Удар отложенной смерти - Инна Тронина

Андрей снял с плечиков куртку, проверил, на месте ли удостоверение. Он положил в карман непочатую пачку «Кента» и опять вспомнил, как в одну из осенних ночей, там, в Куйбышевской больнице, на его койку присела худенькая медсестра. Она в ту ночь как раз дежурила. Алёнка Судакова узнала об Андрее много интересного – ему захотелось хоть перед кем-то открыть душу. А. узнав, поклялась поставить парня на ноги, хоть это было почти невозможно.

Ленка сделала то, о чём долго боялись даже думать. Повреждённый седьмой позвонок, три операции, полтела в параличе, а до пояса – одна сплошная боль. Но Андрей всё время помнил треугольное личико в голубоватом больничном свете, белую накрахмаленную шапочку, и слышал жаркий шёпот совсем рядом.

– Ты ещё будешь трюки исполнять! Не только ходить, но и на лошади скакать, падать с колокольни, кувыркаться на машинах. Ты забудешь о том, какую ерунду тебе здесь говорили. Обязательно забудешь!..

Капитан Озирский давно восстановил форму, но Алёнка, похоже, до сих пор не верила, что он совсем здоров. Хлопотливая и энергичная, она не ворчала и не ругалась, даже когда застала в квартире феноменальный раздрай. Положила на тахту Лёльку и принялась за уборку, а сама взахлёб рассказывала, как завидовали ей соседки по палате. Они прямо зеленели, когда видели Андрея под окнами, и, чтобы утешиться, ехидно интересовались, не страшно оставлять в одиночестве такого плейбоя. А сами тайком подглядывали из-за занавесок и тихонько вздыхали, прекрасно понимая, что свою жизнь разменяли на мелочь…

– Да ну, не ври! Сегодня же первое апреля! – хохотал Андрей, хватал Лену в охапку и кружился с ней по комнате.

С появлением малышки Лена не забыла и о Женьке, старшем, которому не было и пяти. Кроме того, она успевала ухаживать ещё и за мужем, уделяла ему максимум внимания. А ведь за ним приходилось стирать уйму грязных джинсов и рубашек, чистить его обувь, штопать и шить, готовить и мыть посуду. Андрей ел, как слон, но не толстел, а только наливался силой.

Жена не закатила ему ни одного скандала за все их совместные годы, даже когда догадывалась об изменах. Она прекрасно понимала, что не может быть единственной у такого мужчины, и не претендовала на это. К тому же родила она всего два месяца назад, и потому ещё не могла должным образом ублажать супруга в постели.

Андрей приоткрыл дверь в комнату и невольно улыбнулся, застав там идиллию. Лена в цветастом халатике, закинув за спину длинные, обесцвеченные перекисью волосы, стояла у окна, укачивая Лёльку, оказавшуюся на редкость буйным младенцем. Женька сидел за своим секретером, рисовал в альбоме цветными карандашами. В другом углу приткнулась раскрытая швейная машинка – жена доканчивала детский гардероб к лету.

– Алён… – тихо позвал Андрей, и она обернулась.

– Что?

– Я сегодня не ночую. Важные дела вне дома.

– Спасибо, что хоть предупредил. Куда на сей раз?

Лена подошла, переложила ребёнка в левую руку, а правой поправила воротник жёлтой рубашки Озирского. Лёлька разевала розовый беззубый рот, сучила пухленькими ножками, махала крошечными ручками. А сама уже весьма осмысленно смотрела то мать, то на отца круглыми голубыми глазами. Андрей ещё раз окинул взглядом комнату – коляска, утюг, пелёнки, одеяльце, присыпка и тюбик с кремом. Родное гнёздышко, откуда сейчас нужно будет вылететь на охоту.

– Неподалёку пока, но кто его знает? Я на мотоцикле, так что…

– А говоришь – неподалёку! – перебила Лена. Ты осторожнее, пожалуйста. Прошлый раз склянку зелёнки на тебя извела, а сегодня не успела новую купить…

Лена слабо улыбнулась. И Андрей заметил в её глазах болезненную муть.

– До встречи, лунная царица!

