнимается вместе с многометровой массой сока, и тут ей наконец пришло в голову простое решение. Нужно плавать или хотя бы держаться на поверхности до тех пор, пока уровень жидкости не достигнет самого верха, что позволит ей выбраться в окошко. Но сусло — эта мутная, золотистая жижа — оказалось таким густым, что плавать в нем было практически невозможно: в таких условиях она быстро выдохнется и пойдет ко дну…

А что, если лежать плашмя? Да, нужно лежать плашмя…

Из уроков физики-химии в старшем классе школы Иване вспомнилось правило: «Человек не может лежать в пресной воде, поскольку ее плотность меньше, чем плотность его тела, но в соленой воде удельный вес человеческого тела не превышает удельного веса воды, особенно на вдохе…» Несколько раз она попыталась вытянуть ноги горизонтально, чтобы лечь плашмя, но безрезультатно: тело погружалось еще глубже. Кислый сок щипал бедра, от его запаха кружилась голова… Нет, это безнадежно… И все-таки в конце концов при последней попытке (более медленной, более осторожной) ей удалось принять лежачее положение, и на этот раз она, слава богу, не ушла на дно. Еще одно усилие — и вот она уже лежит на поверхности, раскинув руки.

Минуты шли одна за другой. Только не шевелиться, быть легкой, распластаться, как морская звезда в воде… Ивана закрыла глаза, и в ее душе забрезжила надежда: при такой скорости поступления сока она через каких-нибудь десять минут окажется наверху и сможет ухватиться за край окошка. Увы, до этого было еще далеко. При каждом, даже самом легком движении она снова погружалась в сусло. И ей приходилось собирать всю свою волю, чтобы расслабить мышцы и умилостивить эту зыбкую, густую, неуклонно поднимавшуюся субстанцию…

Иване чудилось, что ее мысли неумолимо, как кровь из раны, вытекают из головы через рот, через нос, через уши — и ни одну из них невозможно удержать… Это было почти приятно, во всяком случае опьяняло. Сразу вспоминались ощущения от наркотического дурмана. Особенно эта волшебная невесомость…

А жидкость все прибывала и прибывала.

Еще минута — и она сможет, протянув руку, ухватиться за край окна. А там уж подтянется и выйдет на свободу из этой смертельной ловушки.

Как вдруг все замерло.

Насос перестал жужжать, сусло больше не прибывало. Ивана в ужасе смотрела на кружок света, внезапно ставший недостижимым. Оказывается, Посланники не заполняли чан до краев, оставляя около метра между уровнем жидкости и потолком. Наверняка в силу какого-то физического явления, ей неизвестного.

Не раздумывая, Ивана приняла вертикальное положение и попыталась подпрыгнуть. Но в результате только погрузилась в сусло по самую шею. Кашляя, отплевываясь и судорожно отгребая вязкую жидкость, она с трудом приняла наконец прежнее лежачее положение.

Несколько раз Ивана старалась дотянуться до оконца, но тщетно. От ее движений на поверхности расходились широкие круги, девушка барахталась в холодной густой массе, не в силах приподняться хоть на несколько сантиметров. Тем не менее она не желала сдаваться и, даже погрузившись в сусло до подбородка, упорно разгребала его, чтобы вынырнуть ради новых попыток. Ей хотелось кричать, но рот тут же заполняла жидкая взвесь.

Ивана долго боролась с ней, упираясь в стальную стенку чана, выпрямляясь, сгибаясь, судорожно карабкаясь вверх… Но все было тщетно: она неизменно падала обратно. Гибель казалась неминуемой, роковой…

А оконце — по-прежнему безнадежно далеким…

Но вот, сделав последний, отчаянный рывок, она смогла дотянуться до него. И с воплем, вырвав другую руку из сусла, вцепилась в обрешетку всеми десятью пальцами.

Теперь она была спасена.

Ньеман в темноте гнал машину в сторону жандармерии.

Он уже отдал приказ: обыскать Диоцез, допросить всех его обитателей и во что бы то ни стало найти Ивану, для чего жандармам раздали ее фотографии и велели не пропускать ни сезонников, ни обычных прохожих. Теперь все делалось в открытую, игра в прятки кончилась. Исчезла сотрудница полиции, и ее поиски стали первостепенной задачей. На розыски рыжей девушки были брошены все силы, и Ньеман объявил, что готов выслушать любую информацию, даже самую незначительную.

Перевернуть вверх дном всю Обитель, вытрясти правду из этих придурков в их воскресных костюмах, из их подручных — сборщиков винограда, пригрозив всей этой компании арестом или обвинением в преступных действиях. Запустить собак на виноградники, прощупать каждую гроздь, обыскать винные склады. Вытащить из постели всех, кто живет в Обители, вплоть до детей и стариков. И пусть каждый из них уразумеет, что время маскарада прошло и теперь Посланники лишились всех прав на своих землях. А что касается их пресловутого вина 2018 года, то пусть засунут его… ясно куда.