Английские короли - Вадим Эрлихман

Народ приветствовал новую королеву, и она всерьез собиралась доказать, что его надежды не напрасны. Первым делом прекратились казни и преследования протестантов, хотя Елизавета и объявила о намерении хранить католическую веру. Потом пришлось срочно одалживать у лондонских банкиров деньги для уплаты долгов — королевская казна оказалась пуста. Главным делом была коронация — сложный ритуал, призванный напомнить подданным о величии британской монархии. В ее преддверии Елизавета обновляла государственный аппарат, в который вошли как приближенные Эдуарда, так и старые друзья принцессы, включая казначея Перри. Главным советником королевы был назначен Уильям Сесил, ставший вскоре государственным секретарем и лордом Берли. Этот энергичный и трудолюбивый чиновник обладал редкостным умением примирять интересы враждующих дворцовых партий и в то же время был безжалостен к врагам государства. Он был искренне предан Елизавете и воспитал в духе этой преданности своего сына, который сменил его на высоком посту.

За годы правления сестры Елизавета в совершенстве овладела искусством плести интриги и ссорить между собой своих противников. Теперь она применила это умение для того, чтобы манипулировать своими приближенными и добиваться от них всего, что ей нужно. Она вела себя с ними то как капризная кокетка, то как грозная государыня, то как соратница по общему делу, причем эти личины мгновенно сменяли друг друга, ставя озадаченных придворных в тупик. Тем, кто принимал ее слова всерьез, скоро стало ясно — Елизавету интересует только полное подчинение ее воле. Без казней и ссылок она добилась от приближенных куда большего повиновения, чем покойная Мария. Это было нелегко — в первое время при дворе царил настоящий хаос, его заполняли толпы просителей и молодых дворян, ищущих чинов. К королеве они относились почти фамильярно — мало кто сомневался, что скоро она выйдет замуж и станет лишь тенью истинного монарха. Еще ни одна королева, кроме полузабытой нормандской Матильды, не правила Англией самостоятельно. Даже Мария быстро отыскала себе соправителя-консорта. Неужели Елизавета найдет в себе смелость поступить иначе?

16 января 1559 года отшумела пышная коронация, после которой королева приходила в себя не одну неделю. Здесь было все: костюмированные шествия, военные парады, фейерверки, чтение любительских стихов. У ворот Сити лорд-мэр вручил королеве символический подарок — кошель с тысячью золотых марок. В ответ она произнесла речь, которая запомнилась лондонцам надолго. «Благодарю вас, милорд мэр, — говорила Елизавета, — ваших собратьев и всех вас. Поскольку вы просите, чтобы я оставалась вашей госпожой и королевой, будьте уверены, что я останусь к вам так же добра, как всегда была добра к моему народу. Для этого у меня нет недостатка желания и, я верю, не будет и недостатка власти». Акценты в речи были расставлены весьма продуманно: королева обещала быть любящей матерью своих подданных, защитницей слабых и наследницей славных дел своего отца.

Новой королеве требовалось наладить отношения не только с народом, но и со знатью. Во время коронации Елизавета старалась не выделять особо никого не придворных, но уже в скором времени при дворе выявился фаворит. Это был не кто иной, как детский приятель Елизаветы Роберт Дадли, ставший теперь главным конюшим. Этот статный красавец держал себя с королевой так раскованно, что мало кто сомневался в сути их отношений. Шокированные придворные и иностранные послы наблюдали, как Дадли с королевой по вечерам удаляются в опочивальню, закрывая за собой дверь. Елизавета, которой неожиданно полученная власть вскружила голову, казалось, сознательно шокировала общество своим поведением. Верные люди доказывали ей, что молодой конюший ей не пара, что для сохранения власти королеве необходимо срочно порвать с ним и найти себе мужа среди иностранных принцев. Первой разговор об этом завела Кэт Эшли, но ей было заявлено, что если даже королева находит удовольствие в делах, нравственность которых сомнительна, то никто не может ей этого запретить.

