По кличке Рейнджер - Сергей Иванович Зверев

так и оставаться на часах и не покидать этажа, пока босс не натешится всласть. Нельзя оставлять его. Вряд ли сюда заглянет киллер, но нужна страховка на любой случай.

Из-за толстых дверей доносились слабые звуки.

– Завидно, – вздохнул охранник.

– Только хозяину этого не скажи, – произнес Шарифов с раздражением.

– Я не сдурел еще.

– Правильно. Он такого не любит.

– Все равно завидно.

– Ох, навязалась эта телка. Одни заботы от нее.

– Да уж, – вздохнул охранник все с той же завистью. – Забот с ней – полон рот.

– Сейчас пришлю замену.

Шарифов прошел мимо пустующего стола дежурной. Сама дежурная прикорнула. Попросила разбудить, если что. Он зашел в свободный номер. Там были два сотрудника охранной фирмы «Кайман» – в комбезах, с шевронами, с пистолетами Макарова. Один дрых на койке, другой смотрел в окно. По закону охранять с оружием людей нельзя, а можно только ценности. Так что для отмазки составили договор на охрану часов за одиннадцать тысяч долларов, которые Амаров носил на запястье.

– Ну чего? – спросил старший охраны.

– Это до утра, – недовольно сказал Шарифов.

– Бабки капают, мне все равно.

– Смени Виктора. И Леху возьми. Там двое должны стоять.

– Сделаем. – Старший без охоты поднялся, кивнул своему подчиненному и отправился менять охранника.

Шарифов упал на кровать и пролежал несколько минут. Он включил телевизор, поставив звук на минимум. Там передавали интервью заместителя начальника уголовного розыска области, который говорил о каких-то подвижках в расследовании событий в Болотникове. Нет у них никаких подвижек. И ничего угрозыску не светит. Так, чиновник делает умное лицо при очень плохой игре. Блеф. Единственное, что умеют пинкертоны, – это блефовать.

Посмотрев телевизор минут пять, Шарифов выключил его. Задумался. Встал. Прошел к номеру. Спросил:

– Ну как?

– Все тихо, – сказал старший группы.

– Как в гробу, – хмыкнул его подчиненный.

Тут послышался звон стекла.

– Что там? – заволновался Шарифов.

– Грохнули, наверное, еще один бокал.

– Всю посуду побили. – Шарифов прислонил ухо к двери. – Что-то не нравится мне.

– Да чего грузиться. Врага не видать, – отмахнулся охранник.

– Надо проверить.

Шарифов вернулся в комнату. Набрал цифру 470 – номер «люкса» Люды Кош.

Прозвучало одиннадцать гудков. Но никто не отозвался.

– Не хотят подходить, – взволнованно произнес Шарифов, вернувшись к дверям четыреста семидесятого.

– Проверим? – спросил старший.

– Да. – Шарифов повернул ручку, надавил на дверь. Но та оказалась запертой изнутри щеколдой.

– Ну давай, – кивнул он охраннику.

Тот надавил плечом. Дверь не поддавалась.

– Да не стесняйся! – раздраженно прикрикнул Шарифов.

Охранник «Каймана» крякнул и надавил плечом сильнее.

Щеколда вылетела.

– Ровшан Магомедович, – крикнул Шарифов. – Тут еще шампанское принесли. Заказывали?

Молчание.

– Вот черт. – Шарифов проскочил коридорчик, кинулся в спальню.

На кровати, раскинув руки, лежал Амаров. Лежал как-то неестественно. Лицо его распухло и приобрело фиолетовый оттенок. Рядом с ним калачиком свернулась обнаженная Люда.

– Ровшан Магомедович! – крикнул Шарифов, кидаясь к хозяину.

Он взял его за плечи и потряс. Голова безжизненно мотнулась.

– Проснитесь, – кричал Шарифов по-азербайджански. – Ну, проснись!

Он отпустил хозяина. Пощупал пульс на шее.

– Что? – спросил охранник.

– Умер! – Шарифов схватил за шею Люду. – Ты, очнись!

Она приоткрыла глаза, зубы ее обнажились в кривом оскале. Лицо ее сейчас было не красивое, а тупое. Не от мира сего.

Разбитый бокал валялся на полу.

