Домой не возвращайся! - Алексей Витаков

Избавившись от трупов, Мохов и Бальзамов за час да рассвета прибыли к месту будущих событий.

– Из машины не выходим. Можешь подремать, если получится. – Капитан откинул спинку кресла и потянулся.

– Ну и нервы у вас, товарищ милиционер. Позавидуешь. Впрочем, чашечку кофе я бы с удовольствием пропустил.

– Ох-ох, какие мы аристократы с утонченной психикой. Нервы! Скажите, пожалуйста! А в Афгане мы мороженое кушали, лежа под южным, ласковым солнышком?

– Так ведь, когда это было. А могу я подробнее узнать о предстоящих планах?

– Держи вот это! – Мохов протянул пистолет, оснащенный глушителем: – И давай немного помолчим. Силы нам сегодня, ой, как нужны будут.

Когда утреннее солнце вороватым лучом заскользило по тонким, голым веткам черемухи, возле которой, поблескивая тонированными стеклами, дремала «Ауди», к медицинскому центру потянулись грязные, плохо одетые люди. Всего их собралось не менее полутора сотен. Сам герой предстоящего мероприятия, поэт Вениамин Шнырин появился в окружении доверенных лиц, несших над его головой плакат с надписью: «Незабываемый День поэзии». Он легко вбежал на ступени перед центром и вскинул вверх руку, призывая собравшихся к тишине. Как только гул стих, начал:

Я помню злое лихолетье.

Передо мной явился зверь.

Из пасти вырывался ветер

И рвал солдатскую шинель.

Колени мне тогда сводило.

Да, было страшно, че скрывать.

Не пасть я видел, но могилу

И меч из брюк сумел достать.

Два охранника выскочили из стеклянных дверей центра. Один, круто матерясь, толкнул Шнырю в спину, другой кинулся к толпе, размахивая кулаками. Но лица без определенного места жительства, угрожающе зароптав, сдвинули ряды.

– Гляди, подмогу высылают, – сказал Алексей Вячеславу, кивнув в сторону дверей, из которой выскочили еще двое с черными дубинками в руках. – Теперь оттягивайте их. Давайте, ребятушки, подальше вглубь, – говорил капитан себе под нос.

Бомжи пятились, усиленно делая вид, что не собираются сдаваться. Минут через пятнадцать после начала потасовки прямо к крыльцу подкатил белый «мерс», благородно шурша дорогостоящими шинами. Со ступенек навстречу машине с услужливой улыбкой метнулся еще один человек в сером костюме, чтобы в поклоне открыть дверцу.

– Вот тебя-то мы и ждали, – бросил Мохов, увидев седобородого пожилого иностранца с серебристым чемоданчиком. Как только осанистый зарубежный гость в сопровождении охранника вошел в здание центра, капитан посмотрел на Бальзамова: – Теперь ты, Вяч. С Богом! Держи еще две запасных обоймы. Помни… и… ладно, пошел!

Вячеслав щелкнул дверной ручкой и выкатился из «Ауди». Вскочил на ноги, побежал, согнувшись, между стеной и кустами к подъезду здания. Рванул на себя дверь и скрылся за отливающими синевой стеклами.

Капитан снова поднес к уху мобильный телефон: – Ястреб. Я – Береза. Готовность номер раз.

– Слышу тебя, Береза. Ну, если попусту взбаламутил – держись!

– Не попусту, Ястреб. Донор и бригада хирургов уже внутри. Туда же пошел наш человек. Все, давай команду своим.

– Понял тебя, Береза.

