Сталкеры поневоле. Мышеловка - Виктор Глумов

– Моя – умная, – проговорил Маузер задумчиво и зашагал в глубь леса. – Единственное, с чем повезло, – с женой. Жизни не жаль, а вот ее терять…

Идущий позади Артюхов крякнул:

– Это не «повезло», это сам выбрал. Я – цацку безмозглую выбрал, так мне и надо. Вышибут ей мозги – не жалко… Стой!

Маузер остановился, глянул через плечо: Артюхов застыл, морщины на его лице разгладились, глаза закрылись – он обозревал окрестности с высоты птичьего полета. До чего же можно меняться даже с помощью мимических мышц!

Когда он пришел в себя, кивнул и сказал:

– Деревья. Ничего не видно сверху. Надо будет птицу засылать вперед и только потом самим идти. Все-таки безопасней.

Экран датчика аномалий вспыхнул алым, потух, замигала красная точка, побежала строка: «Аномалия “топка”. Расстояние – 10 м». – Маузер вскинул руку, крутнул ею и указал восточнее.

– Надо же, как оно работает, – вслух рассуждал Артюхов. – Иду и не верю. Кажется, обычный лес… А оно все – ненастоящее. Это я придумал и лес, и небо, и аномалии, которые теперь могут меня же убить. Иду и сам верю, – он зло рассмеялся. – Почувствуй себя Богом, запертым в сотворенном мире. Сам себя наказал.

– Так вот оно что, – проговорил Маузер и смолк. Незачем злить Артюхова, пока с ним по пути. Фрайб говорил, что создавался обычный мир, без мутантов и аномалий. Значит, врал паскудный уродец! Он вместе с Артюховым разрабатывал мир и ловушки. Вирт задумывался как огромный киллхаус, откуда никуда не денешься. Потом бери тело натасканного убийцы и используй его рефлексы.

– Вот что я думаю, – поделился мыслями Маузер. – Готовые бойцы есть, а Фрайб их порабощает, в прямом смысле переваривает сознания. Не правильнее ли сохранять личность, просто прописывать в цифровом сознании, чтоб человек беспрекословно повиновался? Наверняка ведь вы экспериментировали с этим? – он обернулся и посмотрел на Артюхова, но зеленоватые нити маскировочного костюма скрывали его лицо и был виден лишь полумесяц рта.

– Хочешь поговорить как циник с циником? Ладно. Слушай. Да, мы работали над этим, но, как ты заметил, цифровые копии… Они не совсем копии. Они по сути – те же люди со своими особенностями… Так вот, приживленная команда в девяноста процентах случаев вступала в конфликт с разумом, и цифровая личность необратимо разрушалась. Попросту сходила с ума.

Маузер сжал кулаки и промолчал. Да, он ненавидел человечество в целом. Легко презирать людей, запершись в своей крепости. Но презирать и расстреливать забавы ради – разные вещи. Он никогда не относился к своим бойцам как к расходному материалу, не пытался их подставлять, чтобы выслужиться, и терпеть не мог тех, для кого чужие жизни – фигуры на шахматной доске.

– Вот признайся, что в детстве ты сочувствовал не освобожденным узникам Дахау, а надсмотрщикам, которых расстреляли американцы, – не выдержал Маузер.

– Это ты к чему?

Маузер поаплодировал себе: уязвил олигарха, ага! Если б Артюхов обращал внимание на такие выпады, то давно свихнулся бы. У него кожа толстая, как у броненосца. Да ему польстит сравнение с комендантом концлагеря! Но молчать он не стал:

– Вы создали виртуальный концлагерь, где проводите эксперименты. Это даже хуже, чем концлагерь фашистов: там есть надежда на побег или что наконец подохнешь в газовой камере. Здесь же ты даже подохнуть не можешь… И ведь нет гарантии, что, когда мы оборвем связи, ты не попытаешься вернуть эту реальность.

