Три «танкиста» - Михаил Михеев

– Бывшего?

– Ну да… А, ты ж с ним не сталкивался. Оригинальная личность. В талии два меня, если не больше. Помню, увидел его как-то в бронежилете, так тот на брюхе параллельно земле располагался. Ей же ей, не вру.

– И что, такую достопримечательность кто-то смог подвинуть?

– Около года назад сняли. Мутное дело. Кое-какие связи у этого борова, конечно, остались, но в целом ничего серьезного. Их тогда капитально перетрясли…

Ну да, про это даже эпизодически появляющийся в городе Полтавец слышал. Тогда вообще здорово почистили местную администрацию. Как бы это не было связано с их Базой, кстати, очень уж много совпадений. Во всяком случае, приходили от него с намеками, что земля в черте города ой как дорого стоит. Но хозяева Базы намеков не поняли, а потом мэр как-то очень быстро отправился в места не столь отдаленные. И не было обычных процедур с многолетним расследованием, посадили – и все, меньше месяца от ареста до приговора. И большую часть администрации поснимали, да не просто так, а со скандалами и уголовными делами. В этой ситуации массовая отставка силовиков проходит по категории «легко отделались».

Полтавец готов был спорить на что угодно, что генерал знает больше, чем говорит. Однако же лезть в это не собирался. Касайся это его по-настоящему – сказал бы обязательно. Ну а раз нет… Во многих знаниях многие печали. Вместо этого он поинтересовался:

– Их хоть допросили?

– А толку-то? Запуганы в ноль. И ничего опасного для жизни, зато у всех сотрясение мозга. Было бы там что сотрясать… Все же мальчишек наших мы хорошо обучили.

А еще, мысленно добавил Полтавец, им наверняка намекнули, что лучше ничего и не запоминать, чревато. Наверняка эти типы привыкли даже в голод, если нет хлеба, масло прямо на колбасу мазать. Но, когда перед ними раскрылась изнанка жизни, спасовали. Правда, озвучивать данную мысль он не стал: во-первых, Кузнецов и так наверняка все понимает, а во-вторых, у отдавшего Родине всю жизнь офицера такие индивидуумы вызывали стойкую, на грани тошноты, брезгливость.

– Ясно все. Что дальше?

– Дальше? Продолжаем работу, что же еще. Не забудь, у нас задача подготовить много-много орлов, убежденных, что они в игрушки балуются. Х-ха! Широкое поле деятельности для пацанов, люди постарше наверняка не поверят.

– Как показывает практика, они и не верят. Наши орлы тому подтверждение.

– Это так… Но ты не об этом думай. Завтра вылетаешь на Дальний Восток.

– Опять Китай?

– Да, кто-то активно пытается использовать его против нас. И не стесняется применять свои новейшие разработки. Вот, можешь взглянуть… – Кузнецов выложил на стол несколько фотографий. – Данные спутниковой разведки, визуально этого еще никто не видел. Что скажешь?

– Не китайские. Не их школа, – уверенно ответил Полтавец, взглянув на снимки. – Деталей жалко не видно… Поглядеть бы поближе.

– Боюсь, еще увидишь, – вздохнул генерал. – Но ты прав. Или это другая, скорее, европейская школа, или хороший камуфляж. Правда, непонятно, зачем сделанный. Ну да узкоглазые известные мастера напускать туману. В общем, здесь, – на стол легла очередная папка, – все, что у нас по ним имеется. Отправляйся и готовься – похоже, нас снова хотят проверить на прочность.

Израиль. Иерусалим.

Через сутки

Город был напуган. Не столько даже происходящим, сколько непониманием ситуации. В своей истории он видел много и всякого, через него проходили все, кто с мечом или без оказывался в этих местах. Улицы города слышали и мерный топот римских легионов, и грохот рыцарской конницы, и волчий свист арабов. Над ним ревели двигателями самолеты, рядом стреляла артиллерия. Но одно в последние десятилетия оставалось незыблемым – если на улице появлялись израильские солдаты, люди начинали чувствовать себя спокойней. И вот, первые за более чем полвека, практически все жители Иерусалима, коих насчитывался без малого миллион душ, были ими напуганы. Не смертельно, но достаточно, чтобы перестать понимать, чего ожидать в следующую минуту. И это непонимание пугало больше, чем автоматы, с которыми прогуливались по улицам патрули.

Самое смешное, что в безопасности люди даже выиграли. Мусульмане – а их в Израиле вообще и в Иерусалиме в частности было не так уж мало – сидели по домам и не высовывались. Когда вводится военное положение, лучше не рисковать – пристрелят запросто. Так что сидели и кашлянуть боялись. Соответственно, и терактов сегодня ждать не приходилось. А с другой стороны, и того, что уже случилось, вполне хватало. И об этом напоминал всем желающим и нежелающим негустой, но все равно неплохо видимый из любой точки города столб дыма, поднимающийся над кнессетом.

«Меркава» Дины стояла поперек одной из примыкающих к зданию парламента улиц, практически полностью закупоривая ее своей тушей. Места было – едва-едва башню развернуть. В принципе, так и задумывалось – мало ли кто-то глупый вздумает прийти на помощь низложенному правительству вкупе с разогнанным парламентом. Или, что вероятнее, кто-нибудь попробует сбежать. Вот тогда и посмотрим, как они бегают, когда в них целятся. Впрочем, ни тех, ни других на горизонте пока не наблюдалось – судя по всему, операция по смене власти прошла так, как и задумывалось. Ну да и ничего удивительного – израильские военные умели планировать акции любой сложности и мастерски претворяли их в жизнь.

Улица казалась вымершей. Народу практически не было, да и те, кто появлялся по каким-то совсем уж неотложным делам, серыми мышками проскакивали, стараясь не привлекать к себе внимания. Автомобили не ездили – по ним и пальнуть могли, нервы у всех на взводе. Вот и стояли они там, где застала их эпоха перемен. Большинство целые, но некоторым досталось. Вон, стоит один, настоящий «Феррари». Колеса целые, а по всему остальному проехал танк. Военные не наглели, но и не слишком церемонились – война все спишет. И такая демонстрация безразличия пугала обывателей еще больше.

Дина сидела на башне своего танка, свесив ноги в люк, и с аппетитом занималась любимым делом всех победителей – кушала. Армейский паек, конечно, не блюдо из лучшего ресторана столицы, но когда голодный – тоже очень и очень ничего. А Дина проголодалась всерьез – с утра, когда пришел приказ выдвигаться, успела кинуть в рот всего лишь бутерброд и запить его парой глотков кофе. Сейчас уже вечер. И весь промежуток между этими двумя точками времени она не сидела у телевизора, а работала. Именно так – происходящее для нее, да и для всех участников переворота, было не приключением, а работой, причем достаточно тяжелой.

А еще – не самой спокойной работой. Сколько миллионов нервных клеток, которые, как говорят, не восстанавливаются, она за день спалила, подсчитать невозможно. Она не боялась, нет – того, кто таранил вражеский танк, вообще сложно напугать. Но вот на взводе была непрерывно, а это тоже очень и очень повышает аппетит. Словом, жрать хотелось, а задачу никто не отменял. И даже теперь, когда все немного успокоилось, они ели по одному. И Дина, как командир, – последней, убедившись, что все остальные, и не только в ее танке, но и во всей группе, уже накормлены.