Согрешить с негодяем - Кара Эллиот

— То есть вы предлагаете мне такой образ действий, леди Шеффилд?

— Разве есть какой-то другой, лорд Хэдли?

— Я воспользуюсь своим собственным. — Рывком он задрал ей юбки до колен. Ветер подхватил их, затем поднял еще выше, до самой талии. От нагретых на солнце камней по голым ногам повеяло теплом. Кьяра потянулась, как кошка, и едва не заурчала от удовольствия.

— Стой, не двигайся, счастье мое. — Его смех пророкотал, как морская волна. — Теперь предстоит очень важная часть эксперимента. — Лукас проворно расшнуровал ей ботиночки, отстегнул подвязки и спустил чулки. Но это было еще не все. Он виртуозно освободил ее от панталон. Рванул ветер, и легкий шелк полетел вниз, в море.

Кьяра чувствовала себя и распутной, и развратной, но все равно ей было хорошо. Несколько шпилек выскочило. Волосы рассыпались, прикрывая плечи, щекоча лицо.

Он подхватил Кьяру, раздвинул ей ноги, устраивая у себя на бедрах. Его напрягшийся член напомнил ей столп солнечного света. Кьяру затопило ощущение счастья.

— Л-Лукас…

— Да? — шепнул он.

— Я… — Она забыла, что хотела сказать, потому что член ткнулся ей между бедер. В ушах загремел морской прибой, когда его большая и крепкая рука скользнула туда же, чтобы помочь себе. Кьяра поняла, что уже готова принять его.

Он нащупал чувствительный узелок между складками, помассировал его и вошел в нее.

О, вот это, наверное, и называют грехом.

Его язык оказался у нее во рту, и эти скользящие движения плоти были немыслимо эротичными. Застонав, Кьяра опустилась на нем еще ниже, вбирая его целиком.

Прорычав что-то нечленораздельное, Лукас подхватил ее под ягодицы, приподнял и снова насадил на себя. Она чувствовала, как его естество движется в ней. Кьяру бросило в жар.

— Хочешь, сама выбирай сочетания ингредиентов, — хрипло прошептал Лукас.

Кьяра вдруг сообразила, что может задавать свой собственный ритм. Стиснула коленями его бедра и оперлась ладонями на плечи. Даже маленькое изменение ритма или наклона придавало новую окраску ощущениям.

Прикрыв глаза, Лукас улыбнулся:

— По-моему, эксперимент удался.

— Не будем торопиться с выводами. — Она чувствовала, как подступает томление, грозящее взрывом, и все равно желала, чтобы это мгновение длилось вечно.

Уголки его губ тронула улыбка.

— О, дорогая, пользуйся мной сколько душе угодно.

Что за чудесное откровение ей дано! Секс — это не просто грубая, примитивная случка с семяизвержением! Заведя руки за его теплую от солнца мускулистую спину, Кьяра любила медленно, не торопясь, в такт морским волнам, налетавшим на скалы под обрывом. Вода. Ветер. Земля. Огонь. Четыре изначальные стихии окружали ее. Она находилась в гармонии с природой. С Лукасом.

С самой собой.

Радость захлестнула ее. В их совокуплении не было ничего постыдного, грязного. Это было не только соединение плоти.

Это была любовь!

Слово поднялось откуда-то из глубин ее существа. Она представить себе не могла, что вновь окажется беззащитной перед этим чувством. Любовь — это удел школьниц, наивно и чисто взирающих на мир и пока не знающих, что ложь и порок могут рядиться в роскошные одежды аристократов. Любовь — это для безнадежных романтиков.

Что может быть более безнадежно романтичным, чем заниматься любовью на пропеченных солнцем скалах, стоящих над океаном?

Она вдруг засмеялась. Пусть Лукас сохранит этот скандальный эксперимент в памяти.

Из-под загнутых ресниц на нее глядели глаза — такие же, как море, бездонные, цвета темной пенной волны. На поверхностный взгляд Лукас казался полной ее противоположностью, но они походили друг на друга. Он был добрым, заботливым и отзывчивым.

Он был настоящим чудом! И на это короткое время принадлежал ей.

В ней родилось ощущение восторга, которое взорвалось и разлетелось на тысячи сверкавших солнцем частиц.

Ее взлетевший ввысь крик подхватил ветер. Тут же хрипло вскрикнул и он. Снизу им вторили волны прибоя. Он приподнял ее ровно настолько, чтобы выплеснуться на камни, а потом опять прижал к груди.

Все было безнадежно романтично. Немыслимо романтично.

Кьяра, задыхаясь, прижалась к нему. На глаза набежали слезы. Растущее ощущение потери смешивалось с его запахом. Но ей нельзя позволять себе говорить о собственных чувствах, иначе момент будет испорчен.

— Господи! — Лукас поднял голову. Свет и тени бежали по его лицу. — Ты красива до боли, — шепнул он и поцеловал ее. На его губах был вкус моря и сладкого вина. Вкус страсти и нежности. Вкус желания и еще чего-то — чего именно, она не знала.

— Лукас… — Она провела языком по его губам. Он сам делал так много раз, с разными женщинами, напомнила она себе. Для него в этом не было ничего особенного. — Будет новый день, будет новое увлечение, — пробормотала она, пытаясь найти верную интонацию, предваряя неизбежное расставание.

— Многие делили со мной постель, — тихо сказал Лукас. — Но никто не касался меня так… — Слова повисли в воздухе, он замолчал, прижимаясь губами к впадинке под горлом.

Кьяра почувствовала, как участился у нее пульс, как громко забилось сердце. Интересно, что он собирался сказать? Но Кьяра не стала давить на него. Сейчас недосказанность лучше всего.

Он помолчал, а потом аккуратно расправил на ней юбки, поправил кружева. Перенес ее на покрывало, лег сам и уложил ее щекой себе на грудь.

«Только не думай пи о чем, — сказала она себе. — Просто воспринимай дуновение ветра, ощущай тепло его тела, оцени, как уютно и безопасно в его объятиях. Не важно, что скоро все это кончится».

Лукас покрутил шеей и потянулся. Плечо оперлось о шершавую поверхность камня, а бедро наткнулось на что-то восхитительно мягкое.

Хорошо вот так просыпаться каждый день и чувствовать рядом очаровательный зад Кьяры, лениво подумал он и улыбнулся. А еще запах ее духов. Он уткнулся носом в ее волосы и вдохнул едва уловимый аромат вербены и померанца. Странно, раньше запах лимона и апельсинов никогда не казался ему эротичным. От женщин, с которыми он имел дело, пахло чем-то тяжелым, мускусным, что должно возбуждать мужчин. Тонкий аромат цитрусов напоминал ему сладкий вкус ее губ.

О, плохо дело! Очень плохо. Теперь он возбуждается при одной лишь мысли о фруктах.

Отодвинувшись, Лукас снял руку с ее бедра. Очень хотелось разбудить Кьяру и снова заняться любовью, но он заставил себя проявить выдержку.

Н-да, быть беззаботным, плюющим на все повесой намного приятнее.

Проблема заключалась в том, что ему хотелось заботиться о ней. А также не забывать о возможных последствиях их связи. Тайные встречи с определенного сорта вдовушками вещь вполне нормальная. Но у Кьяры есть маленький сын. Лукасу стало не по себе. Ему не хотелось, чтобы мальчик услышал грязные сплетни о том, что его мать потаскуха.