Молчание сонного пригорода - Дэвид Галеф

В обеденный перерыв он пойдет в какую-нибудь забегаловку быстрого питания, где можно подглядеть за мальчиками. В последнее время его так тянуло к детскому телу, что он мастурбировал трижды или четырежды в день, в том числе пару раз в туалете «Модесто». Не этого ему хотелось, но с настоящим сексом придется подождать, пока он не найдет какой-нибудь способ. «Пути доступа» — стандартная фраза из терминологии аварийного восстановления постоянно вертелась у него в голове.

«Поезжай в отпуск в Таиланд, — посоветовал ему Педократ. — Могу дать адресок». Может быть, он когда-нибудь попробует, но на самом деле ему хотелось завязать знакомство здесь. Побродить по округе, подружиться с какими-нибудь мальчиками школьного возраста. В Фэрчестере богатые, респектабельные жители, с раздутыми семейными потребностями. Может, ему открыть агентство по уходу за детьми — он хихикнул при этой мысли, и Джоан поинтересовалась, над чем он смеется.

— Так, вспомнилось, — пробормотал он, но она стала настаивать, и он повторил ей услышанный анекдот про горячую ванну.

Она расхохоталась и рассказала ему еще более непристойный анекдот. Так утро дотащилось до обеденного перерыва, и ему казалось, что вторая половина дня пройдет так же пусто. Ему хотелось маленького мальчика. В пригороде полно мальчиков, но на них всех как бы невидимые наклейки «РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ». У него появилось чувство, что на нем самом висит невидимая наклейка «НЕ ПОДХОДИТЬ».

Вечера он проводил в сублимации — от видеокассет и киберчата до прогулок вокруг квартала и Темницы, — которая все меньше его удовлетворяла. Однажды, выходя из квартиры, он пять минут поболтал с азиаткой из первого номера: она работала в банке, но подумывала об увольнении. С парнем из квартиры № 5 они обменивались короткими кивками, проходя мимо. Что еще важнее, во время ежедневных прогулок Тед хорошо узнал улицы Риджфилдского района: ядро с большими домами простиралось от Плимут-авеню до Кэнтербридж-роуд в обрамлении более скромных, но все же стоивших целое состояние жилищ по Сикамор-стрит и Джефферсон-Лейн. Больше всего ему по-прежнему нравилось подглядывать за детьми во дворе Риджфилдской школы, хотя в последние дни он редко приходил туда в те часы, когда там бывало много детей.

Сегодня он вернулся домой около шести, преодолев последние несколько улиц с наработанной легкостью старожила. Поскольку с утра он не занимался, он тут же переобулся в спортивную обувь и одежду и прошел пять километров до ужина. Потом душ, мелькнула мысль о Хлюпостуле, но в конце концов он решил не ходить в Темницу. Макаронные колечки надоели ему до тошноты, и он пожарил себе два гамбургера в сковороде, которую купил специально для этого. После ужина он снова решил не звонить Майре и вместо этого устроился перед компьютером и залез в Интернет. В последнее время его больше тянуло на сайты, где он бывал раньше, например на домашнюю страницу Риджфилдской начальной школы. Ссылки в разделе второклассников разрослись в лабиринт фотографий и списков, презентаций и объявлений. Ничего особенного, ни трехмерной графики, ни заставок во флеше, просто яркие цветные квадраты и несколько завораживающих детских фигурок. Человеческая пирамида, составленная из шести крепких мальчиков, — он сохранил эту картинку у себя в папке и часто на нее смотрел. На некоторые страницы можно было попасть только по паролю, но его было легко подобрать. Паролем обычно оказывалась фамилия учителя. В данный момент его больше всего интересовал класс мисс Селии Хардин, в котором оказался тот мальчик с Гарнер-стрит.

Сегодня он наткнулся на новую ссылку, которая называлась «ТОЛЬКО ПО ПРИГЛАШЕНИЮ», естественно, он заинтересовался. У него ушло две секунды, чтобы попасть внутрь, но только потому, что он сделал опечатку и вместо «Хардин» набрал «Хардон»[16]. Внутри он нашел приглашение на вечеринку в честь дня рождения на роликовый каток «Дерби» для десяти мальчиков. Билли Маккейбу исполнялось восемь лет. Приглашались только мальчики. Хорошенькие восьмилетки, чуть неуверенно стоящие на роликах, будут сталкиваться друг с другом в шумной полутьме.

Праздник был назначен на четыре часа в четверг на следующей неделе. Тед едва удержался, чтобы не щелкнуть по кнопке «Ответить», желтому овалу в красном ободке, почти съедобному, как намазанная горчицей сосиска. Прежде чем отключиться, Тед запомнил время и место.

Прошла неделя, а я до сих пор не сказал жене и сыну, что собираюсь от них уходить. Дождливый апрель сменился маем. Пригородный извращенец завладел всеобщим вниманием. Он все еще разгуливал на свободе, постоянно предоставляя «Вестнику» пищу для размышлений. Уайлин в «Между строк» выставила на витрине коллекцию литературы, как она это называла, «для защиты детей»: всевозможные книги, начиная от книжки с картинками «Ты моя мама?» до «Алисы в Стране чудес», выбранной по известным ей одной причинам. Или, может быть, это было издание, адаптированное к нашей опасной эпохе: «Ни под каким видом не спускайтесь в незнакомые кроличьи норы. Если на чем-то написано „Съешь меня“, сначала прочитайте список ингредиентов».

Директор Риджфилдской школы Ливай выступил с несколькими пустыми заявлениями о том, как внушить детям чувство безопасности. «Если заинтересованные лица просто сообщат властям о любых подозрительных инцидентах, — лепетал он в письме, которое школа разослала всем родителям, — мы сможем вместе преодолеть опасность, не поддаваясь паранойе». Насколько я понял, больше всего его волновало, чтобы родители не названивали ему в школу с требованием поставить на окна стальные ставни или нанять охрану с электрошокерами. Однако Фрэнсес Конноли, постоянно искавшая повод, чтобы подать на школу в суд, сообщила, что видела мужчину в костюме, который болтался у игровой площадки во время перемен. Оказалось, что это охранник, одолженный у Джанни Дисальва, который по доброте душевной решил услужить группе измученных родителей. Джанни, как я слышал, нажил состояние на строительном бизнесе, и лишнего я знать не хотел. Ливай публично выразил благодарность семье Дисальва, но сказал, что присутствие охранника лишь усугубляет атмосферу страха. Что касается самих детей, они то боялись, то веселились. Мне рассказали, что несколько трудных пятиклассниц из Пайнвуда придумали игру: одна ложилась на тротуар, а две другие желтым мелом обводили ее силуэт, как на месте преступления. Саманта тоже входила в их компанию. Они даже сочинили стишок про преступника: «Мы поймаем педофила, понесем его на вилах». Каким-то образом он оказался на сайте Риджфилдской школы, но на следующий день его убрали.

А тем временем я каждое утро провожал Алекса до автобусной остановки и ждал, пока он не сядет в автобус. Я был не одинок: вместе с двумя десятками детишек являлась команда поддержки не меньше чем из десятка встревоженных мамаш и горстки уполномоченных пап. Я даже заметил среди них Элен Оттоуэй, она обнимала Джеймса за хрупкие плечики. Джеймса опять выписали из больницы, хотя, судя по его виду, ему следовало там задержаться. Когда в тот же день после школы я спросил у Алекса про его друга, он отвел глаза.

— Он плохо себя чувствует, — в конце концов сказал он. — Говорит, что все время устает.