Фотограф смерти - Екатерина Лесина

– Опознали быстро. Всеслава Ивановна Гораченко. Лечащий врач Тынина. Я ведь не ошибаюсь?

Дашка только и смогла, что кивнуть: не ошибаешься.

У Всеславы конский хвост и амбиции. Три родинки, которых она не стеснялась, не запудривала, но выставляла, подчеркивая низкой линией декольте. Эти родинки Дашку смешили, как и Всеславина манера говорить успокаивающим тоном, как будто в каждом человеке она видела пациента.

– И… и как?

– Ее задушили, – ответил Вась-Вася. – Пойдем. Нечего внимание привлекать.

Шпионское кино продолжается. И хорошо… Если продолжается, то Вась-Вася не верит в виновность Тынина. Глупость какая! Тынин…. и убийца.

– Это не Адам, – сказала Дашка, приноравливаясь к широкому Вась-Васиному шагу. – Ты же понимаешь, что это точно не Адам.

– Я понимаю, что у Тынина твоего диагнозом значится параноидальная шизофрения и за ним числится попытка нападения на персонал.

– Вранье!

– Побег, – список грехов продолжался. – Итого: замечательное сочетание мотива и возможности.

– Да не было у него возможности! Не было! А если бы и была… он бы не стал. Он не убийца. Он скорее себя прикончить даст, чем…

– Я тебе говорю то, что будет. Сама понимаешь…

Дашка понимала: Тынин слишком удобная кандидатура на роль убийцы.

– Чего ты хочешь?

– Разговора. С тобой. С твоим приятелем. С Тыниным. Хватит прятаться, Дашка. Или ты играешь со мной, или я умываю руки. Понятно?

Куда уж понятнее. И если разобраться, то решение очевидно.

– Я позвоню, – сказала Дашка, отступая. – Я скажу, где и когда… Вась, узнай, пожалуйста, про Кривошея Петра.

– Что именно?

– Все.

Сайт модельного агентства «D. F. Susse» отличался ясностью структуры и сдержанным оформлением. Представленная информация носила обобщенный характер, что заставляло вновь и вновь перелистывать страницы, вглядываться в фотографии, вчитываться в выверенные фразы.

«Агентство «D. F. Susse», открытое в 1991 году, снискало…»

«…крепкие партнерские связи… участие в проектах…»

«…перспективы…»

– Убери это, – попросил Артем.

Адам перешел в раздел: «Девушки». На ноутбуке появился ряд картинок.

– Кто из них?

Артем ткнул пальцем в третью.

Светловолосая девушка со среднестатистической внешностью и явной дистрофией.

Рост – 178. Грудь – 84. Талия – 56. Бедра – 84. Размер обуви – 35. Глаза карие.

– Это не она, – Адам разглядывал снимки, пытаясь найти подтверждение догадке. – Цвет волос другой. Цвет глаз другой.

– Парик и линзы.

– Несоответствие возраста.

– Грим.

– Рост. Рост явно выше среднего.

– Да какая теперь разница! – Артем попытался захлопнуть ноутбук, но Адам перехватил руку.

– Отель «Хейнвуд», – сказал он и отметил, что Артем вздрогнул. – Самоубийство.

– Что?

– Отель «Хейнвуд». Лондон. Самоубийство. Илона Соколовская прыгает с балкона. Номер на седьмом этаже. Травмы, не совместимые с жизнью.

– Р-раскопал?

– Выяснил. Мне необходимо определиться, представляешь ли ты опасность для Дарьи. Вчера я склонен был к утвердительному ответу, однако реакция на самоубийство Глининой заставила меня пересчитать ситуацию.

– Ты их считаешь… – Артем высвободил руку. – Ситуации считаешь. Людей считаешь. Чем ты лучше машины?

– Способностью к самообучению и работой с неограниченным числом неструктурированных переменных.

– Смешно. Но убери ее с экрана. Не могу смотреть.

Артем провел пальцами по голове.

– А Илона – моя… подруга. Да ладно, невеста. Я только не успел предложение сделать. Собирался! Я кольцо купил. Как раз подфартило. Поднял призовые приличные… и к ней. А ей тоже поперло. Она с фотографом одним познакомилась. Элитным. И он ее в Лондон пригласил… Короче, жизнь удалась.

Он хрипловато засмеялся,

– А на полдороге мне звонят. Говорят: Илоны нет. Понимаешь? Вот она была, а вот ее нет. Совсем. И вернуть никак. Я бы все отдал, чтобы ее вернуть… Я поехал. Я гнал как ненормальный, хотя понимал, что уже все. Неважно, приеду ли я часом позже и приеду ли вообще. Не приехал. В себя пришел уже в больнице, в гипсе, как гусеница окуклившаяся. А из гипса трубочки торчат. Я лежал и сутками напролет разглядывал эти трубочки. Счастливчик… Это они меня так называли, дескать, в такой мясорубке не всякий выживет. А я вот выжил. И пытался понять, какой в этом смысл. Ведь его не может не быть! Ведь люди живут не просто так… И понял. Илона не сама прыгнула. Как она могла, когда все было хорошо? Я сказал об этом ее родителям, а они ответили, что проводилось следствие. И что, наверное, я виноват, я довел их девочку. Они меня ненавидели. И правильно, я тоже себя ненавидел, ведь я был в гипсе, но живой, а она – мертвая. И все, что осталось, – эта чертова пластина… они ее хранят, будто драгоценность.

Артем продемонстрировал тетрадный лист.

– Медная. Или серебряная? Но металл – это точно. А на ней Илонина фотография. Только мне потом объяснили, что это не фотография, а дагерротип. Она в проекте участвовала. «Взгляд в прошлое». Взглянула. Осталась. Мне этот дагерротип покоя не давал. Снился постоянно, что она с него смотрит и просит о чем-то. А о чем – не пойму. И я копать начал. Вот просто наугад, чтобы совсем не свихнуться. И нашел. Фотограф тот… фотограф, которого не существует. Человек-призрак. Работал-работал и исчез, как будто не было его. Снимки остались. Гениальные. Мне показывали. Это… это действительно так, что словами не передать. Ну ты сам видел. Это он Дашке приветы шлет.

Факты пока вписывались в русло общей теории, но притом оставались разрозненными. Количество вариаций было чересчур велико, чтобы составить прогноз. Вернее, на одном событийном векторе прогноз присутствовал, но он вызывал слишком большое внутреннее отторжение, чтобы его принять.

– Я информацию собирал. После Илоны еще двадцать четыре жертвы. У всех – самоубийство.

Артем сцепил руки и принялся щелкать суставами пальцев. Звук был неприятен.

– Они умирали, даже когда могли выжить. Прыжок со второго этажа? И непременно камень под висок. Перерезанные вены? И непременно невыявленный порок сердца… или отказ почек… или печени. Он собирает их, понимаешь? Коллекция фотографий на память. И Дашку твою тоже в нее внесет.

– Принцип.

– Что?

– В любом коллекционировании важен принцип составления коллекции. Из любого множества объектов выбраны будут лишь те, которые представляют интерес для коллекционера.