Между тем проявлялась главная особенность царствования Елизаветы — что бы ни творилось в личной жизни королевы, это никак не отражалось на ее политике. Сначала она была больше всего занята религиозными делами. Ее воцарение прибавило храбрости радикальным протестантам, которые по всей стране устраивали погромы в храмах и разбивали на куски статуи святых. Сторонниками протестантизма выступали самые активные слои населения, и рано или поздно королеве следовало встать на их сторону. Но сделать это сейчас — значило поставить страну перед угрозой интервенции двух могущественных католических держав, Испании и Франции. Английская армия и флот пришли в плачевное состояние за годы правления Марии, которая заботилась только о своей личной гвардии. Теперь Елизавета до предела сократила расходы государства, направив все средства на закупку оружия и выплату жалованья солдатам. Одновременно она не уставала убеждать Генриха Французского и Филиппа Испанского в своей верности католической вере.

В марте 1559 года был заключен мир с Францией, которой пришлось уступить Кале. После этого Елизавета пошла на принятие Акта о главенстве, который покончил с недолгой гегемонией католиков. Архиепископом Кентерберийским стал протестант Мэтью Паркер. Было восстановлено протестантское богослужение, а посещение католической мессы отныне каралось тюремным заключением. Испанские послы в гневе покинули Англию, но дипломаты других стран продолжали хлопотать о браке Елизаветы. В мужья ей предлагали то австрийского эрцгерцога Карла, то шведского короля Эрика, но чаще всего звучало имя жениха, нежеланного буквально всем, — Роберта Дадли. Расположение королевы к нему не убывало, и весной 1560-го он сам хвастался, что через год займет куда более высокое положение. Оставалась одна преграда — законная жена Дадли Эми Робсарт, но 8 сентября ее обнаружили мертвой у подножия лестницы в собственном доме. Ее муж с утра уехал на охоту вместе с королевой, предварительно отослав слуг.

Разыгрался громкий скандал. Многие были уверены, что королева и Роберт подослали к несчастной женщине убийц. Требовали судебного разбирательства и даже низвержения «рыжей шлюхи». Сановники во главе с Сесилом явились к Елизавете, фактически предъявив ей ультиматум — удалить Дадли от двора. Ей пришлось согласиться, и несостоявшийся жених был отослан в Кью. Смерть Эми оставила пятно на репутации королевы, хотя уже в XX веке исследования ученых помогли оправдать ее. Изучение останков миссис Дадли показало, что у женщины было смещение дисков позвоночника, вызывавшее приступы острой боли, — во время одного из них она могла потерять равновесие и упасть с лестницы. Впрочем, фаворит был вполне способен избавиться от супруги. О его истинном лице говорила предпринятая уже в ссылке попытка сговориться с Филиппом II о его (то есть Дадли) браке с Елизаветой в обмен на обещание проводить происпанскую политику.

В июле 1559 года трагически погиб на турнире французский король Генрих II, и трон занял его сын Франциск, женатый на шотландской королеве Марии Стюарт. Угроза совместного нападения Франции и Шотландии на Англию сделалась еще более реальной, и, чтобы отдалить ее, Елизавета решилась на первую за свое царствование войну. Армия лорда Грея выступила на север, но поход затянулся — шотландцы не принимали боя, донимая противника партизанскими ударами. Только дипломатия Сесила привела к заключению мира, который на долгие годы обезопасил Англию от военной угрозы с севера. Однако оттуда исходила и другая опасность — юный французский король вскоре умер, и его супруга вернулась в Шотландию. Она имела права на английский престол как правнучка Генриха VII и к тому же была правоверной католичкой, что надолго сделало ее имя знаменем противников Елизаветы. Тем временем о своих правах на трон заговорили и две выживших сестры Джейн Грей — Мария и Екатерина. Их подбадривали болезни королевы — она продолжала страдать от опухолей, а осенью 1562-го едва не умерла от оспы, хотя, вопреки обыкновению, болезнь не оставила на ее лице никаких следов.