Одинокий фонарь - Екатерина Смолина

– Хочешь сказать, что нагулялся?

– Именно. Зачем мне другие женщины, если в тебе есть все, что есть по частям в них? Да дело даже и не в этом… – поморщился. – Просто я люблю тебя, а не кого-то. Хочу, чтобы ты и наши будущие сын или дочь носили мою фамилию. Семья должна жить в согласии под одной крышей, это нормально, разве нет? Ненормально, – недовольно стукнул руль, вспомнив свое, – когда мужик пьет и бьет своих жену и детей и не ночует дома…

А ведь за все месяцы, прожитые с ним, я не вспомнила ни одного случая, чтобы кто-то хоть намекнул, что он с кем-либо так обращался. Хотя дети могут и повторить неосознанно ошибки родителей. Его отец, – а Макс сейчас точно говорил о нем, – был не лучшим примером для подражания. И сын на всю жизнь запомнил этот страшный урок…

– Максим… – позвала, сжав несколько его пальцев. Говорить это было неприятно, но все равно пришлось бы. – Макс, ты… Ты только не нервничай.

Он напрягся, с подозрительным прищуром вслушиваясь в мои слова.

– Ты ведь знаешь, каким был мой брак…

Отвернулся, обреченно вздыхая.

– Регистрации, церемонии, куча близких и дальних родственников… И штампы в паспорте, шантаж этими бумажками… Боюсь, я не готова снова на это пойти.

Его профиль на фоне чуть запотевшего водительского окна, напряженно ходящие желваки на скулах и взгляд почти обреченного. Я уже жалела о сказанном. Слишком больно говорить правду. Глаза защипало, гусарский профиль поплыл…

– Ты не хочешь выходить за меня, – спросил хриплым голосом, – или видеть тоже не желаешь?

Повисло молчание, – я сама отвернулась, тщетно пытаясь спасти свежий макияж, сжимая пальцами переносицу. Но какой тут макияж, когда…

– Ну чего ты… – смягчился голосом, и я ощутила горячие руки на коленке и плече. – Кать, ну не реви…

Щелкнул ремень безопасности. Сначала его, потом мой…

– Иди сюда, – потянул к себе. – Чудо мое…

– Не надо, – уперлась, всхлипнув. – Бу… дет… Хуже…

С моей стороны плавно опустилось оконное стекло. Прохладный уличный воздух приятно освежал, и дышать стало действительно легче. Через несколько минут я уже аккуратно подправляла макияж, достав из сумочки пудреницу с зеркальцем и платок с карандашом. Макс побарабанил пальцами по рулю и изрек:

– В общем, так, любовь моя. Я сегодня заеду к Арине за Дамом и твоими вещами и попробую найти того хозяина квартиры, которому мы пятерку на разведение тараканов оставили. Хватит игр. Большая комната в твоем личном распоряжении, как и вся квартира. Торопить с развитием отношений не буду. Захочешь внимания – весь твой. Согласна?

– Да, – ответила немного гнусавым голосом и захлопнула пудреницу.

А в мою ладонь легли ключи от квартиры. Мои ключи, – те самые, что оставила в прихожей, уходя. Даже брелочек тот же, с Эйфелевой башней…

День пролетел быстро и почти безболезненно. На совещании шеф не сильно задержал, в офисе моих подопечных кипела работа. Два человека только подозвали посоветоваться в затруднительной ситуации. А в целом… тишина. Мандарины я окончательно зауважала, когда поняла, что рабочий день заканчивается, а я так ни разу и не сбегала к фаянсовому богу. На желтых кислых мячиках я продержалась целый день, и даже подумывала о чем-нибудь более питательном.

Заходил Нефедов, без цветов, под благовидным предлогом посоветоваться и уточнить кое-какие рабочие детали. Развлекал анекдотами и сплетнями из жизни корпорации. Строил глазки и периодически подвисал взглядом на области декольте, хотя платье было более чем строгое. А я уже и лапочка, и солнышко, и зайка… И это после того, как я совершенно некультурно дала ему понять, что он мне не интересен как мужчина!.. Охрану теперь вызывать? Скандал устраивать?..

– Катеринка, а кто это вчера в лифте такой был?

Андрей сидел в моем кабинете в кресле для посетителей, вальяжно развалившись и запрокинув ногу на ногу. В новом костюме, благоухая, как парфюмерная фабрика… Даже стрижку сделал другую, и, надо признать, ему она шла.

– Наш новый поставщик, – спокойно ответила я, пытаясь сосредоточиться на новой поправке к закону о коммерции. – Андрей Вадимович, вы бы шли уже выполнять свою работу, а то и сами не работаете, и мне не даете.

Он взял со стола ручку, снял с нее колпачок и снова надел. На лице его царила напряженная задумчивость. Снял… снова надел. Снял…

– У тебя с ним что-то было?

Я стиснула зубы, мученически закатив глаза в потолок. Если скажу, – тут же разболтает всем, и неизвестно, чем это обернется. А не скажу…

– Вам не совестно задавать такие вопросы чужой женщине?! – едва сдерживаясь, прорычала я. – Вам в тысячу первый раз рассказать, что вы не в моем вкусе?

Прохладный воздух из окна уже ощутимо морозил спину, но тошнота от запахов парфюма все равно подкрадывалась все ближе. А последнюю мандаринку я съела полчаса назад…

– Значит, было…

– Это не ваше дело. Не лезьте в мою жизнь, в ней и без вас тесно. И прекратите фамильярничать, путая мое вежливое терпение и хоть какую-то симпатию к вам!

– Зайка, ты не оставляешь мне выбора. Я буду вынужден действовать жестче.

– Дверь все там же, за вашей спиной. И очень надеюсь, что вы забудете сюда дорогу, как и обо мне в целом.

Он скептически ухмыльнулся, вставая, и гордо удалился, поддернув друг к другу края пиджака. В моей руке хрустнул карандаш, впиваясь в ладонь мелкими острыми щепками. В глазах стояли слезы. Что делать? Кому жаловаться? Был бы мой подчиненный – давно бы вылетел с треском, но убрать его может или его непосредственный начальник, или шеф. Второй вряд ли захочет разбираться в мелких склоках, а первого я вообще почти не знаю. Только на совещании и виделись…

Я решила начать хоть с чего-то. Мне нужна была эта работа и совершенно не нужны были проблемы.

Шеф был у себя в кабинете и принял меня без ожидания в приемной. В пятницу вообще редко кто бывает здесь, разве что такие вот… как я.

– Хорошо, что пришли, Екатерина Максимовна. Подойдите.

В небольшом, но уютном кабинете пахло кофе и еще не выветрившимся лаком от новой мебели. Флаги разных стран, карты на стенах, фотографии с важных встреч… Сергей Сергеевич протянул мне документы. Это был договор с «Элладой», на внушительную сумму.

– Что-то не так?

Шеф вздохнул, качнувшись, и посмотрел в окно.

– Вы хорошо знаете Чигракова? – спросил после заминки.

– Не очень.

– А его зама?

Мы встретились взглядами, и я невольно начала краснеть.

– Максим Станиславович… он…

– Он ваш любовник?

– Он отец моего будущего ребенка.

Шеф изумленно вздернул седые кустистые брови и бегло окинул меня взглядом поверх очков. Подумал еще немного.