Внучка берендеева. Летняя практика - Екатерина Лесина

Огромную крысу.

Серую.

Но сквозь серый мех просвечивала лиловая шкура. Глаза твари были красны. Хвост — белес и длинен, да и заканчивался массивным закругленным шипом.

«Падальщики потянулись. — Мор заставил Егора подняться. — Осторожней, эти стаями ходят».

Крапива шелохнулась левее.

И правей.

А затем из колючего клубка малины выкатилась мелкая тварь, которая отряхнулась, задрала хвост так, что костяной шип навис над головой, и зашипела. В следующее мгновенье тварь взлетела на мертвую старуху и вцепилась в нее зубами.

«Живыми, к слову, они тоже не побрезгуют, тем более что души здесь остатки, а мясо их интересует постольку-поскольку… давай-ка назад. Медленно…»

— Ты…

«Пока останусь».

Егор кивнул. Странным образом присутствие Мора успокаивало. Крыс становилось больше. Они выползали, подбирались к телу, визжали, скулили…

Не обращали на Егора внимания, позволяя отступить.

Шаг, и еще.

Если придется бежать…

«Побежишь как миленький. — Мор оскалился. — Главное, правильный стимул, дорогой…»

— Почему ты еще здесь?

«Почему бы и нет? С вами интересно… не волнуйся, уйду. Материальное воплощение меня волнует постольку-поскольку… не останавливайся».

Крысиное море замерло.

И Егор застыл.

Если они кинутся… все разом…

«Руки расслабь. Чему тебя учили? Руки расслаблены. Сосредоточен… и вообще, посторонись…» — Мор не без труда потеснил Егора. И на ладонях вспыхнули темно-зеленые клубки заклятий.

Крысы двинулись.

Медленно.

Егор отступал. Тоже медленно.

Осторожно. Шаг. И остановка. И еще шаг. Второй и третий. Вновь остановиться.

«Вот так…» — Мор просто перевернул руку, позволяя темно-зеленому пятну упасть на землю. И, соприкоснувшись с темной травой, которая от прикосновения этого разом поседела, заклятье развернулось, превращаясь в сотню мелких пауков.

Сотня распалась на две.

И на четыре.

«А теперь бежим…»

Егор не видел, как столкнулись две волны.

В спину донесся визг.

И хрип.

И еще, кажется, кто-то звал его по имени, а может, кровь гудела в ушах. Главное, он бежал. Захлебываясь. Через силу. Благодарный Мору, что тот держит тело, потому что у самого Егора не хватило бы сил.

— Нападение! — Он выбрался к колодцу и упал на колени. Из глотки вырвался противный сип. — Нападение…

Егор не сомневался, что падальщики были первой волной.

Люциана Береславовна обошла Щучку кругом.

С одное стороны.

С другой.

Бровку приподняла.

— Даже так. — Клеймо она не могла не заметить. — Просто очаровательно… я, конечно, понимаю, что вы личность в высшей степени неординарная…

Сказала, что выругалась, Еська и тот покраснел, то ли стыдно ему стало, что личность он неординарная, то ли не за себя, но за супругу свою переживае.

— …Но это несколько чересчур даже для вас.

Говорит и со Щучки взгляду не сводит. Та и оцепенела.

А я вздохнула, припоминаючи, как недавне сама тряслась перед Люцианой Береславовной.

Ничего.

Попривыкнет.

Обе они попривыкнут.

— Вы, конечно, отдаете себе отчет, что моя прямая обязанность доложить об этом… — она мизинчиком на клеймо указала, — украшении? И о том, что обладательница оного бродит без заботливого пригляду каторги…

— Она маг! — Еська плечи расправил.

И жену за них задвинул.

И нахмурился.

Похоже, что мысля прежняя уже не казалась такой удачною.

— И что? Полагаете, для магов каторги не найдется? — Люциана Береславовна Щучку пальчиком поманила. — А вы не притворяйтесь кроткой горлицей, все равно не поверю… подойдите…

Щучка на меня поглядела.

На Еську.

И шагнула к наставнице. Побелела вся. Губу прикусила.

— Интересно. — Люциана Береславовна взяла ее за подбородок, заставила голову повернуть. — Хиндскую кровь чую, и сильную… ваша матушка была издалека, верно? А вот внешне вы в отца пошли… к слову, Фрол, интересная тема — вопросы наследования… я хотела бы заняться. Потом.

— Потом займешься, — Фрол Аксютович руки на груди скрестил и на Еську глядел неодобрительно. Крепко, я бы сказала, неодобрительно, — если выживешь…

— Постараюсь. — Люциана Береславовна Щучку и отпустила, но только затем, чтобы пальчиком в клеймо ткнуть. И нахмуриться. — Интересно… очень интересно… вот все-таки обучение следует начинать с азов. Ни один самый примитивный артефакт не будет работать в руках неумехи. Взять хотя бы это. Казалось бы, чего проще, взял печать, накалил и поставил… заклинание само впишется в клеймо… всего-то и надо, что крупица силы для активации.

Щучка мелко дрожала, не смея взгляд отвернуть.

— А здесь и того пожалели. Если мне память не изменяет, то клеймо царев заплечных дел мастер ставит… у него силенок имеется. — Она пальцы отняла и, платочек достав, отерла.

Я уже ведала, что сие не от брезгливости, но привычка такая.

Пользительная.

На пальцах-то заразу от одного болезного к другому перенесть просто.

А Щучка оскалилась.

— Если вам не нравлюсь…

— Ты мне и не должна нравиться, — отозвалась Люциана Береславовна ледяным своим тоном. — На «нравиться» у тебя муженек есть… клеймо ставил кто-то, в ком силы не было. Следовательно, сугубо юридически, Фролушка, поправься, если ошибусь, действие это не имеет за собой законной силы.

Фрол Аксютович кивнул.

— И потому, убрав вот это украшение, — вновь отставленный мизинчик, и перстенек мигнул драгоценным камнем, — мы устраним возможную юридическую ошибку, а то и злонамеренное использование артефакта власти в ущерб оной власти.

Чего?

От Люциана Береславовна женщина хорошая, но когда она начинает от так говорить, то я всякое разумение утрачиваю.

— Ты уверена…

— Зослава, — Люциана Береславовна платочек в рукав убрала, — мы уверены?

В чем?

В том, что клеймо убрать надобно? А то… оно ж с этим клеймом никакой жизни не будет. Законно оно там ставлено аль нет, да вреда мне Щучка не чинила, и гишторию ее я видела и… и кивнула.

— Мы уверены, — важно произнесла Люциана Береславовна. — И мы займемся этим… а пока…