Путь Грома - Маргарита Епатко

– Вернись, вернись, – ласковый шепот лез к нему в уши, в горло, застил глаза. – Вернись, вернись, вернись…

Илья уже почти ослеп и оглох от сильного морока. Он стиснул зубы и прижался к земле.

– Матушка помоги, – прошептал он. – Я тебя сроду не обижал, плугом не пахал, железом не протыкал, только траву да деревья сажал.

Теплом и уютом пахнуло от земли. Боль в спине утихла, и он двинулся вперед, преодолевая оставшиеся метры. Дуб вновь изогнулся, пытаясь бросить спасительную ветвь в руки, и тут раздался громкий треск. Ослепительно полыхнула молния, и ветка безжизненным обрубком рухнула на границе леса.

– Не смей их трогать, тварь! – Илья обернулся и ненавидящим взглядом уставился в безмятежно-спокойное лицо Алины.

– Тогда защити их, – издевательски улыбнулась она. – Как там раньше говорилось: выходи на честный бой? – она хихикнула.

– Точнее, выходи на смертный бой, чудище поганое, – неожиданно для себя усмехнулся Илья. Стиснув зубы, он все-таки поднялся на ноги.

– А я на тебя не сержусь, – пожала плечами Алина. – Жаль, что нам так и не удалось договориться. Впрочем, если быть честной, даже если бы удалось, я бы все равно тебя убила. Но в данный момент тебе еще рано умирать. Ты нужен мне живой. Мне нужны знания, – она хищно улыбнулась и протянула к нему свои растущие на глазах когтистые руки-лапы. – Нужен-нужен-нужен, – утробно заурчала она.

Илья, потративший последние силы на то, чтобы встать и встретить смерть лицом к лицу, вдруг почувствовал себя бесконечно обманутым. У него и в правду не было сил бороться. Кусок металла снова зашевелился в спине, предательски подбираясь к пульсирующему сгустку мышц.

– Твою мать… – колдун выругался, и старое сакральное заклинание словно встряхнуло его.

Он перестал пялиться, на тянущиеся к нему как в дурном сне когтистые лапы, и внезапно понял одну простую вещь. Эта тварь не стремиться к нему подойти. А значит защита леса, разработанная им вместе с лешим, действует. Поэтому она и стремилась заморочить его, заставить вернуться самостоятельно. Но защита жива, пока жив он. Он не имеет права сейчас погибнуть.

Илья скрестил руки и выставил их перед собой. Разряд молнии, вылетевший из сложенный ладоней, врезался в плечо ведьмы. Ее рука с глухим треском, как старое дерево, отломилась от туловища и упала на землю. И тут же из плеча поползли как змеи две руки потоньше.

– Тьфу-ты, чудище, – пробормотал Илья.

Он смутно помнил, что в сказке у Змея Горыныча, кажется, вместо одной срубленной головы вырастало две. Что там сделал Иван-царевич, чтобы остановиться это постоянно регенерирующее безобразие? Хотя, ему некогда было думать – он стрелял и стрелял молниями.

Очень скоро к нему стремился уже целый поток рук и ручек, за которыми даже не было видно Алину. А потом произошло то, что должно было произойти. Одна наиболее ловкая лапка схватила его за ногу, и повалила на землю. От боли пронзившей раненную спину, он на мгновенье потерял сознание. Но и этого хватило, чтобы другая змеящаяся ручка вцепилась в правое плечо, а еще одна в горло.

Он вырывался из этих цепких множащихся лап, стараясь снова не потерять сознание. Боковым зрением он видел как старый дуб, теряя ветви, ломает паучьи руки-лапы. Но их было слишком много. Они спеленали его и медленно тянули к Алине. Еще пара секунд и дуб уже не мог дотянуться до него ветвями.

И тут из леса выпрыгнула Нора. Волчица бросилась к Илье, вгрызаясь в тонкие, но цепкие путы, облепившие его вязкой паутиной. Она рассекала их когтями, грызла зубами. Илье стало легче дышать, и он увидел зеленые глаза Норы.

– Уходим, – прорычала она. – Еще не время для честного боя.

Волчица ткнулась мокрым носом в щеку, подталкивая к активным действиям. Илья попытался встать, чтобы двинуться к лесу.

– Нет, Торен мой, – певуче пропел звонкий голос.

Нора и Торен одновременно обернулись. Алина стояла в прежнем серебристо-струящемся платье, ничем не напоминая недавнего многорукого монстра.

– Откуда ты знаешь его имя? – прорычала Нора.

– Он мой муж, – нежно улыбнулась Алина.

– Он мой муж, – обманчиво спокойно произнесла Нора, слегка обнажая клыки.

– Значит кто-то из нас лишний, – промурлыкала Алина.

Она еще поднимала руку, когда Илья, слишком хорошо знавший повадки Алины, бросился к Норе, закрывая ее от удара. Он едва успел прикрыть любимую, когда молния огненным языком врезалась в его правый бок. Нора под ним жалобно заскулила и Илья, приподнявшись, увидел, что ее все-таки немного зацепило. Шерсть на боку волчицы была обожжена и слегка дымилась.

– Тебе надо уходить, – прошептал он пересохшими губами.

– Только с тобой, – заскулила Нора.

– Вряд ли получиться, но эта тварь меня живым не получит, – он повернулся к улыбающейся Алине.

– Ну что, наворковались, голубки? – она явно наслаждалась превосходством.

Не отвечая, Илья неожиданно легко приподнялся с земли. Ему было так жаль расставаться этим телом. Телом, которое верой и правдой служило ему уже не одну сотню лет. Тем более теперь, когда он, наконец, нашел свое счастье. Но он знал, что только так, навсегда расставшись с любимой, он сможет спасти ее жизнь.

Мужчина встал в полный рост. Нет, честно говоря, это было уже не совсем колдун. Сумрачный и грозный призрак поднимался с колен над задыхающимся и бьющимся в предсмертных судорогах телом Ильи. Телом здорового и сильного мужчины, которое никак не хотело отпускать своего хозяина.

– Ты звала Торена? – высокий хмурый человек стоял перед растерявшейся Алиной. Сотканный из грозовых туч, он упирался головой в мрачнеющее на глазах небо. В очах его сверкали молнии.

– Так о чем ты хотела поговорить, тварь? – грозно нахмурился он, и молния, мгновенно сопровожденная ударом грома, врезалась в шею Алины, почти оторвав ей голову. Она отбросила тело ведьмы с луга на пыльную дорогу.

– Нет, пожалуйста, нет! – Нора вылизывало лицо умирающего Ильи. – Нет, нет!!!

– Уходи, – одними губами прошептал Илья, он не думал, что все будет так легко и просто.

Он еще был рядом с Норой. Слабая и тонкая нить жизни, связывающая его с телом, истончалась, превращаясь в невесомую паутинку. Большая его часть сейчас смотрела на все сверху в родной бушующей стихии воды и огня. Ему еще было больно, но боль постепенно уходила, вытекая вместе с жизнью из тела.

Рыжик проснулся, когда едва стало светать. Он неуклюже повернулся на деревянной лавке и усмехнулся. Да, быстро привыкаешь к хорошему. На перине спать гораздо приятнее, вот на лавке-то и не спится. Осторожно, чтобы не разбудить Настю, он распрямил затекшие ноги и неловко потянулся. Нога стукнула по ножке стола и глиняный кувшин, словно дожидаясь этого легкого толчка, тут же со стуком хлопнулся набок и покатился к краю стола.