Колечко с бирюзой - Валентина Мельникова

— Ребята, там Пеликан приехал на трех машинах и с двумя «быками» идет сюда.

— Живо за стойку и сиди там, не высовывайся! — приказал ему Степанок и посмотрел на приятелей. — Интересно, что еще эта гнида задумала?

От входа, оскалив в улыбке все тридцать два, тщательно отремонтированных зуба, к ним подошел Пеликанов. Два мордоворота с полусонными, на первый взгляд, физиономиями устроились за ближним к бару столиком.

— Господи, кого я вижу! — Радости Пеликана, казалось, не было предела. — Все мои бывшие корешата туточки! Только почему-то при встрече никто руки не подает, брезгуют старым Пеликанычем. А только зря! Вдруг невзначай первым человеком в районе стану, тогда с этой самой руки кушать придется, конечно, если придется! Я ведь тоже могу эту самую руку не подать!

— Брось, Пеликан! — брезгливо скривился Степанок. — Не загадывай заранее, знаешь присказку «Если у бабушки что-то было, то она была бы дедушкой»? Так что запомни, не видать тебе поста главы администрации как своих ушей.

— А ты что ж, помешаешь, Стасик? — справился Пеликанов с улыбкой. — Или тебя уполномочили предупредить меня подобным образом? Учти, сейчас мы живем в демократическом государстве, и непозволительно людям при власти запугивать выдвинутых народом кандидатов. За такие дела ведь и с работы слететь можно. Куда тогда пойдешь, дорогой? Ментов у нас не слишком, Стасик, жалуют!

— Ах ты, гаденыш! — Степанок побагровел от гнева и вскочил на ноги. — Думаешь, денег куры не клюют, причем награбленных денег, так можешь позволить подобные разговоры? Да я…

— Успокойся, Стас! — Егор надавил ему на плечо, усадил на место, сам же поднялся и встал рядом с Мониным.

— С чем пожаловал, Пеликанов? — Следователь достал сигарету, закурил от зажигалки Егора и лениво оглядел Пеликанова с ног до головы. — Не тяни резину! Мы здесь не для того собрались, чтобы лицезреть твою гнусную рожу. И распинаешься зря! Никто из нас в твоих корешах не значился и особой любви к твоей персоне не испытывал!

— Как знать, как знать! — глубокомысленно заметил Пеликанов. — Но одно скажу, братки, зря вы на меня бочку катите! Перековался я в нормального российского гражданина, свято чту Уголовный кодекс и Конституцию. И какие там кучи денег, зарабатываю вон детишкам, — он кивнул в сторону «быков», по-прежнему туповато взиравших на окружающую действительность, — на молочишко.

— Короче, — оборвал Пеликана Егор, — ты, нормальный российский гражданин, скоренько говори, зачем испортил нам дружеский ужин, да и вали отсюда!

— Зря ты так, Егорша, ведь мы с тобой почти что родственники. — Наташа заметила, с какой яростью блеснули на миг глаза ненавистного ей брахицефала. — Но если ты и эту кралю надумаешь бросить, — Пеликанов задержал взгляд на Наташе, потом посмотрел на Егора, — то я ее подберу, не бойся! Она стоит гораздо больше, чем ты это понимаешь!

Егор сжал кулаки и сделал шаг из-за стола:

— Еще одно слово, и ты спланируешь к своим мокрохвостым орлам!

Пеликанов осуждающе покачал головой:

— Нехорошо вы со мной поступаете, а ведь я к вам со всей душой… Хотел пригласить на торжественный вечер, который устраиваю в честь юбилея нашего дорогого и горячо любимого Василия Михайловича.

— И с чего это вдруг ты его полюбил, Пеликаша? — справился из своего угла Скумбрия. — Рейтинг за счет старика решил повысить?

— И рейтинг тоже, но во вторую очередь! А в первую — я понял, что никто в городе не в состоянии это сделать по-человечески!

— А ты, получается, можешь? — ухмыльнулся Степанок. — И где же ты этот самый вечер решил провести? Уж не в «Поплавке» ли?

— За кого вы меня держите, ребята? Я ведь и сам хорошо понимаю, что интеллигентного человека туда не пригласишь. Тем более, одновременно и новоселье справлю. Вы ведь не бывали еще в моем новом доме?..

— Мы в старом еще не успели побывать, — опять прервал его Степанок и переглянулся с Егором, потом спросил уже более миролюбиво: — И что же вместе с женами нас приглашаешь или поодиночке?

— Нет, право, ребята, вы слишком плохо обо мне думаете. Конечно же вместе с вашими милыми супругами. Жду всех к семи вечера.

Пеликанов отвесил учтивый поклон в сторону Наташи и величественно, сопровождаемый телохранителями, удалился из шашлычной.

— Нет, вы видели? Оказывается, все мы лучшие кореша этого выродка. — Степанок обвел взглядом помрачневших приятелей. — Со своей руки он нас собирается, видите ли, кормить! И как уверен, что непременно станет головой, скотина! Нет, братцы, надо это дело немедленно обсудить.

Егор положил руку Наташе на плечо и сказал:

— Надеюсь, меня на это совещание тоже пригласите. Сейчас я отвезу Наташу домой и через четверть часа вернусь назад…

Степанок прервал его:

— Нет, только не здесь! У меня жена в санатории, так что предупреждайте своих дорогих, что задержитесь, и ко мне. Разговор, я чувствую, предстоит долгий и обстоятельный.

Егор отвез Наташу домой, приказал запереть на ночь окна и двери и уехал. Она прошла в свою комнату, переоделась в халат, захватила банное полотенце и отправилась в ванную. После душа ей так захотелось спать, что она еле-еле добралась до подушки.

Проснулась Наташа от какого-то звука, села на кровати, прислушалась. В соседней комнате раздались шаги, потом скрипнули пружины кровати. Наташа с облегчением вздохнула: Егор вернулся.

За окном серело раннее утро. На будильнике — четыре часа. Долго же продолжалось их совещание! И вопросы обсуждали наверняка не слишком приятные для Пеликана! Не зря Степанок так возбудился. Видно, крепко ему досадил «дядюшка Тыква».

За стеной что-то звякнуло, покатилось по полу. Егор чертыхнулся и пробурчал несколько слов, судя по интонации, достаточно выразительных. И Наташа, не раздумывая ни минуты, тихо, стараясь не шуметь, открыла свое окно, вылезла наружу, прокралась к соседнему окну и осторожно заглянула в него.

Егор сидел вполоборота к ней за письменным столом, а перед ним на газете лежал какой-то странный предмет — то ли большой пистолет, то ли маленький автомат. Наташа вытянула шею, пытаясь рассмотреть, чем он занимается в столь ранний час. Оказывается, заканчивал собирать свое оружие. Закончил, вставил рожок, передернул затвор и еще раз внимательно осмотрел его. Потом отложил в сторону и подошел к окну.

Толчком руки он распахнул обе рамы и, облокотившись о подоконник, закурил. Наташа, едва успев отпрянуть от окна, вжалась в стену в промежутке между ставнями. Однако, стоило Егору посмотреть в сторону, и ее убежище мгновенно было бы обнаружено. Вот удивится он, узрев ее, босую, в одной ночной рубашке…

Наташа зажмурилась, представив себе тот ужас, который за этим последует. А уж в этом она не сомневалась. Но Егору было, видно, недосуг глазеть по сторонам, он докурил сигарету и. отошел от окна.