Приглашение на танец - Мэнди Коллинз

Потом он спросил ее о состоянии лорда Херстона и поинтересовался, что нового врач сказал о перспективах на его выздоровление. На эту тему Сесили, к счастью, могла говорить довольно долго, хотя подробности о ходе лечения отца ее расстраивали.

— Милорд, — сказала она, когда лакей унес ее тарелку с почти не тронутым палтусом в винном соусе, — я полагаю, что, несмотря на эту неестественную безучастность, отец каким-то образом сознает все, что происходит вокруг него, и пытается сделать так, чтобы его поняли.

— Да нет же, этого не может быть, дорогая, — возразил лорд Брайтон. — Разве врач не говорил, что он не слышит и уж тем более не воспринимает абсолютно ничего?

— Да, конечно, он это говорил, — ответила Сесили с чувством. — Но когда сижу с отцом, иногда рассказываю ему о том, что случилось в моей жизни… — Сесили робко улыбнулась. — Может быть, это глупо с моей стороны, но мне кажется, что, когда я говорю ему о каких-то обыденных вещах, или про Уинтерсона, или иногда что-нибудь про вас, он сжимает мою руку. Поэтому я невольно начинаю думать, что он меня действительно понимает.

Сэр Джеффри замер, не донеся ложку до рта, потом положил ее обратно на тарелку.

— Вы упоминали обо мне? — спросил он, напряженно глядя на нее. — Что вы говорили?

— Просто упомянула, что вы рассказывали, какая удивительная была экспедиция. Как раз когда я ему передала ваше любезное предложение составить для нас каталог вещей, найденных в последней гробнице, он и сжал мои пальцы.

— Правда? Он это сделал?

Видя, как сэр Джеффри напряженно замер. Сесили прониклась к нему сочувствием. Она думала, что ему, лучшему другу отца, должно быть, больно видеть, что сделала болезнь с острым умом и сильным телом лорда Херстона. Она положила ладонь на локоть лорда Брайтона.

— Да. — Она кивнула. — Хочу еще добавить: мне известно, как много вы сделали, чтобы сохранить наследие моего отца в Египетском клубе. И мы очень признательны вам за помощь — пожалуйста, ни на минуту в этом не сомневайтесь.

Сэр Джеффри кивнул:

— Дорогая, мои заслуги не так уж велики.

Он дружески накрыл своей рукой ладонь Сесили.

Краем глаза Сесили заметила, что Лукас наблюдает за ними с другой стороны стола. Она поспешно убрала руку из-под руки лорда Джеффри. Она сама не знала, почему этот момент привел ее в смущение, и когда леди Шелби объявила, что обед закончен, Сесили со вздохом облегчения встала из-за стола и последовала за другими дамами в гостиную. А разрешать этот инцидент предоставила мужу и лорду Брайтону.

Поскольку гостей было довольно мало и компания получилась вполне управляемая, после обеда Джульет предложила парам помоложе поиграть в комнатные игры. Уинтерсон согласился, хотя чувствовал себя до крайности глупо. Как женатая пара они с Сесили легко могли отказаться, но Лукас видел, что ей хочется участвовать, а когда дело касалось его жены, ему оказалось почти невозможным думать о своих собственных желаниях.

Как только поставили карточный стол, Джульет объявила:

— Первая игра будет в перемещение.

Вместе с Мэдди, которая явно была сообщницей кузины в этой затее, она раздала всем восьми парам по листочку бумаги и карандашу.

— Я объявлю категорию, дамам дается одна минута, чтобы написать слово, которое относится к этой категории, но надо поменять местами буквы, чтобы слово нельзя было узнать. После этого джентльмену надо будет угадать, какое слово имела в виду леди. Если он не сумеет угадать за две минуты, то должен будет уплатить штраф. Потом леди и джентльмены меняются ролями, и так далее. Игра будет идти полчаса, после чего пара, у которой накопилось меньше всего штрафов, получает приз — все остальные штрафы.

— Но сначала нам надо разбиться на пары, — сказала Мэдди. — Я написала на листочках номера от одного до восьми и сложила листочки в две кучки. Каждая леди и каждый джентльмен вытянут свои номера. Леди, которая вытянет номер один, образует пару с джентльменом, который тоже вытянул единицу, и так далее.

Стараясь не показаться невежливым, Лукас честно ждал своей очереди тянуть номер. Он развернул бумажку и посмотрел на цифру. Семь. Остальные бродили вокруг, называя свои имена и разыскивая партнеров. Лукас окинул взглядом дам, которые еще не определились с парой, и, следуя правилам игры, объявил:

— Семь. У кого из вас семерка?

К его удивлению и радости Сесили, которая тоже осматривалась по сторонам, встретилась с ним взглядом.

— Семь, — сказала она немного озадаченно.

По ее слегка раздраженному виду Лукас заключил, что она подозревает кузин в том, что они пытаются их сосватать, но поскольку они и так уже поженились, это казалось бессмысленным.

— Все салитесь за столы, — распорядилась Джульет и сама заняла место со своим партнером — лордом Кристианом Монтейтом — за столиком, на котором стояли карточки с цифрами «семь» и «восемь».

Лорда Джеффри заставили засекать время. Он сел перед всеми с карманными и песочными часами.

— В честь хозяйки дома и ее сестер, — объявил Брайтон, — первой категорией будут цветы. Каждая леди должна выбрать название цветка не меньше чем из семи букв и не больше чем из десяти и поменять буквы местами.

Он взял песочные часы и поднял их над головой.

— Время… — он перевернул часы, — пошло!

Лукас заворожено наблюдал, как Сесили смотрит куда-то в пространство, выискивая в памяти название цветка. Наконец, найдя название, которое сочла подходящим, она стала писать, стараясь сделать это как можно быстрее, потом передала листок Лукасу. Он посмотрел на листок и вздохнул.

На бумаге значилось: «Яьнакнл».

Кристиан, недовольно щелкнув языком, спросил Джульет:

— Вы хотите, чтобы мы проиграли?

— Я подумал о том же самом, старина, — сказал Лукас.

Кузины явно получали удовольствие от ситуации, потому что обе, равнодушно пожав плечами, откинулись на спинки стульев и принялись наблюдать, как их партнеры пытаются разгадать головоломки.

В комнате стало тихо: все мужчины принялись за работу. Потом, по мере того как головоломки разгадывались, один за другим стали раздаваться голоса, выкрикивающие названия цветов:

— Нарцисс!

— Тюльпан!

— Примула!

«Пион» был отклонен как слишком короткий, что очень раздосадовало Мэдлин. Такая же участь постигла выбранную Люси Хантингтон «маргаритку» — это слово было признано чересчур длинным.

Не обращая внимания на гвалт, Лукас пытался выстроить доставшиеся ему буквы в каком-нибудь порядке. В конце концов он все-таки догадался, но только потому, что лишь на прошлой неделе у него был с матерью разговор именно об этом цветке, причем это был сорняк, он вырос сам по себе на заднем дворе его лондонского дома.