Тайна леди - Джо Беверли

Эта простая логика заставила Петру забраться в повозку и втиснуться между молодой женщиной и девочкой. Она обнаружила, что на полу сидят несколько маленьких детей, все они были хоть и скромно, но хорошо одеты.

– Вы едете в церковь? – догадалась Петра.

– Нет, мисс, – ответила молодая женщина, улыбаясь. – Мы уже ходили сегодня утром. Мы едем в Ротгар-Эбби.

Петра изумленно выдохнула «Зачем?», прежде чем успела остановиться. Не случилось ли какое-нибудь несчастье?

– Праздник у его светлости, – ответила женщина, качая младенца. – Вы не здешняя?

– Нет. Из Уэльса. А что за праздник?

Мужчина на козлах обернулся, чтобы ответить:

– Маркиз Ротгар, владелец, время от времени открывает поместье для своих людей.

Со своего места Петра видела чуть больше пейзажа, который, похоже, весь состоял из ферм.

– Мы уже на его земле?

– Господи, нет, дорогая, – ответила женщина, улыбаясь Петре. – Мы из Олдершота, но мой Том один из переплетчиков его светлости, и всех местных, с кем он ведет дела, всегда приглашают. Это большой день для всех нас, и младшие могут увидеть такие чудесные вещи.

– Вам разрешают входить в дом? – спросила Петра.

– Не в публичный день, нет. Но, – с гордостью объяснила женщина, – такие люди, как мы, которым он доверяет, могут попросить о посещении, когда его светлости нет дома. Мы иногда берем детей, чтобы посмотреть библиотеку, чтобы они на месте могли увидеть работу их отца. Кто-нибудь из слуг показывает нам картины, статуи и все прочее.

Один из мальчишек начал рассказывать о батальной картине, а девочка – о мебели, украшенной птицами и цветами.

– Похоже, он очень добрый, этот лорд, – сказала Петра, воодушевляясь.

– К тем, кто с ним честен, – ответил мужчина тоном, который поумерил ее воодушевление. – Я Том Харстед, мэм, а это моя жена, Абигейл. Вы скажите, где хотите сойти.

Похоже, она сможет сегодня приехать прямо в Ротгар-Эбби, но ей нужно будет присоединиться к тем, у кого есть приглашения.

– Мы все были приглашены на свадьбу, – сказала молодая женщина, улыбаясь от нахлынувших воспоминаний. – Это был незабываемый праздник.

Петра ничего не могла понять. Какая свадьба? О чем они говорят?

– Он женился только в прошлом году? – спросила она. – Или это его второй брак?

– Нет, дорогая, первый.

– Значит, он еще молод? – Петра была на грани обморока. Может быть, ее маркиз Ротгар умер, а сын унаследовал титул? Почему они ни разу не подумали об этом? Но нет, сын должен быть моложе, чем она. Но поместье мог унаследовать брат или даже кузен.

– Нет, – ответил мистер Харстед. – Ему около сорока, но он все еще крепкий, красивый мужчина.

Петра сказала со вздохом:

– Странно, что он так долго не женился.

– Сорок – это еще не старый, – возразила миссис Харстед. – Но у него были свои причины.

Петра поняла, что наткнулась на что-то, о чем миссис Харстед не считает нужным говорить с незнакомкой.

– Что же привело вас в эти места, дорогая? – спросила женщина, меняя тему.

Петра снова рассказала историю о жестокой хозяйке, которая выгнала ее.

– Это отвратительно. Вы едете в какое-то определенное место? Если нет, может быть, попытаете счастья в Эбби? Там хорошо работать.

– Может быть.

Повозка остановилась, и мистер Харстед обернулся на козлах:

– Здесь мы поворачиваем. Поедете дальше с нами или попытаете счастья в Эбби?

– Да, пожалуйста. И спасибо вам.

Мужчина повернул повозку, и она загрохотала по дороге.

– Правда, сейчас вы, вероятно, не найдете никого, с кем можно поговорить, – сказала миссис Харстед, – потому что никого из слуг не будет дома. Но тогда позже.

Повозка медленно влилась в равномерный поток повозок и пешеходов, люди были празднично одеты. Они проехали мимо семьи, которая везла в инвалидном кресле укутанную в шаль старушку, и остановились из-за затора на въезде в поместье.

Петра с трудом сдерживала смех. Этот важный момент она представляла себе совершенно другим.

Чувствуя себя тревожно, будто его мир перевернулся с ног на голову, Робин пошел разобраться со своим секретарем. Секретарь молчал.

– Я правда уволю тебя, – предупредил Робин. – Я понимаю, трудно поверить мальчишке, которого ты сек розгами за то, что он не учил греческий, но я уже не мальчишка.

Тревельян нахмурился:

– Вы ведете себя неразумно.

– Тогда мне придется учиться быстрее, не так ли? Но ты должен подчиняться моим приказам и хранить мои секреты, даже от моей матери. Если не можешь, уходи сейчас, и я дам тебе превосходные рекомендации. Подведешь меня, вышвырну тебя вон. Впрочем, не хотелось бы этого делать.

– Настроены вы решительно, и я принимаю ваше первое предложение.

– Очень хорошо. – Робин протянул руку, и, секунду поколебавшись, Тревельян пожал ее. – Ты хорошо служил мне, но нам всем трудно трансформироваться для новых ролей. Куда ты пойдешь?

Тревельян вытащил носовой платок и промокнул глаза.

– Снова займусь преподаванием, сэр. Это очень приятное занятие с таким разумом, как у вас.

– Как у меня? – усмехнулся Робин. – Да ты все время меня ругал!

– За леность, за нежелание стараться. И меня возмущало, что при всем этом ваши успехи выше всяких похвал.

– Так вот в чем секрет? Пот и стиснутые зубы, и весь мир будет аплодировать результатам, даже если они печальны. Разве в Библии не говорится, что каждая долина должна быть выше, а каждая гора – ниже?

– Изогнутое прямо, а шероховатое ровно, – закончил Тревельян с легкой улыбкой. – Да, это ваша натура, не так ли, сэр?

– Хотят этого люди или нет. Но я прихожу к выводу, что иногда требуется более мрачный стиль. Ступай с Богом.

Торн столкнулся с Тревельяном в дверях.

– Плохие новости? – спросил он, кладя перчатки, хлыст и шляпу на столик.

– Как всегда, с какой стороны посмотреть. Есть новости?

– Никаких полезных ответов, никаких пропавших без вести итальянцев.

– Варци – умник. Этого следовало ожидать. Но так даже интереснее. – Он опомнился. – Я покончил с играми.

– Увы, бедный мир.

– Разве ты не упрекал меня в легкомыслии?

– Только из зависти. Не меняйся слишком сильно.