Озирский поцеловал её в висок и вышел из квартиры. Сильно хлопнув дверью – чтобы закрылся замок. Жена и впрямь чем-то напоминала тихий, потаённый лунный свет. Рядом с ней и Андрей делался спокойнее, терял всегдашние злость и сарказм. Спускаясь по лестнице, как всегда, через три ступеньки, он никак не мог снова вспомнить о деле, о задании, о Ветале. Почему-то казалось, что скоро всё будет по-другому, и совсем недолго осталось ему жить рядом с Ленкой, в том уютном мирке, что она создала…

* * *

С Васей Павлюкевичем они договорились встретиться у станции метро «Автово», и потому Андрей захватил лишний мотоциклетный шлем. Сам он надел кожаную куртку, пожалел, что оставил дома такие же штаны. И решил, что пора сходить в парикмахерскую – отросшие волосы уже падали прядями на плечи.

Андрей почти сразу повернул на Стачки, и оказался у «Автово» на десять минут раньше положенного срока. Но Васька уже ждал его, прохаживаясь около тёток, торгующих цветами. И, судя по всему, настроение у коллеги было подавленное. Слишком хорошо Андрей знал ребят из отдела, и даже умел на расстоянии угадывать их мысли.

Наверное, что-то не так пошло на Загородном, потому что Васька нервничал. Он, не переставая, курил, кусал губы, не знал, куда девать руки. То засовывал их в карманы джинсовой куртки, то теребил ремень, то сцеплял пальцы за спиной. Озирский с ходу заметил, что Василий без бронежилета, а ведь Горбовский приказал непременно надеть его. Всё-таки на мушке у них Веталь, а не какой-нибудь баклан…

– Привет! – Озирский пожал Василию руку, подал ему шлем. – Ты что начальника не слушаешься? Тебе Захар с Геннадием велели «броник» надеть.

– Не вышло, видишь ли, – стал оправдываться Василий. – Мишка Ружецкий в злачный кабак пошёл сегодня. В «Подкову», на Чкаловский. Там вроде бы два беглых среднеазиата должны ошиваться – рецидивисты. Хаза у них на Большой Зелениной, сам понимаешь. А «броник» всего один в наличии на сегодня, и Мишке он нужнее. Вдруг «урюков» этих брать придётся?

Павлюкевич застегнул под подбородком ремешок шлема и уселся сзади Андрея.

– Товарищ майор всегда перестраховывается. А я тебе о другом сказать хочу. Давай отъедем куда-нибудь. Всё равно полтора часа где-то торчать придётся. Так вот, Стас Масленников суицид учинил вчера вечером…

– Этого ещё не хватало! – Андрей ударил ногой по педали, и «Ява» громко затарахтела, заглушая их голоса. – Куда поедем? Какое-нибудь укромное местечко надо найти… Ага, давай в Парк Авиаторов! Сойдёт?

– Да хоть куда. Ты этот район знаешь, тебе видней. А я-то в Невском живу…

– Поехали. – Андрей дёрнул плечом. Ему показалось, что ледяная, зимняя струя ворвалась в тёплую благодать душистого вечера. – Это нам по пути.

Они прошли по аллее и отыскали скамейку неподалёку от пруда. Земля здесь оказалась мокрая, несмотря на то, что дождь прошёл позавчера. Под скамейкой валялись два гранёных стакана и отбитое бутылочное горло зелёного стекла. Андрей покатал его носком полуботинка, немного посвистел. Потом резко замолк и поднял глаза на Василия.

– Что там конкретно произошло? Клавка звонила? Сейчас-то Стас уже приходит в себя?

– Даже не знаю, как его дела. Вот ведь болван – ремнём задавиться хотел! Веталь его, вроде, в чём-то заподозрил. Он мне вчера домой набрал, проорал что-то. Потом на полуслове прервался и бросил трубку. Я без понятия даже, что там случилось. А Стас испугался до поноса, закрылся в уборной. Привязал ремень к дверной ручке, а запереться забыл. Соседка пошла по-большому и увидела Стаса в полузадушенном виде. Забрали его в больницу, вроде, в психиатрическую…