Противостояние II - Александр Раевский

чужие дядя и тётя. Пришлось заниматься с ней. Серёга попытался взять её на руки, но она не пошла к нему. Пришлось включаться Юле. Нашла она игрушки Лизаньки, выбрала из них изрядно потрёпанного медвежонка и красивую куклу, усадила Лизаньку на диван и сама села рядом. Оказалось, достаточно было бы взять одного медвежонка. На куклу Лизанька почти не обращала внимания, а медвежонка обняла, уткнулась в него носом, ещё пару раз всхлипнула и затихла. Лишь спустя минут пять она начала разглядывать Юлю. Серёжку она почему-то игнорировала. Посматривала в его сторону, но без всякого интереса.

Юля дотянулась до головки медвежонка, и Лизанька разрешила его погладить. После этого контакт был установлен, и посредником при этом выступал набитый опилками медвежонок. Юля подумала, что благодаря медвежонку она попала в мир девочки, и та признала её за свою. Улыбнулась этой мысли и подмигнула Серёге. Он сначала сидел в кресле у окна и наблюдал за ними, а сейчас расхаживал по комнате и рассматривал развешанные на них иконы и многочисленные фотографии. Возле некоторых он задерживался надолго, по другим только скользил взглядом и переходил к следующей.

***

Саша появился в доме лишь через час с четвертью. Они к этому времени уже переоделись в своё, и Мария Сергеевна напоила их чаем. Предлагала накормить их, но есть не хотелось, и они отказались. Юля чувствовала себя в этом доме неловко и, воспользовавшись временным отсутствием хозяйки, предложила Серёге уйти, но он помотал головой, посмотрел на неё непонятным взглядом и сказал, что им непременно нужно дождаться Сашу. Ему нужно с ними поговорить. Кроме того, сказал он, им просто так уйти не дадут. За воротами поджидает целая толпа народу, и если Юля возьмёт на себя труд выглянуть в окно, то сможет убедиться в этом лично.

Она подошла к окну и прямо через тюлевую занавеску выглянула наружу. Людей и в самом деле было многовато — человек десять, но Серёга сказал, что там их наверняка гораздо больше. Основную толпу скрывает высокий забор, а она видит только головы тех, кто скопился на противоположной стороне улицы. Кроме того, сказал он, там скорее всего полно милиции, а встречи с ними им лучше было бы избежать.

— Огородами будем уходить? — улыбнулась Юля.

Серёжка усмехнулся.

— Если по-другому не получится, то придётся огородами. Ползком между грядок.

— А чего они ждут, как ты думаешь?

— Как чего? Нас с тобой ждут. Обычные зеваки. Кто-то сюда за нами с соборной площади пришёл, кто-то что-то в трамвае или на рынке услышал и тоже притащился. Воскресенье же. Народ не на работе. А тут какое-никакое развлечение.

— Слушай, а про какие колокола твой приятель рассказывал? Ну помнишь, там, на площади? Дядька следователь, по-моему, даже испугался, когда Саша про них сказал. Помнишь?

Серёга немного задержался с ответом, а тут как раз Мария Сергеевна вернулась. Серёга к ней повернулся и спрашивает:

— Мария Сергеевна, я правильно понял, что вы с дочерью лично присутствовали в Сергиевской Лавре, когда учитель те колокола вернул? — Вот опять этот «учитель» появился. Что за учитель?

Мария Сергеевна подошла к ним, подхватила на руки Лизаньку, которая выбралась со своим мишкой из-под стола, и лишь затем ответила.

— Да, мы там были. Саша нас туда провёл. Кстати, кроме нас с Тонечкой там других женщин не было. По крайней мере я ни одной не заметила. Там кроме семинаристов и братьев монахов вообще никого не было. Ну ещё десятка два милиционеров толкались, конечно. А что, Серёжа?

— Можете Юле в двух словах рассказать, что там произошло? Я бы тоже с удовольствием послушал. Учитель рассказывал, но это было на ходу, мы с ним торопились, вокруг было много народу, было шумно, — этот разговор в метро случился, — и он к тому же в тот момент другими мыслями был занят. Так что вполне мог что-нибудь интересное упустить.

— Ты Спасителя учителем называешь?

— Да, я его ученик, а он мой учитель. Мне кажется, вы и сами уже догадались про меня.

— Да, догадалась. Про колокола, говоришь? Даже не знаю... — Она бросила на Юлю короткий взгляд и снова повернула голову к Серёге. — А поверит ли Юленька? В жизни ведь такого не увидишь. Разве что в кино? Тут сердцем видеть нужно. Мы с Тонечкой видели, как ребята милиционеры трясли головами, когда на площадке перед колокольней один за другим встали колокола. Представь себе: пустая площадка перед колокольней и вдруг на ней сначала пара толстых досок возникает, а потом на них огромный колокол опускается. Возникает в воздухе и осторожненько вниз падает. Медленно-медленно. Как при замедленной съёмке. В такое трудно поверить даже верующему человеку. Мне кажется, ты бы тоже сначала не поверил. Подумал бы, что это просто какой-то фокус. Я вот, например, хоть и понимала, что он всё может, и верила в него, но тоже немножко сомневалась. Пока Саша не закончил и не дал нам возможность потрогать их руками. Хорошо, что мы с Антошей в первом ряду были. Успели добежать в числе первых. Там потом вокруг них такая плотная толпа образовалась, что нас в ней изрядно помяли. Еле вырвались.

— Потрогали?

— Конечно. Но только один. Мы с Тонечкой сразу к Большому побежали, к нему и прикоснулись. Потом уже невозможно стало к другим подойти. Да и страшно мне стало.

— Страшно?

— Конечно, страшно. Ты бы их глаза видел!

— Чьи глаза?

— Да всех! Кто-то улыбается, кто-то серьёзен, у кого-то и вовсе слёзы на глазах. Но у всех в глазах что-то похожее на безумие. И это всё здоровенные мужики! Они сначала старались нас с Тошей не задевать — ну это понятно: монахам устав запрещает к женщинам прикасаться, — а потом один случайно рукавом рясы задел, другой, и пошло-поехало! Уже и не понимают, кто перед ними стоит. Как только пуговицы у нас на плащах не пооборвали! Мы, когда из толпы выбрались, посмотрели друг на друга и тут же за колокольню убежали, чтобы одежду в порядок привести.

— А дальше что было?

— Дальше? Дальше Святейший Владыко повелел всем отойти в сторонку. Не сразу, конечно, послушались. Пришлось ему целую команду семинаристов, из тех, кто покрепче, созвать. К ним, кстати, и некоторые из милиционеров подключились. Встали они в цепь, взялись за руки и отжали всех прочих подальше от колоколов. Владыке пришлось даже пару раз прикрикнуть,