Ледяной лес - Ха Чиын

возглавлял. На испещренном морщинами лице отпечатались прожитые годы. Старик посмотрел на истлевшее тело и произнес:

– Он все равно был никчемным. Ни капли таланта, лишь непомерная гордыня. Своей смертью он хотя бы сделал что-то полезное и принес себя в жертву истинной музыке.

Я вдруг понял, кто этот человек, и меня обуял страх.

– Маэстро, прошу вас, сыграйте реквием по моему сыну.

Да, перед нами стоял отец Мориса Либерто.

Баэль так сильно сжимал перила, что его рука побелела. Мы оба молчали. Он взирал на притихшую толпу, и вдруг по его щекам покатились слезы.

– Отец… – тихо прошептал он на выдохе.

Старик, прижимающий к себе искалеченное тело, напомнил Баэлю его приемного отца. Я схватил Антонио за руку, понимая, что тоже вот-вот расплачусь.

– Нет, Баэль, не вздумай!

Но он, отбросив мою руку, открыл футляр.

– Перестань!

Несколько минут назад я сам предложил сыграть, но теперь должен был его остановить. Дело не в безумцах и даже не в погибшем. Если Баэль и дальше будет выступать для толпы, то именно его жизнь оборвется.

Все в Баэле кричало о том, что играть он не хочет. Но маэстро, переборов себя, поднял смычок – не ради злобных глупцов, а ради отца, потерявшего сына.

«Кто-нибудь, остановите этот ужас… Мотховен, хотя бы ты», – взмолился я про себя.

Смычок коснулся струн, но скрипка не издала ни звука. Рука Баэля замерла. На лбу выступил пот. Люди зароптали. Старик, по-прежнему прижимая к себе мертвое тело, пристально смотрел на Антонио. Баэль давился рыданиями, и его рука, сжимающая смычок, начала дрожать.

– Никому не двигаться. – Напряженную тишину вдруг разорвал властный голос.

Спасены!

– Сопротивление бесполезно. Мы вооружены.

Площадь окружили гвардейцы, у каждого в руке был зажат меч, отражающий солнечные лучи. Это казалось невероятным: в Эдене солдаты редко применяли оружие против граждан. Изумление сменилось радостью, когда я заметил Крейзера. Даже во сне я не мог представить, что когда-то проникнусь симпатией к капитану гвардии.

Ополоумевшие люди стали разбегаться кто куда. Часть бросилась в кафе, окончательно выломав двери и растаптывая каждого, кто попадался на пути. Воздух огласили стоны боли. Кто-то не оставлял попыток забраться к нам на террасу.

Я заставил Баэля убрать скрипку в футляр и, схватив его за руку, приготовился бежать. К счастью, барон Ризе вывел нас к неприметной двери.

– Этот ход ведет в переулок с другой стороны от площади. Прошу вас, уходите скорее!

Не успел хозяин дотронуться до двери, как она внезапно распахнулась. Я не на шутку перепугался, решив, что кто-то из толпы нашел черный ход. Но, увидев до боли знакомое лицо, воскликнул с облегчением:

– Тристан!

Его лицо было непроницаемым, но глаза по-прежнему ярко сияли.

– Скорее, нам нужно бежать, – тихо сказал он.

Я тут же бросился за ним, но Баэль не тронулся с места. Остановившись, я удивленно посмотрел на него.

– Баэль?

Он хотел что-то сказать, но его прервали крики, раздавшиеся снизу. На лестнице грохотали шаги.

– Вот он!

Несколько человек, отколовшихся от толпы, приближались к нам. Медлить было нельзя. Мы бросились вперед по тайному ходу. Сзади послышались звуки борьбы: барон перекрыл безумцам путь. Я внутренне благодарил Ризе и одновременно чувствовал вину за то, что пришлось его бросить. Но назад дороги не было – теперь только вперед.

Как и говорил Ризе, ход привел нас в переулок. К счастью, здесь было тихо, только издалека доносились крики.

– Идите за мной, – приказал Тристан.

Обменявшись взглядами с Баэлем, я последовал за Тристаном. Мне хотелось о многом его спросить: где он пропадал, откуда узнал, что мы в беде. Но он шел так быстро, ведя нас бесконечным лабиринтом закоулков, что я решил отложить расспросы на потом. Скоро стало понятно, что он направляется в какое-то определенное место.

– Тристан, куда мы идем?

Друг не ответил. Я на ходу оглянулся. Каменное лицо Баэля не выражало эмоций. Он шагал, прижимая к себе футляр со скрипкой. Я хотел позвать Тристана, но тот, опередив меня, заговорил первым:

– Ты помнишь?

С трудом догнав его, я спросил:

– Что именно?

– Самую первую жертву – невесту Коллопса. – В голосе Тристана послышались металлические нотки.

Я уставился на него с недоумением.

– Почему ты вдруг заговорил о ней?

– В тот день с ней была подруга, которая вернулась живой.

В голове вспыхнули обрывки давнего разговора с Крейзером.

«…ту самую подругу, с которой погибшая ушла на прогулку. Удивительно, но девушка даже не поняла, что с момента смерти Елены прошло уже несколько дней. Странно, да? Несколько дней – как один миг… Подруга уверена, что они отправились на прогулку именно сегодня. Но вот вопрос: где она была столько времени? Добиралась до Эдена? Невозможно. Но она твердо стоит на своем».

– И? – Я все еще не понимал, куда он клонит.

– Я начал подозревать, – ответил Тристан, не сбавляя шага и не поворачивая головы, – что вы от меня что-то скрываете.

Внутри меня все похолодело. Я перевел взгляд на Баэля: на его скулах заиграли желваки. Схватив Антонио за плечо, я остановился. Тристан прошел еще немного и замер на месте. Вокруг нас сгустилась тишина и словно образовался вакуум – не было слышно ничего: ни людей, ни пения птиц, ни топота копыт.

Мы молчали, и Тристан, выдохнув, продолжил:

– Мне стало интересно, почему Антонио оказался на месте первого убийства и где оно находится. Почему-то я был уверен, что тебе, Коя, это известно, поэтому решил выяснить все сам и пошел к подруге Елены.

Сердце стучало как бешеное и казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

– Все в округе считают ее сумасшедшей либо убийцей. Даже близкие отвернулись от нее. Подруга Елены еле сводит концы с концами, живет одна в небольшом домишке. Я попросил ее показать мне место, куда они ходили на прогулку. Испугавшись, она отказалась, но, когда я объяснил, что хочу понять, почему умерла Елена, девушка согласилась. Она отвела меня. В «то самое место».

Тристан резко повернулся. Дернувшись от испуга, я отступил назад. Лицо друга исказилось до неузнаваемости.

– Я нашел нечто странное. Нечто необъяснимое. Мы прошли совсем немного и вдруг оказались в Лесу.

До меня донесся странный звук. Только через несколько секунд я понял, что это стучали мои зубы.

Тристан распростер руки и взревел:

– Смотрите!

Его взгляд прожигал меня насквозь.

– Смотрите внимательно!

И я наконец увидел.

Под нашими ногами блестела вода. Было совершенно непонятно, откуда она появилась: на небе ни облачка. Вдруг жидкость взметнулась в воздух, и, когда я решил, что нас вот-вот накроет волной, она поглотила нас и мы оказались в водном коконе.

Я закричал.