Ледяной лес - Ха Чиын

class="p1">Я так и не смог объяснить, что был напуган и оттого не расслышал.

– Ладно, получается, Тристан знает, где находится Кисэ. Но как он смог ее отыскать?

– Не знаю.

– Я почему-то не удивлен, – снова уколол меня Баэль.

Все вернулось на круги своя: Антонио подшучивал, иногда грубил, я же не знал, как мне к этому относиться. Это было бы и неплохо, если бы Баэль таким образом не пытался сделать вид, что все, как и прежде, нормально.

Барон Ризе лично принес наш заказ и тут же поспешил уйти, лишь сухо кивнув в ответ на улыбку. Взяв в руки чашку, я осторожно подул на горячий чай.

– Он с шанилой… – неожиданно сказал Баэль.

– Да, а что?

– Лиан любила такой.

От неожиданности я чуть не выронил чашку. Баэль, словно жалея о сказанном, отвел взгляд и продолжил:

– Она хотела посадить шанилу в саду, чтобы самой делать чай. Растение очень колючее, поэтому я отговаривал ее от этой затеи, боялся, что поранится, но Лиан стояла на своем.

Перед глазами сразу возникла прекрасная, нежная девушка, пытающаяся вернуть к жизни сломанные цветы. В груди невыносимо заныло.

Баэль все так же смотрел в окно.

– Кто-то радуется тому, что сломал Лиан. Но они даже не представляют, насколько сильно мне ее не хватает.

По его лицу пробежала печальная улыбка.

Я поставил чашку на блюдце, едва не расплескав чай. Его терпкий аромат был почти осязаем, как и боль Антонио, и я не знал, что делать: куда деть руки, отвести ли взгляд. Неожиданно для самого себя я достал из кармана платок и протянул Баэлю.

Он покосился на меня и усмехнулся:

– Убери. Я не собираюсь плакать.

– Прости. Это единственное, что пришло мне в голову.

– Достаточно того, что ты рядом.

Баэль пил чай, и его лицо снова ничего не выражало: из глаз исчезла печаль, с губ – усмешка. Будто он принял решение не тосковать по тем, кого больше нет, а приложить все усилия, чтобы спасти тех, кто еще жив. От него исходила сила.

Внезапно я ощутил некую ответственность – как выживший, как его друг. Грусть и чувство вины отошли на второй план, и после недолгих раздумий я победно улыбнулся: помочь Баэлю может лишь одно.

– Давай сыграем ту сонату, которую так и не исполнили?

– Ты же не хотел.

– Мне кажется, что так мы сможем почтить память Кисэ. Ведь только мы знаем о ее смерти. Надеюсь, это выступление хоть немного очистит нашу совесть.

Баэль попытался возразить, и тут раздался громкий крик:

– Коя, там, на улице!

– Только взгляните!

Я уставился на барона в замешательстве: может быть, кричал кто-то другой? Но в кафе не было никого, кроме нас троих. Дрожащей рукой Ризе указывал в сторону площади. Я бросился на террасу на втором этаже, глянул вниз и замер. Меня бросило в жар. Не веря своим глазам, я смотрел на происходящее.

Сначала мне показалось, что передо мной огромное чудовище, сплошь состоящее из человеческих лиц. Но, приглядевшись, я понял, что это толпа – огромная, извивающаяся, точно червь. Безумие словно пропитало воздух. Впереди шел, прихрамывая, старец, держащий что-то в руках.

– Ба-Баэль…

Толпа приближалась, и я наконец отчетливо увидел, что прижимал к себе старик. Страх сковал каждую клетку моего тела.

– Нам нужно бежать! – закричал я и столкнулся нос к носу с Антонио.

Он холодно посмотрел на меня, перевел взгляд вниз, на площадь, и застыл.

– Неужели… снова?

Баэль согласился играть, чтобы спасти дорогих ему людей, а убийца тем временем нанес новый удар.

Толпа исступленно скандировала:

– Мы ждем реквием!

– Почтите его память своей музыкой!

Все взгляды обратились к Баэлю, голоса призывали его. Площадь явственно смердела. Толпа, словно единый организм, источала смрад взглядов и голосов, направленных на одного-единственного человека. Баэль пошатнулся, словно потеряв опору. Я успел подхватить его прежде, чем он упал. Глаза Антонио были полны ужаса.

– Это что, Тристан? Там, у него на руках?

Не помня себя от ужаса, я закричал:

– Нет, это не он, не Тристан!

Откуда я мог знать? По полусгнившим останкам нельзя было понять, кто стал еще одной жертвой. Но Баэль поверил, иначе бы просто не нашел в себе сил встать.

С трудом поднявшись на ноги, он снова окинул взглядом площадь. Здесь, где Монд скорбел о своей возлюбленной, царил хаос, тысячи ног топтали призрак прекрасной легенды. Люди были сродни убийце: глаза горели голодным огнем, полыхали безумием и жестокостью. Жители Эдена радовались смерти невинного, прося лишь одного:

– Музыки!

– Музыки!

– Музыки!

– Коя… – сквозь крики донесся до меня голос Баэля.

Я не ответил. От мысли, что я могу стать частью толпы, вторить ее воплям, у меня подкосились ноги. Люди, к которым и без того Баэль не питал теплых чувств, упрашивали его презирать и ненавидеть их как можно сильнее. Кроме Антонио, никто не мог их остановить.

Некоторые показывали на меня пальцем, словно спрашивая: «А когда его очередь?» Меня охватили гнев и отвращение, но сначала – страх.

– Маэстро!

– Реквием!

– В память погибшего Мориса Либерто.

Так вот кого убили на этот раз – молодого скрипача, прозванного «вторым Баэлем». Безумный поклонник Антонио снова начал мстить.

Наверное, прозвучит чудовищно, но я почувствовал облегчение. Тристан был жив.

– Не буду! – вдруг громко воскликнул Баэль.

Но толпа не успокоилась, восхищенные крики сменились завываниями и громкими рыданиями. Сотни рук тянулись к маэстро. Что-то не так. Что-то случилось. Мир перевернулся, а я даже не заметил.

Баэль свесился вниз с террасы и закричал изо всех сил:

– Не буду играть!

Я схватил его, испугавшись, что Антонио упадет. К счастью, ему не пришлось повторять. Как только крик растворился в воздухе, толпа замолчала. Мне стало не по себе от внезапной тишины.

– Он не будет играть?

– Не возьмет в руки скрипку?

– Из-за твоей музыки погиб человек…

Хватит. Замолчите.

Безумие достигло апогея: одни вопили, другие выкрикивали угрозы, третьи умоляли, падая на колени. Кто-то причитал, кто-то завывал, кто-то рыдал. В нас полетели камни, некоторые угодили в окна кафе: послышался звон стекла. Людская лавина устремилась к входу, самые быстрые пытались забраться к нам на второй этаж. Работники «Мареранс» забаррикадировали двери, но разве возможно остановить обезумевшую толпу?

– Баэль! – кричал я.

Он покачал головой, еще сильнее сжимая в руке футляр со скрипкой.

– Не вздумай играть! Это лишь раззадорит их!

– Но тогда они убьют тебя!

Внезапно толпа замерла, все лица повернулись в одну сторону. Люди расступились, образовав длинный и узкий коридор, по которому шел скрюченный старик. Тот самый, который совсем недавно их