Противостояние II - Александр Раевский

белым передником. Её короткая, почти мужская причёска, которую она сделала, когда её взяли в отряд особого назначения, тоже исчезла. За спиной у неё появилась тяжёлая коса, которую она носила в школе. Девушка покачнулась, не удержалась на ногах и жёстко уселась в траву.

— Всё, Ксюха! Никаких побоев не осталось. Всё, как ты хотела, — усмехнулся паренёк, не трогаясь с места.

— Я забрал вас сюда в ночь перед казнью, — серьёзно обратился он к Зое, которая тут же снова вскочила на ноги. — В том мире вы умерли и стали народной героиней, на которую ещё долго будут равняться юноши и девушки. А в этом мире нет и не было войны… Всё, Зоя, ваша война для вас закончилась. Будете жить и трудиться. Если повезёт — встретите здесь свою любовь. Детишки появятся, потом внуки. Вы достаточно сделали для Родины. Она вас помнит и никогда не забудет. А вы заслужили мирную жизнь…

— Я не могу! Я должна вернуться! — горячо ответила она. — Меня ждут товарищи!

Мальчишка покачал головой,

— Некуда возвращаться. В том мире война давно уже закончилась. Сейчас там идёт 1969 год. Никто вас там уже не ждёт. Для того мира вы умерли.

— У меня там мама осталась и младший брат!

— Только мама. Ваш брат тоже погиб. Уже давно. 13 апреля 1945 года. До победы над Германией оставалось меньше месяца. Извините, Зоя…

Она замолчала, силясь понять услышанное. Как мог Санька погибнуть? Попал под бомбёжку? Москву начали бомбить ещё в июле. К сентябрю немцы стояли под Москвой так близко, что сирены воздушной тревоги начинали выть всего за пару минут до налёта. Подожди! Он что-то говорил о сорок пятом годе. Разыгрывают они её, что ли? Глупый розыгрыш! Она нахмурила густые брови.

— Говоришь, в апреле 45-го?

Мальчишка кивнул и прищурился. Он внимательно изучал её реакцию на свою недобрую шутку.

— А какой сейчас год по-твоему?

Ответила ей Ксюша:

— Тысяча девятьсот шестьдесят девятый. А что?

Зоя сердито фыркнула.

— Прекращайте этот глупый розыгрыш, ребята! Сегодня с утра было двадцать восьмое ноября! 1941 года! Скажите только, в какую сторону мне идти, чтобы выбраться из леса, и я уйду!

— Не сердитесь, Зоя. Никто вас не разыгрывает. Всё, что я сказал, к сожалению, правда, — серьёзно сказал паренёк. — Я знаю, в это трудно поверить и ещё сложнее принять, но я, кажется, придумал, как вас убедить.

— Как, Саш? — с надеждой в голосе спросила Ксюша.

— Если я верну сюда её брата, то он расскажет ей всю историю от того момента, когда она ушла из дома и до дня его собственной гибели. Он заполнит пробел в её памяти за время её отсутствия среди живых. То есть с осени 41-го года по апрель 45-го. И о ней самой расскажет, и об их матери, и о себе. Надеюсь, ему она поверит быстрее, чем нам с тобой. Если он сам, конечно, сможет поверить в своё возвращение.

— А как он погиб?

— Он был танкистом. Командиром танка. Во время штурма Кенигсберга в апреле 1945 года его танк был подбит. Он сам погиб сразу, а трое его товарищей умерли в течении двух последующих дней от полученных ран и ожогов…

***

Саша рассказывал, что возвращение брата Зое помогло, но не сразу, хотя сам Саша и его подруга приложили много усилий, чтобы убедить их в достоверности того, о чём они на берегу речушки разговаривали. В качестве дополнительных доказательств Саша доставил с Земли-1 свежие газеты (по-моему, «Правду», «Известия» и какую-то ещё, не помню точно), вытащил из 42-го года экземпляр газеты «Правды» со статьёй «Таня», которая вызвала такой мощный общественный резонанс в воюющем Советском Союзе, предъявил им хранящиеся дома у матери похоронки на них обоих. Много чего он им предъявил. В том числе открыл смотровое окошко на Землю-1 и показал им обоим их постаревшую мать. Помогало мало. Не могли они поверить в случившееся.

Нет, задуматься он их заставил, но сомнения у них всё равно оставались. Помогла ночь, которую брат с сестрой провели вдвоём на берегу речушки у костерка. Саша с Оксаной оставили их в покое и улеглись в кибитке спать, а брат с сестрой остались на берегу. Сидели всю ночь, разговаривали, вспоминали, читали при свете костра газеты, размышляли вслух и к утру всё-таки поверили в невозможное.

Утром они спросили Сашу, нет ли возможности переправить их назад, на Землю-1, но тот буквально на пальцах объяснил им, почему это невозможно. Причём сказал, что Александра ещё можно было бы вернуть, снабдив предварительно необходимыми документами и легендой, а вот Зою никак не получится. Она уже стала яркой частью истории этой большой страны и такое возвращение могло бы внести ненужное волнение в умы граждан. Очень уж хорошо люди её помнят. Никакие липовые документы не помогут. Её непременно узнают.

Саша предложил им на выбор несколько вариантов продолжения жизни на Земле-2. Размеренную, крестьянскую жизнь в какой-нибудь деревушке они дружно отвергли, справедливо полагая, что там они просто умрут от скуки. В общем-то, правильно. После напряжённого, стремительного темпа жизни Советского Союза тех грозных лет, откуда они оба прибыли, сонный и размеренный образ крестьянской жизни непременно привёл бы их к психологическим срывам. Невозможно остановить мчащийся на всех парах паровоз и не повредить его этим.

Пару лет они с удовольствием работали в команде Татьяны Аксёновой — учёного-океанолога с Земли-1, а потом услышали об открытии железнодорожной концессии, познакомились с инженером Кузнецовым, быстро нашли с ним общий язык, и он переманил их в свою команду.

Тоже понятный выбор. Отец Саши близок к ним обоим по возрасту, у них общие воспоминания, общий взгляд на мир. С Александром отец Саши даже воевал на одном фронте, и погиб Александр буквально в паре километров от того места, где Пётр