Законы границы - Хавьер Серкас

Барселоны частичного сложения и поглощения наказаний по множеству вынесенных приговоров — таким образом, чтобы полученные сто пятьдесят лет тюрьмы оказались сокращены до тридцати лет, максимального срока заключения в испанской тюрьме. Это была судебная часть операции, и на данном этапе успех был гарантирован или почти гарантирован: было маловероятно, чтобы нам отказали в наших ходатайствах, но если бы это все же произошло, всегда можно было обратиться с кассационной жалобой в Верховный суд. В общем, после сложения наказаний и окончательного определения срока Сарко мог начать подавать прошения для получения отпусков и в конце концов добиться смягчённого режима, который позволил бы ему проводить день за пределами тюрьмы и возвращаться туда только ночевать.

Затем начинался политический этап операции — намного более ненадежный и сложный. Он предполагал подачу ходатайства о помиловании или условно-досрочном освобождении, и его результатом должен был стать окончательный выход Сарко на свободу, с единственным ограничивавшим ее условием — не совершать больше преступлений. Разумеется, добиться помилований было непросто, тем более в случае Сарко. С соответствующим ходатайством можно было обратиться в министерство юстиции после возвращения Сарко из его первого отпуска из тюрьмы. Затем министерство должно было направить документ в Совет министров для вынесения решения. Вопрос состоял в том, как склонить министра юстиции к одобрению нашего ходатайства. В соответствии с моим планом для этого необходимо было обеспечить три условия. Во-первых, сделать так, чтобы Сарко вновь стал медийной персоной, а для этого требовалось организовать кампанию в СМИ, чтобы вернуть ему утраченный престиж и убедить общественное мнение в том, что он заслуживал прощения и свободы. Хотя участвовать в этой кампании предстояло и самому Сарко, и Тере, и мне, главная роль — опять же, согласно моему плану — должна была принадлежать Марии. Именно в ее руках был ключ от свободы Сарко, потому что именно она могла растрогать журналистов и общественное мнение своим идеализированным представлением о Сарко и отношениями с ним. Во-вторых, после запуска кампании в СМИ следовало заручиться поддержкой известных людей и добиться того, чтобы местные власти выступали в пользу нашего ходатайства перед центральным правительством. В-третьих, требовалось обеспечить Сарко трудовой и семейный фундамент, который сделал бы правдоподобной его успешную интеграцию в общество.

— В каком смысле?

— В том смысле, что Сарко должен был найти работу и жениться на Марии. И то и другое было несложно осуществить, но у Сарко недовольно перекосилось лицо, когда я заговорил с ним об этом во время одной из наших встреч в тюрьме. «Слушай, Гафитас, — проворчал он. — Я могу представить себя работающим, но сделай одолжение, не лезь ко мне со своими глупостями насчет Марии». Разумеется, подобная реакция не стала для меня неожиданностью. Я понимал, что Сарко воспринимал Марию лишь как последний жалкий остаток своей золотой эпохи, полной поклонниц, и его держал рядом с ней исключительно практический интерес. Будучи готов к его возражениям, я сразу принялся настаивать и напоминать Сарко о том, что в глазах судьи вступление в брак являлось гарантией стабильности, а Мария была идеальной кандидатурой на роль жены и лучшей помощницей в создании нужного имиджа. Напомнил, что, если он хотел выбраться из тюрьмы, нужно было идти на определенные жертвы, и заверил его, что брак был лишь средством достижения этой цели и вовсе не обязательно сохранять его дольше, чем требуется. Сарко помрачнел и, пожав плечами, сказал: «Ясно». Однако через секунду он вновь воспрянул духом и добавил: «А если Мария не захочет?» — «Почему бы ей не захотеть?» — «Наши отношения с ней — просто цирк. В тюрьме это еще сойдет, а на воле вообще не вариант». «Не беспокойся, — сказал я, отрезав для него и эту лазейку. — Она захочет. Имей в виду, что для нее ваши отношения вовсе не цирк».

Мы сидели, как всегда, в комнате для встреч: Сарко — на стуле лицом к решетке, а я — за столом у стены, склонившись над своей записной книжкой. Помню, что это была пятница, и я пребывал в приподнятом настроении. Тере позвонила мне в полдень в офис, и мы договорились встретиться в ней вечером у меня дома. После работы мы с Кортесом и Губау собирались зайти выпить пива в «Ройале». На следующий день ко мне из Барселоны должна была приехать дочь. В тот день я поставил себе единственную задачу — убедить Сарко принять мой план, и когда договоренность с ним была бы достигнута, мне оставалось лишь посвятить во все Тере и Марию и приступить к реализации задуманного.

Я поднял голову от записной книжки, и мы с Сарко встретились глазами. «Не знаю, — сказал он, прежде чем я успел возобновить свои доводы. — Вероятно, ты прав». Я снова склонился над записной книжкой и произнес: «Во всяком случае, я не вижу альтернативы». Потом с дерзкой уверенностью человека, заранее возомнившего себя победителем, добавил: «Разве ты планируешь жениться на какой-нибудь другой женщине?» «На другой женщине? — удивился Сарко. — На какой другой женщине?» Я повернулся к нему и пошутил: «Да на какой угодно, кроме Тере, конечно». «А с какой стати я бы решил жениться на Тере?» — удивился Сарко. Я пожалел о своем необдуманном замечании. «Это шутка, — успокоил я. — К тому же я вовсе не говорил, что ты бы мог жениться на Тере». «Именно это ты и сказал». — «Ничего подобного я не говорил. Просто пошутил, что ты мог бы жениться на какой-нибудь другой женщине, за исключением Тере». — «Почему за исключением Тере?» У меня чуть не вырвалось: «Потому что она встречается со мной» или еще того хуже: «Потому что я сам собираюсь жениться на ней». Однако я удержался, подумав, не проговорилась ли сама Тере о том, что мы с ней встречались. На вопрос Сарко я ответил как адвокат: «Она для этого не подходит. Вы с ней знакомы всю жизнь, она сидела в тюрьме, употребляла наркотики, так что с ее помощью нам не добиться того, чтобы люди поверили в твое исправление».

Сарко помолчал, и внезапно улыбка обнажила его черные зубы. «В чем дело?» — спросил я. «Ты ведь всегда считал, что мы вместе, верно?» — «А разве это не так?» На мгновение мне пришло в голову напомнить Сарко первую часть «Диких парней», где он встречается с девушкой, которой могла быть Тере и в кого влюбляется Гафитас. Однако мы с Сарко прежде не обсуждали фильмы Бермудеса, и я решил, что глупо ссылаться в данной ситуации на художественный фильм. «Знаешь, с каких пор