Корона желаний - Рошани Чокши

Это и есть свобода.

– Что еще вы собираетесь у меня отнять? – спросил он. – Какой жертвы потребуете?

Кубера лишь склонил голову набок, а его жена рассмеялась, прикрыв рот ладонью.

– Я уже забрал все, что нужно, Принц-лис. Я взял мечты, которые ты копил с того дня, как получил приглашение. Я впитывал твою веру всякий раз, как ты смотрел на смерть и гадал, не часть ли этого великого замысла. Я принимал твою стойкость, когда ты задавался вопросом, суждено ли девушке твоей души умереть. Я же сказал, что не отниму ничего сверх уже отданного. Разве я не милосерден?

Викрам застыл, сердце его наполнилось странной смесью пустоты и тяжести. Жертва отозвалась болью, но ощущение утраченного чуда тут же сменилось настороженностью.

– Я благодарен, Владыка. Но…

– Но ты хочешь знать, зачем тебя сюда привели? – предположила Каувери. – Хочешь знать, для чего мой супруг выбрал вас с принцессой Гаури, зачем притворялся мудрецом и даже веталой.

Викрам вскинул голову:

– И веталой тоже?

Про мудреца он и так догадался. Золотой мангуст выдал Куберу при первой же встрече.

Владыка усмехнулся:

– О да! Но не думай, будто я приложил руку к вашим победам. Я просто хотел посмотреть! И тогда, ох, возможно, я слегка привязался к вашим нежным сердцам и долгим взглядам. Вы же сплошь кости и желания. Восхитительно прекрасные.

– Мы нечто гораздо большее, – возразил Викрам.

– Разумеется, Принц-лис, разумеется. – Кубера взмахнул рукой. – Потому-то я вас и выбрал.

Мраморный пол замерцал, и под внезапно ставшими прозрачными плитами завихрились цвета. Перед Викрамом замелькали образы, необъятные, как несбывшиеся надежды… Империя, одновременно похожая и на Бхарату, и на Уджиджайн.

И он ощущал эти земли, их слепящую жгучую потребность обновиться и впиться зубами в историю. Викрам видел королевство, создавшее собственную легенду и вступившее в эпоху, в которой нет места магии. Но самым странным оказалось собственническое чувство. Он знал этот край. Знал его библиотеки и дома, его пейзажи и храмы. Как будто раскинувшееся внизу королевство каким-то образом принадлежало… Викраму.

– Скоро, – произнесла Каувери, – никто не сможет войти в Иномирье. Мы закроем наши двери. Запечатаем порталы. Разделим миры. Эти сказки не просто крупицы волшебства. Они – основа наследия. Мы годами пытались найти нужные сосуды. Так сказать, повелителей новой эры. Двух людей, что преломят время, потому что их истории вне времени. Мы прислушивались к тоскующим сердцам и голодным улыбкам и приводили участников в нашу страну, только чтобы наблюдать, как они раз за разом терпят поражение. До сих пор.

Перед глазами промелькнул портал в царство Змеиного короля и усеянный костями берег. Все, кого привели в Алаку, обладали тем же потенциалом, что и Викрам с Гаури. Но потенциал ничто пред лицом силы воли, а это качество невозможно внушить или предопределить, потому все зависело только от них самих.

Кубера протянул руку. На ладони его лежала сотканная из света монетка.

– Ты заслужил свое желание.

«Ты хочешь быть храброй?»

В словах Майи мне слышалась возможность выбора…

Ты хочешь стать храброй?

Я думала, что и так храбрая. Я боролась со Скандой, защищала свою страну, оберегала людей, которых любила. Но эта храбрость не требовала выбора. Я должна была так поступать. Жизнь под гнетом Сканды не испугала меня, потому что я ждала от него зла и подготовилась.

Настоящий ужас начался, когда клинок пустил кровь по шее Налини, а Арджун стоял в полумраке тронного зала, безмолвный и безжалостный, пока меня выталкивали из мира знакомого и ожидаемого зла на долгий путь к полному неизвестности будущему. Вот где корни моей силы. А на пороге силы и отваги расположилась надежда. Если я собиралась стать храброй, то должна была признать, что надежда не дает обещаний. Я возвращалась не за надеждой спасти Викрама или даже Бхарату. Я возвращалась за собой.

– Да, – ответила я. – Я хочу быть храброй.

Едва я заговорила, гобелен в углу комнаты удлинился. Словно одни только мои слова все изменили. Майя улыбнулась. Я огляделась, но не смогла ничего рассмотреть.

– Где я?

Она склонила голову:

– А где бы ты хотела быть?

– Дома.

Так и оказалось. Мы сидели на полу в прежних покоях Майи во дворце Бхараты. Небо за окном мерцало насыщенно-фиолетовым, по саду сонно дрейфовали маленькие облака светлячков. Сестра обняла меня и прижалась щекой к моей макушке.

– Никогда не думай, будто я не горжусь тобой, – сказала она. – Я всегда гордилась.

Я прильнула к ней и вдохнула знакомый аромат. От Майи всегда пахло цветами, что распускаются только при луне.

– Я скучала по тебе.

– Я тоже скучала.

Небо снаружи потемнело. Наступила ночь. А потом по ночному полотну заструились всполохи света. Меня охватило ледяное предчувствие скорой потери. Я отчего-то точно знала, что на заре Майя уйдет. Очень хотелось спросить, где она, кто она, но вопросы будто вынимали у меня изо рта. Словно их не стоило задавать. Не потому, что они под запретом, просто неважны.

– Ты расскажешь мне сказку, диди?[23]

Майя кивнула. Я свернулась калачиком, опустив голову ей на колени, как делала в детстве, и сестра, как и прежде, заплела мне косы. Солнце заливало небо золотом. Я не помню подробности истории, рассказанной Майей, но когда она закончила, я почувствовала себя цельной. Иногда, если смотреть на что-то слишком долго, то, закрыв глаза, можно увидеть в ярком свете размытые очертания. Вот так и мое сердце цеплялось за этот последний образ, купаясь в его сиянии.

– Когда мы снова увидимся? – спросила я.

– Я не хочу знать. Для меня это все равно будет слишком скоро, а для тебя наоборот. Но я обещаю, когда это случится, ты задержишься здесь немного дольше. Будешь спать в моем дворце, есть за моим столом. Я покажу тебе свой любимый зал с хрустальными цветами и буду держать тебя за руку, пока мы бродим по коридорам. Ты всегда будешь моей сестрой.

Сознание возвращалось постепенно. Небо за окнами нашего украденного часа изменилось. Пол исчез. Последнее, что я почувствовала, – теплые крепкие объятия сестры. Не знаю, может, это вообще был сон, но когда я открыла глаза, от сапфирового кулона на моей шее веяло жаром. Я стояла на коленях перед Куберой и Каувери. Реальность бросалась на меня сначала клочьями, а потом нахлынула мощной волной. Викрам. Ааша. Где они? Что стало с Безымянными? Я помнила только, как они осушили флакон с ядом Змеиного короля – моим единственным способом выбраться из Алаки – и превратились в… вишканий.