Крылья любви - Барбара Мецгер

– Молиться. Это и называется исполнением обетов.

Джини и сын хозяина гостиницы все же справились с нелегкой задачей и, поддерживая Ардета с обеих сторон, довели его до брички. Уже на полдороге до гостиницы их встретил Кэмпбелл в отремонтированной карете графа. Следуя указаниям юноши, он отправился за местным врачом-хирургом. Тот прибыл скоро и прямо в гостинице объявил, что да, действительно, пуля прошла навылет. Для полной уверенности он провел обследование, мучительное для Ардета, который облегчал свои страдания при помощи множества ругательств.

– Большинство мужчин к этому времени было бы уже на том свете, – бормотал хирург, накладывая швы на раны. – Хватит вам ругаться, ведите себя пристойно, здесь ваша супруга и другие порядочные люди.

Джини настояла на своем присутствии вместе с Кэмпбеллом и хозяином гостиницы. Попросила, чтобы они не обращали внимания на высказывания его милости. Она не понимала по меньшей мере половину этих слов и сомневалась, что Ардет сознает, что произносит. Она и сама начала бы ругаться почем зря, если бы это уменьшило боль, которую приходилось терпеть Ардету.

Хирург накладывал швы, Ардет ругался, Джини боролась со слезами и со страхом, а хозяин гостиницы потел.

– Как вы считаете, он будет жить? – спросил он наконец, ибо мертвые графы нежелательны для репутации гостиницы, да и вообще они ни к чему.

– Я считаю, что если он оказался достаточно сильным для того, чтобы остаться в живых после другой его раны, то одолеет и это, – отвечал хирург. – Только бы не было лихорадки и заражения крови.

– Он будет жить, – упрямо заявила Джини. – Он обещал. А что это за другая рана?

Хирург отогнул край простыни, которой до этого был накрыт раненый до самой груди, и Джини увидела на верхней части живота Ардета широкую полосу страшной на вид, как бы измятой, сморщенной багрово-красной плоти. Она едва удержала приступ рвоты.

– Слишком рваные края для сабельной раны, – определил Кэмпбелл, бывалый солдат. – Никак не похоже на пулевое ранение. Скорее – осколок шрапнели. Или удар копьем. Его милость рассказывал, как ему довелось воевать в чужих странах.

– Судя по всему, рану не зашивали, – пояснил врач. – Видите, какие неровные рубцы? Рана заживала сама по себе, не было никакого хирургического вмешательства, полный беспорядок.

Хозяин гостиницы предположил, что на графе во время боя была надета броня, она и ослабила удар, который в ином случае поразил бы сердце.

Хирург велел Кэмпбеллу приподнять и повернуть раненого, и тогда они все увидели на спине у него рубец, соответствующий по расположению шрамам спереди.

– Каким образом удар мог пробить броню? Но тут вопрос посерьезнее – как он умудрился выжить? Я никогда не видел ничего подобного.

Тут уже Кэмпбелл начал зверски ругаться. Хозяин гостиницы выпил бренди, предназначенное для Ардета, для облегчения его страданий. А Джини наконец упала в обморок.

На следующий день Ардет ужасно мучился от боли, несмотря на то что Джини с его позволения дала ему обезболивающее. Он оставался неспокоен и так ворочался в полудреме, что три шва разошлись. Жара у него не было, слава Богу, но он очень ослабел и часто вздрагивал от боли.

– Да усни же ты наконец! – повысила голос Джини, надеясь, что он ее услышит и поймет, что избавился от самого худшего. – Сон исцелит тебя! Ведь именно это ты твердил раненым солдатам.

Глядя на нее остекленелыми глазами, Ардет прошептал бесцветными пересохшими губами:

– Надо отыскать убийцу.

Джини вытерла ему лоб влажным полотенцем.

– Ты можешь быть спокоен. Убийца и так известен, никакой загадки здесь нет. Это Уиллфорд.

Он очень хотел поговорить с ней об этом, предостеречь ее. Преодолевая боль, с трудом поднял голову и сказал:

– Это… невозможно. Я сам видел, как он отплывает на корабле.

Джини поспешила подложить ему под голову подушку, затем поднесла к его губам чашку с лимонадом, чтобы он сделал несколько глотков и освежил пересохшее горло.

– Ладно, в таком случае он нанял кого-то, кто выполнил за него это грязное дело. Именно так должен был поступить этот ничтожный негодяй.

Ардет сделал глоток, потом сказал:

– Я оплатил его карточные долги, но кроме этого обещал выплачивать ему ежегодно компенсацию за то, чтобы он сюда не возвращался. До конца моих дней. Неплохой розыгрыш, а? Он воображает, что будет получать чеки лет сорок.

О шести месяцах, от которых оставалось теперь четыре, если Ардет переживет ближайшую неделю, упомянуто не было.

Джини не видела в этом ничего смешного.

– Ты выплатил ему содержание?

– Это показалось мне самым простым способом избавиться от подонка. Впоследствии ты сможешь продать его дом, если тебе понадобятся наличные. По завещанию я оставляю этот дом тебе.

Вопрос о его завещании был одним из тех, которые Джини не намеревалась обсуждать, тем более сейчас.

– Значит, ты не считаешь, что он отомстил за свое изгнание?

– Нет. Я за ним проследил. У него не оставалось ни единого шанса. Кроме того, ему при всех обстоятельствах пришлось бы очень скоро покинуть Лондон из-за долгов ростовщикам. Он думал, что я не знаю о его долгах. А я не видел причины платить этим кровопийцам.

Джини видела, что он теряет силы, и потому сказала:

– Если это не был Уиллфорд, значит, стрелял какой-нибудь браконьер. Стало быть, беспокоиться не о чем.

– Нет! Колесо.

– Колесо кареты, которое соскочило и сломалось?

– Это не случайная поломка. За нее кому-то хорошо заплатили.

Джини едва не пролила лимонад.

– Ты хочешь сказать, что стрелял не Уиллфорд, но выстрел был не случайным?

В глубине души она сама считала, что выстрел скорее всего был не случайным, тем более что стреляли в спину. Но мысль о том, что кто-то еще хотел причинить зло ее мужу, была ужаснее, чем мысль о низком и презренном поступке Уиллфорда. Кто настолько ненавидит его? Откуда следует ожидать нападения в следующий раз?

– Господи милостивый, кого еще ты настроил против себя, Корин?

Он снова попытался улыбнуться и ответил:

– Кого только мог. Есть люди, которые не хотят, чтобы бедняки получали образование. Не хотят, чтобы правительство отпускало средства на нужды угнетенных. Например, владельцы некоторых фабрик и угольных шахт считают, что их доходы уменьшатся, если пройдут в парламенте законы о защите прав рабочих. Эти господа ненавидят меня.

– Настолько, что готовы на убийство?

– Держи свой пистолет под рукой, Джини. Кто знает, на что они способны, чтобы заставить меня замолчать? Я не хочу, чтобы ты подвергалась опасности.