Сердце колдуньи - Кэтрин Коултер

— Мы стоим под стенами Пенуита, а ты толкуешь о наших внуках! Сосредоточься, принц! И прекрати свои игры.

Он принял оскорбленный вид, но тут же снова улыбнулся, этот волшебный принц, как две капли воды похожий на скрюченного, древнего старикашку… и она тут же захотела его, несмотря на спутанные седые волосы и покрывавшие лицо морщины в палец глубиной. Поразительное ощущение: нечто такое, что никто и никогда не объяснял ей раньше.

— Ну ладно, тогда расскажи, что ты задумала сделать с Модором. Кровавая месть? — поинтересовался он. — Такие ужасные пытки, что костры призраков взметнутся к самому небу, наполняя его оранжевыми отблесками? Нет, для этого у тебя не хватит воображения. Может, хочешь, чтобы я втоптал его в землю?

Брешия медленно покачала головой.

— Увидишь. Все по порядку. А теперь посмотри на меня, принц. Что ты видишь перед собой? Древнюю уродливую клячу, вполне подходящую такому противному старикашке, как ты?

— Да, при одном виде этой милой особы у меня все внутри переворачивается! И все же я обожаю каждый гнилой зуб в ее вонючем рту. Не правда ли, странно?

— Призраки сказали, что у Модора есть волшебный золотой сундучок, где хранятся видения его отца-демона. Говорят, они настолько ужасающи, что даже Модор держит их спрятанными под замком.

— Я тоже слышал об этом. Но что еще сказали тебе призраки?

— Они сказали, что, если отпереть и открыть сундучок, Модора затянет водоворот старых, бесчеловечно жестоких видений, созданных его отцом много столетий назад с целью уничтожить врагов. Этот буйный водоворот не может вынести никто, даже волшебник.

— И это его убьет?

— Не знаю. Призраки утверждают, что едва он попадет туда, останется там навечно.

— Молодец, Брешия, — похвалил он, радостно потирая иссохшие руки. — Пожалуй, это поможет справиться с Модором. Список его преступлений вырос с целую гору. Он бесчеловечно убивал смертных и, хуже того, считает, что стоит выше обычных правил. А это крайне опасно.

— Понимаю. Мы должны найти и отпереть этот сундучок, — кивнула Брешия и подняла глаза к тому месту на стенах Пенуита, где стоял старик страж.

— Слушай меня, о добрый стражник! — сварливо вскричала она. — Мы с муженьком просим впустить нас. Нужно перемолвиться словечком с Модором.

— Я Сапни. Охраняю ворота по пятницам. Это я решаю, кого впустить и кого не впустить в Пенуит. Я отдаю приказы. И я говорю: никаких словечек с хозяином. Убирайся, старуха! Взгляни на себя, старая ворона! От твоей рожи у кого хочешь живот разболится! У моего господина Модора нет времени для такой древней уродины, как ты!

— Мой муж уродлив не меньше меня. Почему ты не издеваешься над ним?

— Проваливай, старая развалина! — завопил Сапни. — И забирай своего калеку!

— Мы должны поговорить с господином Модором. Мы многое умеем и на многое способны. Именно об этом нам нужно потолковать с твоим хозяином.

— Заткни сбою пасть! Я ничего не желаю слышать. Вон отсюда. Здесь тебе делать нечего. Вон!

— Что ты умеешь, старая кляча? На что ты способна? — донесся утомленный, скучающий голос Модора, отдаваясь эхом во всех углах.

— Кто это? — ахнула Брешия оборачиваясь.

— Это хозяин, — пояснил Сапни, тоже оглядываясь: он хотя и привык к хозяйским трюкам, все же каждый раз смертельно пугался.

— Это ты, хозяин Пенуита? — пролепетала Брешия дрожащим голосом. — Тот великий волшебник, который повелевает всеми здешними землями?

— Так оно и есть, — немного оживился Модор, внезапно появляясь рядом со старым Сапни. — Что ты умеешь, старуха?

— Видеть прошлое и будущее, милорд. — Она понизила голос, в полной уверенности, что ему придется навострить уши. — Видеть то, чего не видят другие.

Они явственно услышали, как у него перехватило дыхание, но ведь и слух у них был лучше, чем у простых смертных. Модор попался в ловушку.

— Я служила ведьме в священной дубовой роще, — продолжала она еще тише, обращаясь уже только к Модору. Не к старому Сапни, готовому в любую минуту плюнуть на них сверху. — До меня дошли слухи, что ты хочешь ее, но не можешь войти в рощу, опасаясь неминуемой погибели. Только я знаю, как углубиться в священную рощу, не подвергаясь опасности. Я вижу, где она и что делает. И знаю, как привести ее к тебе.

Под конец она перешла на едва слышный шепот. Дойдет ли он до ушей волшебника? И как ты это делаешь?

— Мой муж сжимает ладонями мою голову, и чем крепче сжимает, тем яснее я вижу и понимаю, что следует делать, дабы достичь цели. Как по-твоёму, почему моя голова так вытянута? Видишь, в точности похожа на огурец!

— Да уж, уродливее тебя, старуха, наверное, и на свете нет. А нос — настоящий древесный сучок!

— Да. И когда приходит пора видений, я воображаю, будто превращаюсь в один огромный глаз, а нос становится длиной в целый локоть.

Модор рассмеялся, хотя мысли лихорадочно метались. Значит, старуха может выманить Брешию из рощи? К нему в лапы?

Он принялся рассеянно мерить шагами стены, Сапни поспешно отпрыгнул с дороги, боясь кары хозяина.

Немного успокоившись, Модор выпрямился, давая старикам увидеть себя во всем великолепии.

— Скажи, старуха, — окликнул он, — почему ты так добра ко мне?

— Мать Брешии хотела, чтобы она стала твоей женой, но призраки воспротивились, постоянно пели, что тебе нельзя доверять, что ты уничтожишь рощу при первой возможности, а хозяйку запрешь в черной башне и оставишь там навсегда.

—Так далеко я не загадывал, — объявил Модор с самым заинтересованным видом.

— Да, — продолжала ведьма, — призраки хотят в мужья Брешии принца Баланта, они ему доверяют, высоко ценят благородство его родителей, верят в чистоту его сердца. Он победил их своими фальшивыми улыбками. Мне противно видеть, как он расхаживает по дубовой роще, словно именно там его место.

— Принц скорее всего мертв, — вставил Модор, вознося безмолвные молитвы любому богу, который сейчас слушает его и готов исполнить его желания.

— Он не мертв. Прошлой ночью он ел жареную дичь и танцевал под веселую песню, которую пели призраки. Мне он не нравится. Он считает, что сами священные камни его благословили. Считает себя выше остальных волшебников. Думаю, он должен пострадать за свое вожделение к Брешии. Но он ее не стоит. Мать Брешии права. Ты должен получить ее дочь, господин.

— Все, что ты сказала о принце, — чистая правда, — кивнул Модор. — Я слышал, он так спесив, что часами любуется собой в стоячих водах пруда. И насчет меня ты права, старая кляча. А вот призраки ошибаются. Я достоин всяческого доверия. И хотя моя бабка ела козлятину, даже не согретую над костром, все же она была достойной восхищения ведьмой, совсем как Брешия. Да, вместе с Брешией мы станем величайшими правителями и склоним весь мир перед нашей волей. Итак, что ты хочешь взамен, старая ворона, если, конечно, приведешь мне Брешию?