– Не попытаюсь, – проворчал он. – Сыт ею по горло. Правда-правда. Это все равно что ядерную бомбу сделать – непонятно, когда рванет. А если технология врагу достанется, то вообще, – он махнул рукой.

Дальше шли молча. Маузер молился, чтобы скорее вечерело. Казалось, еще немного, и он сварится в собственном соку. Игарт молчал, не жаловался: когда его телом управлял Артюхов, он начинал по привычке сопеть и задыхаться.

Вскоре лес сменился заболоченной местностью: кочка, кочка, болотце, сосновый бор, опять кочки, ямы с черной водой. Теперь шли медленнее, чтобы не вляпаться в топь.

Донеслись голоса. Маузер замер, Артюхов вытянулся, как охотничий пес, почуявший дичь. Да, голоса. Кто-то шлепает по воде, и совсем близко. За стволами замаячили силуэты в черном. Маузер аккуратно снял автомат, положил его на мох и лег сверху. Игарт сделал так же. Издали посмотришь – замшелая кочка.

Черные двигались в сторону завода, было их точно больше двух.

Появился первый – молодой красавчик с совершенно растерянным лицом, затем второй – мужчина, похожий на португальца, и третий… Точнее, третья. Женщина, стриженная под машинку, с квадратной головой и плечами, каким позавидовал бы качок. На всех были черные комбинезоны. Португалец двигался прямо на Маузера, он уж подумал, что столкновения не избежать, но в последний момент черный сместился левее.

Странно, но оружия не было ни у кого.

– Но за что-то они нас постреляли, – проговорила женщина. – Просто так не стали бы.

– Вот и я думаю, мы что-то сделали и забыли, – поддержал ее красавчик. – Я вас совершенно не помню, но почему-то же мы очнулись вместе.

До Маузера дошло, что это черные, которые освободились из-под власти Фрайба, и камень с души свалился. В паре метрах от лица опустился в мох ботинок красавчика. Мох спружинил и будто вытолкнул его. Чуть дальше топала женщина-качок. Португалец проходил недалеко от Артюхова.

Эти люди не опасны, но все равно лучше не привлекать к себе внимания. Словно уловив его мысли, красавчик замер, завертел головой и проговорил дрогнувшим голосом:

– Вам не кажется, что мы здесь не одни? Будто кто-то смотрит в спину, а у нас оружия нет.

– Это Зона, друг, – сказал португалец, продолжая шлепать по болоту. – Мутант уже напал бы.

Красавчик шумно выдохнул и поспешил за ним. Маузер вздохнул с облегчением. Пришлось ждать, когда они исчезнут из вида. Первым поднялся Артюхов и проворчал:

– Бродят тут всякие. Мы спешим, между прочим.

С датчиком аномалий путешествие было вполне безопасным, но без него сталкерам приходилось несладко: все время прислушивайся, присматривайся, в любой момент может мутант наброситься.

Аномалии словно рассыпала чья-то щедрая рука: они то скучивались в одном месте, то сотни метров было чисто. Мутанты пока не попадались, разве что вдалеке слышалось завывание слепых псов да похрюкивали кабаны. Они то ли и не видели потенциальную добычу, то ли понимали, что она им не по зубам.

Когда солнце спряталось, присели перекусить. По небу, меняя очертания, текли облака, сливались, как воды разных рек. Маузер даже залюбовался ими. Вот плывет лодка… минута – и она превратилась в голову собаки. Вот плывет бублик с дыркой посередине, через которую просвечивает темно-синее небо, отслаивается от основного потока туч и, похожий на кольцо сигарного дыма, цепляется за верхушки сосен.

– Да, бывает, – сказал Артюхов и положил на колени датчик. – А еще есть пространственные пузыри. Попадешь туда и можешь неделю кругами бродить, даже ПДА отключается. Это Фрайб придумал, чтобы подопытные учились выживать в экстремальных условиях.