Семь чудес и затерянные в Вавилоне - Питер Леранжис

– Тсс! – прервал я его.

Димитриос продолжал распинаться. Я всмотрелся в гладкую черную панель на том месте, где должна была быть ручка. Она сверкала черным и красным.

– Сканер, – догадался я.

– Отпечатков пальцев, как в «ИК»? – мышцы на лице Касса напряглись. – А может, сканер сетчатки?

«RS» – так называлось одно из приложений этого телефона, а еще это была аббревиатура «Retinal Scan» – сканер сетчатки!

– Касс, ты гений! – выдохнул я.

Я выхватил из его рук телефон, и он от неожиданности вздрогнул. У нас обоих руки были мокрыми от пота. Телефон выскользнул и упал на пол.

Голос Димитриоса оборвался. Мы застыли.

Я поспешно подобрал телефон и зашел в меню. Нажал на кнопку «Приложения» и заскользил пальцем по экрану, прокручивая список.

– Кто здесь?

Димитриос.

Я продолжал искать, пока не увидел желанные буквы: «RS».

Я нажал на экран, и его тут же заполнило изображение глаза. Я увидел в нем свое отражение. Грудь внезапно сдавило.

Что-то в этом глазе было такое, что казалось смутно знакомым…

«Скорее! Ну!»

– Джек, они идут! – запаниковал Касс.

Я развернул телефон и подсунул его под сканер.

Бип!

Дверь со щелчком приоткрылась. Мы дернули ее на себя и проскользнули внутрь. Эта штука, должно быть, весила целую тонну.

– Ставрос? Это ты – наконец-то? – послышался нетерпеливый голос Димитриоса.

Клак!

С неожиданно тихим щелчком дверь вновь закрылась.

Мы задержали дыхание. Справа, с той стороны, откуда мы пришли, раздался новый голос.

– Их нигде нет, брат Димитриос! Исчезли прямо из своих спален! Оба! Но они не могли уйти далеко!

Брат Йоргос.

Голоса зазвучали прямо перед нами.

– Что с «жучками»? – спросил Димитриос. – Если они сбежали…

– На них браслеты, – сказал Йоргос. – Даже если они сбежали, «ИК» их не найти. И в любом случае им не сбежать.

Димитриос раздраженно хмыкнул.

– Перекройте все выходы, – приказал он.

Я услышал удаляющиеся шаги. Мы еще какое-то время неподвижно постояли в наступившей тишине, не смея шевельнуться. В комнате было темно. По макушке скользила веревка, тянущаяся к лампе на потолке. Мне в грудную клетку будто выпустили бешеного хомячка.

Я знал, локулус где-то здесь. А может, оба локули. Песня оглушала. Я уставился на полоску света внизу двери. Она тревожно мерцала, обозначая проходящих мимо охранников. Отдельные крики зазвучали громче и нетерпеливее. Голосов я не узнавал. Как и языки, на которых они говорили.

Когда волна звуков удалилась, я потянулся вверх и дернул за веревочку. Вспыхнувшая лампа наполнила комнату зеленоватым светом.

Задняя сторона двери представляла собой гладкую металлическую поверхность без каких-либо обозначений. На том месте, где с другой стороны был сканер, здесь был железный засов, опустившийся после того, как мы прошли проверку сетчатки.

Я посмотрел в глубь комнаты. Она была пуста, за исключением старого обшарпанного сейфа в стене с облезлыми кнопками:

– Попробуй последовательность! – сказал я.

Касс ввел «142857», затем «428571», «285714»…

– Все не то! – в отчаянии воскликнул он.

– Стой, – я задумчиво уставился на панель.

«Думай проще».

Кнопки выглядели старыми. Цифры на некоторых было не различить. Когда вводишь одну и ту же комбинацию годами, пальцы сотрут цифры.

Столь долгое использование подскажет нужную последовательность.

Я коснулся пальцем кнопки с цифрой «1». Затем нажал еще на четыре кнопки, чье расположение на панели напоминало цифру «7» – слева направо в верхней строчке, затем по диагонали к левому нижнему углу.

1, 2, 3, 5 и 7.

С глухим щелчком дверца распахнулась.

Внутри в глубокой прямоугольной дыре, вмурованной в стену, стояли два деревянных ящика.

– Эврика, – прошептал я.

Касс открыл один, и мы увидели знакомое сияние – летающий локулус. Он потянулся к нему, и сфера взлетела навстречу его пальцам.

– Рад вновь тебя видеть…

Я открыл второй ящик, который на первый взгляд был пуст. Но ладонь наткнулась на нечто плотное. Я довольно улыбнулся.

– Два из двух.

Справа от сейфа у стены стоял стол, на котором были брошены две сумки из плотной ткани, судя по их размерам, именно в них сюда принесли ящики с локули.

Я вернул летающий локулус в ящик и сунул его в сумку.

Второй локулус придется держать в руке. На цыпочках я подошел к двери и прижался к ней ухом. Тихо.

Повернувшись к Кассу, я одними губами произнес:

– Идем.

Но только мы собрались взяться за локулус, как дверь клацнула. Я оглянулся.

Дверь начала медленно открываться внутрь. Я поспешил дернуть за веревку лампочки. Свет погас.

А дверь распахнулась.

Лампа вновь вспыхнула. Мужчина с густой щетиной посмотрел прямо на меня и пробурчал что-то угрожающее на незнакомом языке.

Затем его взгляд скользнул в сторону.

Стоящая за ним женщина с бейсболкой Масса на голове заглянула внутрь, ее глаза обежали комнату.

Спиной я прижался к стене, не отрывая ладони от локулуса. Я задержал дыхание. Касс впился мне в руку с такой силой, что я едва не кричал. Мне очень хотелось напомнить ему, что невидимость зависела от контакта, а не от его силы.

Эти двое начали о чем-то спорить. Женщина потянулась к веревочке и выключила свет. Медленно дверь закрылась.

Мы подождали, пока не раздастся щелчок. Но даже после него еще несколько секунду никто из нас не смел сделать вдох. Пока их шаги не затихли вдали.

– Мы были на волоске, – сказал Касс. – Я твой должник, Джек.

– Останься в живых, – ответил я, – и считай, мы в расчете. А теперь давай убираться отсюда. Держись за мою руку.

Я поднял локулус невидимости, а Касс взял второй, летающий. Теперь никто не сможет нас увидеть. Я осторожно опустил засов, толкнул дверь и вышел в зал.

Чувствовал я себя превосходно. Просто потрясающе. Вы представить себе не можете, каково это – стать невидимым. Плотным, но невесомым. Полная противоположность ощущениям, когда ты под водой. Тогда тебе приходится преодолевать сопротивление. Прилагать усилия. Каждое движение требует огромных затрат энергии. С невесомостью все наоборот. Кажется, что рука может оторваться от любого малейшего жеста, а нога сейчас поскользнется, и ты взлетишь. Приходится себя сдерживать. Невольно хочется захихикать.