Шоу не должно продолжаться - Алексей Макеев

— Возможно, он по-разному оценивает свои усилия по подготовке взлома, — предложил новую версию Крячко.

— Это уж совсем смешно. Хотя, если принять во внимание слова Пахаря…

— И что же он тебе сказал? — полюбопытствовал Крячко. — Знает он нашего воришку?

— Он сказал, что вор из новоиспеченных и что у него явно не все в порядке с головой, — ответил Гуров. — Вот я и говорю, раз уж у мужика «крыша» поехала, то подвести его действия под какую-то логическую линию у нас вряд ли получится.

— Лично я с Пахарем согласен, — заявил Крячко. — Суммы игрушечные, затраты зверские, да еще эта записка — «Грабь награбленное». Что она означает? Вор убежден, что все бизнесмены нажили свой капитал незаконным путем? Пытается таким образом привлечь внимание общественности к финансовой пропасти между простыми тружениками и так называемыми «бизнесменами нового формата»? Но ведь для того, чтобы привлечь внимание общественности, этого мало. Вот если бы он всякий раз устраивал так, чтобы ограбление широко освещалось в прессе, тогда другое дело. А так о его действиях и о записке узнают лишь служащие фирмы да их близкое окружение. На всеобщее внимание это не тянет. Псих он, вот и весь расклад.

— Может быть и другой вариант, — произнес Гуров. — В том, что вору нет никакого дела до классового неравенства, ты, возможно, и прав. Записка является лишь прикрытием, призванным создать иллюзию идейной подоплеки преступления. Хорошо сбивает с толку.

— И что ты предлагаешь? — нахмурился Крячко. — Попытаться отбросить этот факт? Сделать вид, что записок не существует, и попробовать разгадать ребус, игнорируя эту характерную деталь?

— Можно попробовать, только чует мое сердце, ничегошеньки это не изменит. По крайней мере, до тех пор, пока мы не поймем, каким образом вор выбирает объекты для ограбления. Завтрашний день начнем с того, что проверим все эти теории, — заявил вдруг Гуров. — Поздно уже, по домам пора.

Спорить Крячко не стал. Из Управления вышли вместе. Попрощавшись на крыльце, разъехались в разные стороны, чтобы наутро встретиться вновь и начать все сначала.

Два дня прошли в поисках новых зацепок. Оперативники продолжали наблюдение за женщинами-приемщицами. Гуров и Крячко разрабатывали версии возникновения утечки информации по заказчикам. От пострадавших от взломщика Володи они получили списки, которые включали в себя фамилии тех, кто был уволен с фирмы, добровольно или принудительно, за последние два года.

Крячко достался список тех, кто когда-то работал у Куклина, Луганского, Сунгурова и Игонина. Он собирался лично встретиться с каждым и попытаться определить их отношение к прежним работодателям.

Гуров же отправился на завод, чтобы выяснить, как у них обстоят дела с уволенными. Со своей просьбой он обратился к заместителю генерального директора Морозову. Выслушав просьбу, тот несколько минут не мог прийти в себя, не веря, что Гуров собирается штудировать списки уволившихся с завода за столь долгий срок.

— Вы хоть понимаете, что на таком крупном предприятии, как наше, текучка кадров просто зашкаливает? — попытался вразумить его Морозов. — Сотрудники отдела кадров только составлять подобный список неделю будут.

— Значит, подожду неделю, — невозмутимо проговорил Лев. — Ваше дело — дать отмашку.

— Как вам будет угодно. Только не говорите потом, что я вас не предупреждал, — сдался Морозов. — Пройдите в северное крыло, там вас будет ждать Алина. Выделю ее в ваше распоряжение, в конце концов, администрация нашего завода тоже заинтересована в поимке грабителя. Не хватало еще, чтобы о заводе дурная слава пошла.

Гуров не стал дослушивать Морозова. Его обеспокоенность сохранением доброго имени предприятия Льва ничуть не трогала, а вот то, что из-за действий грабителя один человек лишился жизни, а другой — работы, равнодушным оставить не могло.

Напрасно Морозов пугал Гурова долгими сроками. Алина, стажер кадрового отдела, оказалась девушкой смышленой и расторопной. Колдуя над базой данных, она со знанием дела озвучивала производимые манипуляции.

— Сейчас выставим нужные даты, потом установим дополнительные фильтры и удалим те параметры, которые нас не интересуют. Остальное за нас сделает программа. За какой срок собираем сведения?

— Давайте поставим максимальный срок. Двухгодичная давность подойдет, — ответил Гуров.

— Фильтруем всех уволившихся или какие-то должности исключаем? — Алинины пальцы порхали по клавиатуре.

— А какие есть варианты?

— О, вариантов много. Менеджеры среднего звена, разнорабочие, административное звено, сезонные рабочие, — начала перечислять Алина.

— Сделаем так, — подумав, предложил Гуров. — Сначала отфильтруем всех, распечатаем список, а уж потом исключим кого нужно.

Так они и сделали. Первый список оказался длиннющий. На печать вышло ни много ни мало восемь листов убористого шрифта. Посовещавшись, сделали еще три отдельных списка. В один вошли сотрудники, работающие непосредственно в отделе сборки, в другой — сотрудники отдела сбыта и в третий — разнорабочие. В итоге на руках у Гурова оказалась увесистая стопка, испещренная данными по бывшим сотрудникам.

— Да, нехило! — выдохнула Алина. — И вы всех их будете проверять? Лично?

— Видимо, придется, — вздохнул Гуров.

Энтузиазма у него поубавилось. Такую кипу работы за короткий срок не под силу выполнить целому отделу кадровиков, не то что в одиночку.

— Просто невероятно, как много людей посчитали недостаточно хорошей работу на таком преуспевающем предприятии, — задумчиво проговорил он.

— Ничего удивительного. Все хотят жить богато, — заметила Алина. — Я вот тоже не собираюсь здесь надолго задерживаться.

— Живете по принципу: рыба ищет где глубже, а человек — где лучше?

— Все так делают.

— Зачем тогда вообще сюда устраиваться, если что-то не нравится? — задал Гуров резонный вопрос. — Не проще ли сразу найти то, что будет тебя устраивать?

— Это вы обо мне или о людях в целом?

— В целом.

— Хотите честно? — понизив голос, чтобы никто не смог подслушать, спросила вдруг Алина.

— Было бы неплохо. — Лев тоже невольно перешел на шепот.

— Все эти люди уволились потому, что им не дали то, что обещали. Тут в отделе кадров политика такая. Сначала наобещают золотые горы, а как до дела доходит, так оказывается, что и половины обещанного работнику не светит.

— Вы о зарплате? — уточнил Гуров.

— О ней в первую очередь, но дело не только в этом. Знаете, я тут на стажировке уже шесть месяцев. Шесть! А когда пришла, мне обещали уже через два месяца на полный оклад перевести. Разница между стажировочной зарплатой и окладом чуть ли не в три раза. В меньшую сторону, разумеется, — объявила Алина. — Пашу я за троих, а зарплату получаю — кот наплакал. Я-то понятно почему здесь остаюсь. Мне хотя бы год стажа наработать, чтобы на другую работу устроиться. Вот дождусь декабря и уйду. Уже и место присматриваю. Уверена: все эти бедолаги по той же причине слиняли. И правильно сделали.