– Змея! Отравила отца родного! – завопил как раненый зверь Шарифов. – Отравила!

– Может, он сам! – предположил охранник.

– Какой сам? Она его!

Шарифов схватил ножик для фруктов.

– Э, – воскликнул охранник. Он подался вперед и уцепил Шарифова за плечо.

Но тот вырвался, бросился к Люде, осыпая ее азербайджанскими проклятиями, и вонзил нож ей в грудь.

Люда вскрикнула. Захрипела. Но как-то слабо. Будто то, что происходило, не слишком и касалось ее.

Он ударил ее в горло. Затупленное лезвие с трудом пробило плоть. Он хотел ударить еще, но на него навалились охранники.

– Змея! – Он пытался вырваться из их рук. – Змея! Отпустите!

Его отпустили.

Он рухнул на колени, ударил ладонью по полу и заплакал:

– Отец родной! Как же ты!

Старший охранник поднял его за шиворот, встряхнул:

– Остынь! Что делать со жмурами будем?!

Шарифов обвел взором побоище.

– Ох, – выдавил он.

– Два трупа! Что теперь?

Шарифов застонал. Потом ударил себя по щеке. Еще раз.

– Все, – произнес он. – Я в норме.

Перед охранниками снова стал деловой, энергичный человек.

– Вызывай милицию, – велел он.

– Как?

– А что, неясно? Он убил ее. – Шарифов сунул хозяину нож в руку, измазал кровью. – А потом отравился сам.

– Но…

– Мало говори! Выполняй!

Охранник понял, кто теперь хозяин, и кивнул:

– Все сделаем.

– И договоритесь о показаниях. – Шарифов посмотрел еще раз на место боя. Горько вздохнул. И быстро направился к лестнице.

* * *

Со стороны могло показаться, что теплая компания выбралась на пикник на лоно природы. Такие встречи весьма удобны. Вон и домик деревянный, с плитой, электричеством. Вон банька для желающих. Вон мангал дымится – мальчик на побегушках шашлык жарит. А вокруг широта-лепота. Людей не видать. И водная гладь на солнце блестит рыбьей чешуей, будто улеглась поверх водоема рыба-кит. Хорошо здесь. В случае чего недалеко и труп тащить, чтобы утопить в озере.

На пластмассовых складных креслах с комфортом устроились пятеро субъектов. Со стороны могло показаться, что собрались добрые друзья. Только в таких компаниях друзей не бывают. А бывают кореша, что несколько иное. Кореша – это члены стаи, объединенные порывом что-то урвать или кого-то загрызть. По необходимости грызть могут и друг друга. И сегодня вопрос на толковище предстояло решить кардинальным образом – грызть или не грызть кореша, открывшего для зубов свой загривок…

Итак, собравшиеся. Пурга – пожилой законник, внешне похожий на старомодного профессора из фильмов пятидесятых. Его короновали в семьдесят пятом во Владимирской крытой по рекомендации знаменитого Бриллианта. Тогда Пурге не стукнуло еще и тридцати. Его имя наводило в свое время страх на колонии Урала. Он старался блюсти честь воровских традиций. И пребывал в натянутых отношениях с московскими ворами, которые в последнее время боролись за идею «централизации», стремясь создать единый общак, концентрировавшийся в столице.

Саша Воркута – громила лет тридцати пяти, под ним ходило две сотни боевиков, он не имел почти никакой заинтересованности во всем этом.

Гондурас – темная лошадка, привыкший дергать за нитки и не светиться нигде. Но у него имелись обширные связи с банками и с политиками.

И, конечно, Чахотка – личность наиболее загадочная, легендарная. Многие считали, что его давно нет в живых. Но он как привидение возникал в самых неожиданных местах и оказывался в центре самых серьезных событий.

Запах жарящегося шашлыка ласкал ноздри. Но неизвестно пока – то ли шашлык этот съедят под тосты за здравие, то ли за упокой. Все зависело от того, в каком направлении пойдет разговор.

Беседа текла внешне спокойная. Оскорбления, грубое слово редко срываются с языка настоящего блатаря. Слишком большой вес в воровском обществе имеет слово. Вылетит – обратно не загонишь. Оскорбишь не по делу