Ментальный факультатив - Лена Летняя

– То кроме меня никто ничего не сможет с этим сделать, – закончил за него Сорроу мрачно. – Ты все правильно говоришь, Дилан. Я должен туда пойти.

Таня прикрыла глаза и покачала головой. Ничего другого она от мужа и не ждала.

– И что, пойдешь один, как велит этот ненормальный, надеясь, что доберешься до разрыва раньше, чем эти твари выкачают из тебя магический поток? – негодующе спросила она, наконец поворачиваясь к нему и недовольно скрещивая руки на груди.

– Конечно, нет, – Сорроу выразительно закатил глаза. – Я разве похож на человека с суицидальными наклонностями? Я пойду, но не один. Да, возможно, те, кто пойдут со мной, погибнут, но они дадут мне время сделать то, что необходимо сделать. Если я пойду один, шансов у меня будет слишком мало, а моя неудача станет приговором для всех.

– Звучит прям очень обнадеживающе, – проворчала Таня, насупившись. – Это же явная ловушка, Ян. Мы даже не знаем, правду ли сказал этот человек, кем бы он ни был. Особенно если это Марек Кролл!

– Я все это понимаю, Таня. Но это похоже на правду, ни один известный нам факт не противоречит сказанному на записи. И лучший способ во всем убедиться – это посмотреть на месте.

– Я хотел бы пойти с вами, – искренне сказал Дилан, – но от меня сейчас больше проблем, чем толку. Я выберу вам в сопровождение лучших боевиков.

– Не стоит, – качнул головой Сорроу. – Легионеры – ребята смелые и преданные, но светлый поток слишком ненадежен в подобной ситуации. Лучше свяжись с Арантом, пусть найдет мне среди своих наемников понадежнее и поотважнее. У темных шансов больше. Они хотя бы смогут легко открыть портал и уйти, если станет слишком опасно. Даже если мне удастся закрыть дыру, мы не знаем, как быстро развеется облако и его обитатели. А поскольку мы будем в самом центре, нужно иметь возможность побыстрее оттуда убраться.

– Мне не нравится этот план, – призналась Хильда.

– О, ну, по крайней мере, нас двое, – язвительно добавила Таня.

– Вы не могли бы оставить нас наедине, – попросил Сорроу, посмотрев при этом только на Дилана, что было по-своему разумно: являясь действующим легионером, Хильда была вынуждена подчиняться его приказам. Даже в такой ситуации.

Впрочем, Танина подруга и так не стала сопротивляться его просьбе. Когда король и королева остались в кабинете одни, Сорроу подошел к жене, пытаясь поймать ее взгляд, но она упрямо смотрела в пол.

– Таня, ты ведь понимаешь, что это та ситуация, когда действительно никто не сможет меня заменить? Я должен пойти.

Она не ответила и не подняла голову. Сорроу сделал еще шаг, обнял Таню за плечи и прижал к себе. Только тогда напряжение частично ушло из ее тела, а руки расплелись, чтобы скользнуть вокруг его талии.

– Я знаю, тебе страшно, – прошептал он ей на ухо. – Мне тоже страшно. Но если я не пойду, пострадает весь наш мир. И не факт, что Занавесь защитит другой. Хаос может уничтожить все наше измерение.

– Я понимаю, – глухо призналась она. – Меня просто бесит, что это всегда должен быть ты.

– Такова цена силы. Должен признаться, я все десять лет ждал, что случится нечто подобное. Или появится еще один серый, или произойдет что-то еще.

– Обещай, что сделаешь все возможное и невозможное, чтобы вернуться.

– Конечно, сделаю. У меня есть ты и дети, я очень хочу жить. И ты должна понимать, что я иду туда в первую очередь ради вас. Чтобы защитить вас.

Ее руки напряглись, сжимая его в объятиях крепче, как будто она все равно не хотела отпускать его.

– У меня дурное предчувствие, Ян.

Он отстранил ее ровно настолько, чтобы иметь возможность поцеловать, но потом ей пришлось отпустить его.

– Верь в меня, Таня. Верь, как верила всегда. Это много лет мне помогало, поможет и теперь. Зайду к детям перед уходом.

И он исчез за второй дверью, которая вела к их личным комнатам. Оставшись одна, Таня бессильно опустилась в ближайшее кресло. Сердце колотилось в груди с такой скоростью, словно она бежала, а не сидела на месте. Оно тревожно ныло и заранее плакало, то в ужасе сжимаясь, то порываясь остановиться.

«Он сильный, он справится, – твердила себе Таня. – Всегда справлялся, справится и в этот раз». Но сердце не желало слушать и продолжало паниковать.

Таня переплела пальцы рук, сжимая их с такой силой, что они побелели. В горле стоял ком, глаза жгли слезы, и приходилось контролировать дыхание, чтобы не расплакаться. Самоконтроль едва не дал трещину, когда ее взгляд зацепился за кольцо с изумрудом на пальце. Ее первый фокусирующий артефакт, подаренный будущим мужем в самом начале их знакомства, когда она даже не была его студенткой.

Она помнила тот день так отчетливо, словно это было вчера. Как он велел зажать перстень в кулаке и как потом взял ее руку в свои. Тринадцать лет пролетели так быстро! Они все время сражались – с чем-то или кем-то. С самого начала. И до самого конца. Таня понимала, что, связывая судьбу с мужчиной почти на двадцать лет старше, не стоит надеяться на «умерли в один день», но Ян Норман, он же Норд Сорроу, был крепким мужчиной с отличным здоровьем, сильным магом, который мог прожить хоть сотню лет. У нее были все шансы состариться рядом с ним.

И вот теперь это будущее было под угрозой. Если бы не дети, она бы ни за что не отпустила его – и пусть весь мир рушится.

Как открылась дверь кабинета и в него вернулась Хильда, Таня не услышала. Осознала присутствие подруги только тогда, когда та присела на корточки рядом и взяла ее за руки, пытаясь выразить свою поддержку.

– Я бы закатила в аналогичной ситуации истерику со слезами, – попыталась пошутить она. – Мужчины этого терпеть не могут и готовы на все, чтобы остановить тебя.

Таня криво улыбнулась. Она сомневалась, что Хильда хотя бы раз за всю свою жизнь закатывала подобную истерику.

– Тань, ничего непоправимого пока не случилось. Его не первый раз пытаются загнать в ловушку и убить, но он всегда всех обыгрывал.

– Я знаю. Но никак не могу отделаться от мысли, что больше не увижу его.

В других обстоятельствах Лана решила бы, что их совместный вечер с Мартой стал одним из лучших в ее жизни. Они долго сидели на диване, обнявшись, и Лана сумбурно вываливала на сестру все мысли и события, которыми до того ни с кем не делилась. Рассказала все без утайки о своих намерениях в отношении короля, о предпринятых шагах и о том, как все изменилось после погружения в его сон. Рассказала о своих чувствах и переживаниях в адрес Братта и даже о разговоре с Арантом. После погрузилась в воспоминания о детстве, перечисляя все обиды на родителей, оставившие след на сердце.

Марта слушала, задавала вопросы, утешала, гладила Лану по спутанным волосам и призывала чистые носовые платки по мере того, как предыдущие приходили в негодность.

После этой долгой исповеди Лана почувствовала невероятную усталость и непривычное облегчение. Словно до того она тащила на плечах огромный камень, и теперь он упал, даже дышать стало проще.