Герои моего времени - Михаил Константинович Зарубин

ослабляется материальная и хозяйственная ответственность. К примеру, построены десятки подстанций, а электромонтажники не работают, простаивают. Почему? Оказывается, не закончена штукатурка, покраска, не запираются двери. Уложены сотни кубометров бетона, но не сданы под монтаж фундаменты из-за отсутствия паспортов на оборудование, застрявшее в Свердловске. И вот так, по мелочам, вырастает гора неразрешимых проблем, в путанице каждый «узелок» требует внимания, времени для того, чтобы его развязать и наладить оптимальный процесс.

Мы обошли с Петром Георгиевичем цех, заглянули в каждый угол, поднялись по металлическим лестницам и посмотрели с высоты подкрановых путей, забрались в темные венткамеры, где директор, к моему удивлению, вытащил из кармана фонарик и стал рассматривать внутреннее оборудование.

Когда мы вернулись в его кабинет, он спросил:

— Сколько времени нужно, чтобы закончить работы? Только честно.

— При ежедневном контроле два месяца.

— Что такое ежедневный контроль?

— Утром и вечером совещания, увязывающие работу субподрядных организаций и заказчика. При этом нужны жесткая дисциплина и контроль за выполнением дневных заданий.

— А кто будет устанавливать дневные задания?

— Специалисты, увязывающие графики производства работ.

— А они есть, эти специалисты? И почему они раньше это не делали?

— Дело, которое мы обсуждаем, по своему техническому алгоритму уникальное. У всех специалистов есть повседневная работа. Сами задания — это не панацея. Оптимальная очередность их выполнения — вот в чем СЛОЖНОСТЬ.

— Вы способны потребовать?

— Есть отдельные виды работ, где я бессилен.

— Почему?

— Задействованы московские организации, они работают только по указанию министерства.

— И сколько таких организаций задействовано?

— Две.

— У них большой объем работ?

— К счастью, они заканчивают. Однако, Петр Георгиевич, наши работы тоже заканчиваются, а сразу за нами вступаете в дело вы.

— Как это? — Мы делаем инфраструктуру цеха, монтируем оборудование и сдаем его вам в пусконаладку. Это оборудование составляет тридцать процентов от общего объема. Остальные станки вы демонтируете из других цехов и устанавливаете сами, и на это тоже уходит два месяца.

— То есть ты хочешь сказать, что строительство будет окончено в марте?

Он задумался, помассировал лоб внушительного размера трудовой ладонью.

— Сколько Вам лет? — неожиданно обратился он ко мне.

— Что? — переспросил я.

— В каком году Вы родились?

— В сорок шестом.

— Значит, мы одногодки.

— А от этого что-то зависит? — решил я слегка пошутить, чтобы ослабить напряжение разговора.

— Не знаю, но мне приятно, что мы с тобой ровесники. — Директор перешел на «ты», видимо, имея в виду наш возраст. — Завтра в это же время будь у меня.

На другой день я снова пришел на встречу, был подготовлен график окончания работ, подсчитано необходимое количество работников. Получалось так, что с большим трудом, при трехсменной работе без выходных, сдача цеха к концу года становилась возможной.

С Петром Георгиевичем мы поприветствовали друг друга, как старые знакомые. В таком же дружеском настроении проходил и дальнейший разговор.

— Знаешь, о чем я подумал?

— Конечно, нет, — уверенно ответил я.

— Садись, расскажу. Понимаешь, ты удивил меня тем, что цех сдается в пусконаладку.

— Всегда так делается, новый цех — не исключение.

— А если совместить в оставшиеся два месяца наши и ваши работы?

— Как это?

— Просто совместить.

— Но мы нарушаем…

Он прервал меня, не дав договорить.

— Что нарушаем?

— А хрен его знает, много чего нарушаем, а главное, так никогда не делали.

— Не делали, так будем, — весело парировал он.

— Представляете, какая каша заварится?

— Представляю. Ты свою работу делай, а я свою, и всё у нас получится.

— А секретность, а первый отдел, как они посмотрят?

— Оборудование и станки обычные, секретных нет, да если бы даже и были, разве трудно декорации сделать?

— Элементарно.

— Ты согласен?

— Да.

— По рукам.

* * *

В разговоре наше оригинальное решение показалось возможным. Но на деле!.. Оригинальные начинания сразу дали сбой. Неожиданно для меня и для Петра Георгиевича интересы работающих заводчан и строителей не совпали. Появились взаимные требования, упреки, нежелание идти на компромиссы.

Кадры — стратегический, приоритетный вопрос всякого строительства. Он имеет особенное значение при строительстве цехов со сложнейшими агрегатами, станками, приборами, системой питаний. У меня по опыту работы возникало подозрение, что отдельные руководители недостаточно компетентны, не в состоянии справиться с объемом работ, и поэтому появилось убеждение, что надо кое-кого заменить. Поделился своими наблюдениями с Петром Георгиевичем.

— Сколько у Вас инженерно-технических работников на строительстве цехов?

— Сорок человек.

— Возьми моих еще десяток. В итоге будет пятьдесят. Соберем всех мастеров, прорабов и бригадиров, расскажем, что мы с тобой затеяли.

— Может, прямо в цехе?

— Давай в цехе.

Когда начал говорить Семененко, все разговоры стихли разом. Он не жонглировал профессиональными терминами, не угрожал, но говорил понятно и проникновенно. Цель совместной работы, убеждал он собравшихся специалистов, — сдать цех в декабре, и не под пусконаладку, а уже в работу. В январе детали из этого цеха должны поступить на сборку.

Многие знали, кто такой Петр Георгиевич, однако некоторые строители видели и слушали его в первый раз. Долго в тот вечер обсуждали дела, подробно, заинтересованно. Удача, что договорились о главном — не расформировывать бригады, не перемешать рабочих из одной бригады в другую, пока она не закончит свои работы. И еще много проблем рассмотрели мы в тот запомнившийся мне, революционный день. Все наши решения оказались новаторскими, методологией будущего. И работа пошла.

В декабре цех заработал. Мы обошли с Петром Георгиевичем наше детище, поднялись на ярусную площадку. С