Согрешить с негодяем - Кара Эллиот

Встретившись с ним взглядом, она опустила ресницы, но Лукас заметил, как заблестели у нее глаза. Странно, он тоже испытал волнение. Впрочем, Лукас не стал долго размышлять на эту тему.

— Как все идет? — спросил Генри, направив кресло к рабочей стойке.

— Только что закончили еще один опыт. — Алессандра в этот момент капала какую-то жидкость в мерный стакан. — Если мы правильно отработали процедуру, тогда окончательные результаты обязательно подтвердят правоту Кьяры. Я в этом не сомневаюсь.

— Еще раз примите мои поздравления, Кьяра, — серьезно произнес Генри. — Я восхищен вашим умом и талантом.

— Мне кажется, я не заслужила такой оценки. Вы все помогали мне решить эту головоломку.

— Не скромничайте, — возразил Генри.

— Принимай похвалы, когда есть за что, bella, — добавила Алессандра и посмотрела на часы. — Сейчас нужно добавить очередной ингредиент.

Кьяра кивнула. Ее взгляд сосредоточился на сосуде, установленном на подставке.

— Ровно через сорок пять секунд посмотрим на образец через увеличительное стекло.

Лукас так и остался стоять в дверях, не желая отрывать Кьяру от работы. Он стоял не шевелясь, с обожанием наблюдая за вспышкой интереса в глазах Кьяры, когда она прильнула к окуляру микроскопа. Ее самодисциплина, преданность делу покорила. Ум и красота. Ему вдруг вспомнились слова Генри, которыми он описал ее, а также сожаление в его взгляде о потерянной много лет назад любви.

Любовь!

Словно какой-то недостающий ингредиент добавили ему в мозговое вещество, и стала ясна причина его неудовлетворенности, разочарования в собственной бесцельной жизни. Он отвернулся от окна и закрыл ладонями глаза.

Любовь…

Боже, как он глуп! Как не понял этого сразу? Нужно было бежать прочь, и как можно дальше!

Проклятие! Все не так. Он недостоин Кьяры. Разве она может быть счастлива с каким-то до мозга костей испорченным мерзавцем?

— Лукас? — Кресло Генри скрипнуло, когда он подъехал к нему. — Ты плохо себя чувствуешь?

— Я… Мне нужно подышать воздухом. Извините меня.

Выскочив из комнаты, Лукас пересек коридор и с грохотом распахнул двери на террасу. По спине струился пот. Кружилась голова. Чокнутый Хэдли, казалось улетел куда-то ночью, оставив его наедине с самим собой.

Ускоряя шаги, он направился к конюшням, рассчитывая, что быстрый галоп по холмам остудит кровь.

— Лукас, а я тебя ищу!

— Джек? — Он резко обернулся. — Какого дьявола ты тут делаешь?

— Пытаюсь оградить тебя и твою даму от несчастий. — Джек отряхнул от пыли свою широкополую шляпу. — Из Лондона проще добраться до края земли, чем до этих мест. Надеюсь, у твоего дядюшки есть запасы кларета в подвалах.

— Контрабандисты здесь хорошо знают свое дело, — заверил его Лукас. Беспокойство требовало выхода, поэтому он был рад любой возможности отвлечься. — Пошли откупорим бутылку, и ты расскажешь мне все новости.

— Дев и Николас наконец выяснили, кто главарь банды наемников. Это бывший кавалерист. Наши с тобой друзья уговорили его открыть имя того, кто их нанял наехать и затоптать сына леди Кьяры.

— Каким образом? — поинтересовался Лукас. Хотя его мало интересовало, каким образом были добыты эти сведения.

— Апеллируя к чувству воинской солидарности. И к жадности, конечно, — пожал плечами Джек. — Николас предложил ему намного больше, чем семья Шеффилд.

— Есть доказательства их вины?

— Николас и Дев получили от него признание под присягой, которое не подошьешь к делу и не огласишь в суде. Но этого вполне достаточно, чтобы наши друзья крепко поговорили с родственничками покойного маркиза.

— Оставьте их для меня. Завтра с утра едем в Лондон. — Заперев дверь винного погреба, Лукас улучил момент, чтобы заскочить в кабинет дяди, захватить штопор и бокалы. — Кстати, если собираешься дымить своими вонючими сигарками, отправляйся на террасу. Это распоряжение Генри.

Джек прикурил от горящего канделябра.

— По-моему, нам не стоит торопиться. Я бы не стал нестись сюда во весь опор только для того, чтобы сообщить тебе, что мы и так держим все под контролем. — Кончик сигары вспыхнул, когда он сделал затяжку. — Дело в том, что Баттершем исчез из Лондона вместе со своей мамашей. И похоже, никто не знает, куда они подались.

— Гнусный червяк! Заполз куда-нибудь и схоронился. — Лукас опустошил бокал. — Я должен встревожиться?

— Мы просто подумали, что тебе следует об этом знать. — Джек поглядел на свой бокал. — Позволь мне как бывшему солдату, дать тебе совет. Нельзя недооценивать противника. Баттершем, возможно, труслив, но это не означает, что от этого он становится менее опасным.

— Хм. — Опустив бокал, Лукас вгляделся в темнеющий лес. — Я принял кое-какие меры, Джек. С вечера до рассвета усадьбу усиленно охраняют. И хотя у меня нет твоего военного опыта, уверяю тебя: если Баттершем осмелится сюда сунуться, я уничтожу его.

— Сомневаюсь, что он настолько глуп, чтобы просто так напасть. — Джек выпустил колечко дыма. — Баттершем однажды нанял целую банду, чтобы выполнить грязную работу. Что ему помешает сделать это во второй раз?

— Я все время настороже.

— Тогда довольно слов. Налей мне еще. У меня в горле пересохло.

— Наливай сам. — Лукас сунул бутылку другу. — Я лучше пойду предупрежу экономку и кухарку, что ты останешься ночевать.

— Когда будешь возвращаться, прихвати с собой портвейн. По виду бочонков в погребе можно сказать, что твой дядя припрятал там коллекцию выдержанных вин.

В ответ Лукас шутливо отсалютовал.

— Может, там найдется и парочка лондонских шлюх? — добавил Джек, стряхнув пепел с сигары.

— Тебя интересует еще что-нибудь, кроме выпивки и женщин? — спросил Лукас.

— Кто бы говорил! — съязвил друг. — А ты что предлагаешь?

Лукас немного подумал.

— Попытайся насладиться красками заката и пением ночных птичек.

— У меня другая мысль. Принеси еще и бренди, — попросил Джек. — Мне нужно поддержать себя чем-нибудь покрепче, чем вином, чтобы не убояться твоей святости.

Лукас ушел, оставив друга созерцать парк.

Тяжело вздохнув, Джек уселся в дальнем конце каменной балюстрады. Вылив остатки бутылки в свой бокал, прислонился спиной к стене. Легкие фиолетовые тени, предвестники сумерек, потекли по светлым известняковым плитам. Словно прощаясь с уходящим солнцем, небо вдруг озарилось и заиграло всеми красками.

Он зажег следующую сигарку и тут услышал звонкое стакатто каблучков по гранитным ступеням.

— Как ты осмелился появиться здесь? — В игре розового и розовато-лилового предзакатного света лицо Алессандры показалось резким и угловатым, когда она оглянулась через плечо. — Ты не имеешь никакого права вмешиваться в мою жизнь в Англии.