Необычайно умные создания - Шелби Ван Пелт

class="p1">– Но я был тебе должен. – Он не прибавляет, что должен ей за все гораздо больше.

– Ничего ты мне не должен. (Язык у нее и правда заплетается. Явно виски.) Ты же знаешь, я никогда не ждала, что ты будешь возвращать мне эти деньги.

– Ну естественно, я собирался их вернуть. – Кэмерон делает паузу, сбрасывает одеяло. – На самом деле я подумал, что как только получу от Саймона Бринкса все, что мне причитается, эти деньги могли бы пойти на первый взнос.

– Первый взнос?..

– Я бы опять купил тебе жилье в городе. Вытащил бы тебя из этого парка мобильных домов.

– Так уж вышло, что мне тут нравится.

В разговор вклинивается раздраженный мужской голос. “Что происходит?” – “Уолли, ты знал, что мы, оказывается, живем на помойке?”

– Я никогда не говорил, что это помойка! – с жаром возражает Кэмерон.

– Прямо не говорил, да, – сухо отзывается тетя Джин. – Слушай, я рада, что у тебя внезапно столько денег, что ты можешь направо и налево покупать дома людям, которые в них не нуждаются. Почему бы тебе не оставить эти деньги себе и не устроить собственную жизнь?

– А я, по-твоему, что пытаюсь сделать? Не моя вина, что мне выпали такие хреновые карты.

– Нет, не твоя. Но как теперь сыграть эту партию, решаешь ты.

Раздается плеск и позвякивание кубиков льда, потом секундная пауза и все повторяется по новой. Два стакана.

Кэмерон распахивает заднюю дверцу кемпера, выбирается наружу и начинает расхаживать туда-сюда. Дорожка под босыми ногами еще теплая после жаркого летнего дня.

– Как могу, так и играю. А ты могла бы и сказать мне, что я родом из Соуэлл-Бэй.

Тетя Джин фыркает:

– И чем бы это тебе помогло?

– Я бы, может, нашел своего отца до того, как мне стукнуло, знаешь ли, тридцать.

– Этот человек не твой отец.

– Почему ты так уверена?

– Она была моей сестрой, Кэмми. – Голос тети Джин теперь звучит устало, почти подавленно. – Несмотря на все недостатки твоей матери, ее не назовешь полной дурой. Будь твой отец какой-нибудь крупной шишкой… или хоть сколько-нибудь полезным членом общества или, в конце концов, просто будь он жив… Не знаю, Кэмми. Я думаю, если бы это было так легко, она бы сделала все, чтобы он стал частью твоей жизни.

– Она сама сделала все, чтобы не быть частью моей жизни. – Кэмерон пинает сорняк в трещине на дорожке. – Похоже, отпускать людей ей дается без труда.

– Отпускать бывает труднее всего, – мягко возражает тетя Джин.

Лицо Кэмерона искажает невольная гримаса. Вроде бы то же самое сказала и Эйвери, когда они катались на досках под пирсом, но почему-то, стоило тете Джин все это произнести, и ему захотелось со всей силы пнуть бетонную дорожку.

– Слушай, мне пора на боковую, – говорит он. – Завтра утренняя смена.

Это неправда. Он выходит на работу только с полудня, но ответственный человек вполне мог бы выбрать такой предлог, чтобы закончить этот ночной разговор.

Тетя Джин на пару секунд прикрывает телефон ладонью, обмениваясь репликами с Уолли Перкинсом.

– Ладно, Кэмми. Но я бы хотела увидеться с тобой, когда мы в следующем месяце будем проезжать через Сиэтл перед нашим круизом.

Мы?

– Конечно, – говорит Кэмерон. Да плевать. Он отключается, захлопывает за собой дверцу кемпера и плюхается обратно на матрас.

Не свидание

В следующую субботу в пять часов Това приезжает к Итану.

Это не свидание.

Стеклянная бутылка холодит руку, когда Това прижимает ее к сгибу локтя, как будто неуклюже держит младенца. Ей кажется, что уж лучше вручить подарок Итану таким образом, чем как это сделала Барбара: грубо схватила бутылку за горлышко и сунула ее Тове, без умолку тараторя, что это каберне фран прошлого сезона с винодельни в Вудинвилле и что оно такое восхитительное, что Това просто обязана взять бутылку на свидание.

Это не свидание. Това повторяла это снова и снова. Миллион раз, как мог бы сказать Кэмерон. Это не более чем ужин.

Причем короткий ужин. Она настояла на этом, когда принимала приглашение, сославшись на то, что ей нужно продолжать собирать вещи для переезда. По правде говоря, все свободное время она тратила на изучение всех книг, какие только нашлись в публичной библиотеке округа Снохомиш, в поисках любой информации о Дафне Кассмор. Но поиски зашли в тупик, и Това узнала очень мало полезного. Что плохого в том, чтобы устроить выходной и поужинать с другом?

С другом? А Итан ей друг?

В любом случае приходить в гости без подарка было бы невежливо. Това сама не очень любит вино, но так принято. Где-то в глубине души она благодарна Барб за настойчивость. Когда бы не Барб, она, возможно, нарушила бы этикет, приехав с пустыми руками, а даже если бы догадалась взять вино сама, нельзя же просто зайти в магазин и купить его у Итана.

Высоко подняв голову, Това шагает по короткой дорожке к приземистому дому. Ее нога уже почти не болит, осталась лишь легкая хромота. Пышная гортензия с нежно-голубыми цветами лезет на маленькое крылечко. Това убирает ветки с дороги и, не давая себе времени передумать, нажимает на дверной звонок.

– Добрый вечер, Това, – говорит Итан, отступая назад и жестом приглашая ее войти. Его голос до странного тих. Она протягивает ему бутылку, и он ее благодарит, а потом предлагает повесить сумочку, указывая на слегка покосившуюся вешалку в углу.

– Спасибо, но мне она не мешает. – Това прижимает сумку к бедру, как библейский фиговый листок. Как будто без нее она осталась бы голой.

– Тогда отлично, – говорит Итан.

Идя по опрятному ковру, Това не может не обратить внимания на главную достопримечательность в доме: целая стена гостиной занята коллекцией пластинок, но шпон дешевого стеллажа, на котором они расставлены, отслаивается от ДСП. Будь это их дом, Уилл приклеил бы обшивку на место. Това подавляет желание отколупнуть ее, как наполовину сорванную корочку с раны, которую лучше оторвать совсем, чтобы она ни за что не цеплялась.

Чужой дом всегда показывает гостю что-то сокровенное. Она оглядывается в поисках фотографий, но их нет. Зато стены украшены концертными афишами в красивых рамках: “Грэйтфул Дэд”, Хендрикс, “Роллинг Стоунз”. Такая комната могла бы скорее принадлежать подростку, но почему-то кажется, что Итану она идеально подходит.

Това идет за ним на маленькую кухню, где на удивление чисто и пахнет грибами, и по дороге они болтают о пустяках. Тове никогда не нравились такие беседы ни о чем, и сейчас это дается ей с трудом. Когда Итан протягивает ей бокал,