📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгФэнтезиНочь богов. Тропы незримых - Елизавета Дворецкая

Ночь богов. Тропы незримых - Елизавета Дворецкая

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 88
Перейти на страницу:

– Я обручен с дочерью князя Вершины, – чуть поколебавшись, ответил тот.

– Вот! – разом воскликнули оба дешнянских воеводы.

– Но я слышал, что князь Бранемер тоже хочет взять ее в жены?

Повада с Дубровцем промолчали и переглянулись. Они уже заметили среди дружины Лютаву верхом на лошади и, естественно, подумали, что речь идет о ней и что именно с ней Ярко обручился. А это стало для них новостью! Ни хазары, с которых все началось, ни купец Провид, которого Бранемер засылал на разведку, ни сама Лютава, когда отказывала Бранемеру, ни словом не обмолвилась о том, что обручена с оковским княжичем. Возможно даже, что тогда, месяц назад, этого обручения еще не случилось, а может, она не захотела сказать. В самом деле, кто они ей, дешняне, чтобы она стала раскрывать им все тайны своей судьбы? Посторонним про обручение не рассказывают, опасаясь сглазу, поскольку невеста, как и всякий человек на переломе судьбы, для порчи особенно уязвима. Но разве есть какие-то причины, по которым ее таинственным женихом не мог оказаться оковский княжич Ярко? Красивый, молодой, удалый, знатного рода, будущий князь!

А подобное обручение очень сильно меняло дело, и воеводы прекрасно это понимали. Отбивать девицу у ее отца – это одно. А у отца и в придачу у жениха из сильного рода, стоящего во главе многочисленного племени, – совсем другое. Тоже зная, сколько вятичских родов проживает на полуночных и восточных рубежах их земли, дешняне понимали, как опасна для них вражда с вятичскими князьями. Знай они об этом обручении заранее, никогда сродники не дали бы Бранемеру согласие на это сватовство и поход.

– Если князь Бранемер тоже к ней сватается, то кинем жребий о девице. – Ярко правильно понял их смущенное молчание и показал концом копья на землю впереди себя, намекая, какого рода жребий имеет в виду. – Мне бы с самим Бранемером сражаться пристало, но если нет его, то пусть его ближайший родич против меня выходит.

Воеводы еще раз переглянулись, потом Повада шагнул вперед.

– Ну, коли так, я выйду! – объявил он, взвешивая на руке щит и топор. – Я князю Бранемеру стрый, могу за него биться.

– Стой! – вдруг раздался со стороны лесной чащи еще один голос. – Стой, Повада! Я сам здесь.

Передние ряды того и другого войска, кто только смог его услышать, обернулись и увидели, как из леса выходит несколько человек. В том, кто шел первым, дешняне сразу узнали своего князя. Выглядел он изможденным, правую руку нес на перевязи перед грудью.

В первый миг народ замер от неожиданности, и в тишине было ясно слышно, как радостно вскрикнула Лютава. Рядом с Бранемером она увидела своего брата – он тоже выглядел усталым и осунувшимся, но по его лицу Лютава сразу угадала, что таинственный поединок в лесу он выиграл и они одержали победу.

Знай Лютомер, что княжич Ярко с целым войском в пять сотен копий и топоров явится к ним на помощь, он потребовал бы от Бранемера гораздо большего, чем просто уйти. А если бы тот не соглашался, то с такими силами можно было и повоевать в дешнянской земле. Но поздно – Лютомер и Бранемер заключили между собой договор если не о дружбе, то хотя бы о прекращении войны, и теперь Лютомер был обязан отпустить дешнянского князя восвояси вместе со всем его войском. Правда, как намекали иные горячие головы, вятичский княжич мирных обетов никому не давал, но Ярко не решился без разрешения старших в роду ввязываться в войну на чужой земле, тем более что угроза для его невесты, как ему представлялось, теперь миновала. Заключение каких-либо договоров без князя Вершины было невозможно, но противники обязались соблюдать мир, пока князь Вершина не назначит встречу, на которой все будет обговорено и оба князя решат, как племенам угрян и дешнян жить дальше – искать ли покровительства смоленских либо вятичских князей или справляться самостоятельно.

В первые дни в Чурославле и вокруг царила радостная неразбериха. Сельчане скоро тронулись по домам – жить в чужих хлевах с детьми и собственной скотиной было слишком утомительно, и жажда поскорее оказаться дома перевешивала даже опасения, что враги вернутся. Тем более воеводы держались мнения, что если те и вернутся, то уже не этой зимой. А до лета князья между собой как-нибудь да разберутся. Зря, что ли, мы им дань платим?

На дворе Благоты, в братчине и даже беседе, на этот раз занятой мужчинами, толпились старейшины окрестных родов и пришлые воеводы. Все наперебой рассказывали друг другу о своих приключениях – кто где и как успел или собирался повоевать, а потом, когда подходили новые слушатели, рассказ начинался сначала, что вовсе не надоедало расскачикам.

Наибольшим успехом пользовалось повествование Мысляты. Староста Медвежьего Бора и впрямь мог собой гордиться – он возглавил одно из двух состоявшихся сражений и с честью выполнил свой долг, опрокинул передовой отряд противника и тем самым дал Лютомеру возможность лишить дешнянское войско предводителя и задержать до подхода помощи. На груди Мысляты красовалась золотая гривна, ранее принадлежавшая дешнянину Триславу и подаренная старейшине Лютомером в честь его ратных заслуг. Кроме того, Лютомер обещал немедленно по возвращении домой добиться у отца для Мысляты права самому собирать княжескую дань с Неручи, и многие уже начали называть старейшину медвежеборцев «боярин».

Гонцы, посланные Благотой еще вчера, к вечеру вернулись и доложили, что дешнянское войско действительно уходит вниз по Неручи. Еще несколько дней войско выжидало, но тревожных вестей не поступало, припасы кончались, и Благота распустил ополчение по домам – сначала коринское, а потом и свое. Луговина опустела, и только многочисленные кострища, высохший лапник от шалашей и всякий мусор напоминали о том, что здесь чуть не приключилась война.

Уехал домой и Мыслята, торопясь восстанавливать разобранное хозяйство и показать золотую гривну домочадцам, которые пережидали напасть в тайном убежище среди болот. Провожая его и передавая поклоны и пожелания «жене твоей молодой», Лютава думала, что Далянка, хоть и поступила не по обычаю, в выборе не ошиблась. Пожалуй, когда боярин Немига узнает, к кому ушла его дочь, он не станет упрекать ее за такое родство.

Убедившись, что дешняне ушли, и выждав на всякий случай еще несколько дней, Лютомер и Лютава с бойниками собрались домой, в Ратиславль, чтобы отвезти князю Вершине дань и проводить Ярко. После всего случившегося смерть Арсамана и недовольство Замилы казались такой ерундой, что ради этих мелочей не стоило откладывать возвращение.

Большую часть своего войска Ярко отправил прежним путем, по вятичским землям, под предводительством младшего брата, семнадцатилетнего Дедогнева, а сам поехал в Ратиславль только с ближней дружиной из двух десятков человек.

Вести с собой на Угру большое чужое войско было никак невозможно, это понимали и Лютомер и Лютава. Ведь они опять обманули Ярко. Лютава в душе сочувствовала парню, который пришел так вовремя и так помог им, хотя Лютомер одобрил все, что она сделала.

– Теперь и правда придется с ними невестами меняться, – сказал он. – Молинки нет, ну, отдадим другую какую-нибудь, Русавку или Велицу. А у оковских невесту возьмем для Борони.

1 ... 60 61 62 63 64 65 66 67 68 ... 88
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?