Неожиданно из толпы бродяг, скинув тяжелую зимнюю одежду, выскочили молодые, крепкие парни и бросились на четверку охранников. Завязалась настоящая битва с применением приемов рукопашного боя. Несколько раз стальная лыжная палка взлетала над головами дерущихся и, со свистом рассекая воздух, опускалась, заставляя жертву издавать страшный, нечеловеческий стон. Минуты три понадобилось замаскированным под бродяг спецназовцам, чтобы опрокинуть, сломить сопротивление, ткнуть лицом в землю и заковать в наручники людей в серых костюмах. В то же самое время дверь неизвестно откуда взявшегося зеленого микроавтобуса отъехала в сторону, и на асфальт горохом посыпались люди в черных масках. Ринулись в разные стороны, беря здание в кольцо, держа на прицеле окна.

– Что дальше, Береза? Может пойдем на штурм, пока очухаться не успели?

– Нельзя, Ястреб. Вдруг есть запасной выход. Упустим, и тогда пиши – пропало. Эту сволочь в лицо, кроме старика никто не знает.

– А твой человек?

– То-то и оно: тоже не знает. Но зато Омаров сам перед ним раскрыться должен. Какие-то старые счеты у них.

– Ты хочешь сказать, что Саид сам себя назовет? А его подельники, весь этот лекарский штат, тоже ничего?

– В том-то и дело. Он у них какой-нибудь Семен Семеныч. Поэтому даем наживку.

– А старик?

– Старика светить нельзя: Омаров может узнать.

– Понял тебя, Береза. Ждем сигнала от нашего человека.

Вячеслав, не получив вразумительного ответа от хлюпающей носом девушки-администратора, которая, завидев пистолет, бессвязно мычала, показывая рукой то вправо, то влево, двинулся по коридору, распахивая все двери подряд. Рука направляла оружие в каждую комнату, в каждый угол, готовая нажать на спуск. Карась, выходящий из туалетной комнаты, успел лишь вскинуть голову: пуля отбросила его назад, к писсуарам. Следующим на тот свет последовал Кило, так и оставшийся сидеть с газетой в руках на диване одного из холлов: удивленные глаза застыли навеки, глядя на жирный заголовок. На втором этаже Бальзамов затаил дыхание, увидев табличку «Главный врач». Подошел и стукнул дважды костяшками согнутых пальцев.

– Входите, – послышался спокойный голос.

«Значит, ни о чем пока не подозревают!» – промелькнуло в голове.

Бальзамов ногой толкнул от себя дверь и бросился в кабинет.

– Вы кто? – пожилой азиат с тонкими чертами лица удивленно смотрел перед собой прямо в черное отверстие глушителя.

– А вы? Мне нужен Саид Омаров! Руки за голову, черт подери, старый осел.

– Хорошо, хорошо, молодой человек. Не волнуйтесь так! Здесь нет Саида Шухратовича, никогда не было и вряд ли когда-нибудь будет. Если вы хотите главного, то… А вот и он!

Над плечом Вячеслава раздался свистящий хлопок, и тут же резкая, жгучая боль в руке заставила разжать пальцы и уронить на пол оружие.

– Ха-ха-ха, господин Бальзак, какая встреча!

– Ты? Вы… – У Бальзамова от неожиданности сковало горло.

– Да, я. А это Гусейн Азисович Садыков, отец капитана Садыкова. Помнишь еще такого? Как нехорошо вы с ним расправились. Впрочем, все пустое.

Смуглая рука с пистолетом дернулась вправо, и пуля пробила сидящему за столом пожилому человеку лоб. Из затылка на занавеси брызнула кровь.

– Не могу в присутствии свидетелей. Рад представиться: Саид Шухратович Омаров. Ты не ожидал? Следаки пойдут по ложному следу, думая, что ты пристрелил Гусейна. Это я организую, можешь не волноваться, но после того, как вдоволь наслажусь твоими страданиями. Я сейчас подниму с пола твое оружие, а свой пистолет вложу в руку Садыкова. Теперь понятно? Вы стреляли, ха-ха-ха, как на дуэли, почти одновременно. Спросишь, за что? Помнишь, Афган? Помнишь того человека с гранатой на шее? Узнал? Вот ведь как бывает.