Месть русалок - Шэна Эйби

Это была, без сомнения, желтоволосая тряпичная кукла, которая поклонилась Кайле.

– И королева тоже всех очень любила. Так что даже король говорил ей, чтобы она не любила всех так сильно, чтобы не доверяла всем людям.

Кайла почувствовала, что задерживает дыхание, тень от дерева показалась ей вдруг холодной. Рука Элисии задвигалась, заставив куклу затрясти головой с почти застенчивым видом.

– Но королева не слушала его. Она верила, что все люди такие же хорошие, как она сама. Она думала, что король ошибается.

Нарисованная кукла тоже задвигалась в руке девочки, изобразив пародию на придворный поклон.

– Дорогая королева! – сказала Элисия высоким, писклявым голоском. – Вы можете мне доверять.

Тряпичная кукла прижалась к деревянной, словно обнимая ее.

– Я знаю! – Элисия чуть понизила голос, теперь он был не таким писклявым. – Я знаю это, дорогой друг!

Кайла ощутила странное покалывание в кончиках пальцев, ее ладони вдруг вспотели. Она обнаружила, что не может отвести глаз от разыгрывающейся перед ней сцены. Маленькие руки слепой девочки двигали куклами, заставляя тех проделывать странные, неуклюжие движения. Было что-то гротескное и даже жутковатое в том, как эти куклы смотрели на Кайлу, словно издевались над ней. Вышитые глаза королевы с черными зрачками словно хотели ей что-то сказать.

Элисия отложила тряпичную куклу и взяла другую, которая, видимо, должна была изображать рыцаря или солдата.

– О нет! – воскликнула деревянная кукла, увидев солдата. – О нет, нет, нет, нет, нет!

– Тише, – прорычал солдат. – Делай, как я сказал тебе!

– Нет! – воскликнула деревянная кукла. – Нет, я не могу! Я не стану!

– Делай, как я сказал, и никто из них не умрет. – И солдат ударил деревянную куклу.

– Не-е-ет! – заплакала кукла, но было слишком поздно. Ее отбросили в сторону, и солдат тут же набросился на королеву. Он бил ее снова и снова, ее желтые волосы разлетелись в разные стороны по гравию.

Кайла в ужасе, едва дыша, наблюдала за этим избиением. Ей хотелось закричать: «Остановись, прекрати!» Но она была не в состоянии произнести ни слова и лишь смотрела за тем, как солдат терзал королеву, бил ее снова и снова, пока та не упала на землю лицом в траву.

Солдат остановился и, захромав в детских руках, был отложен в сторону.

Кайла с побелевшим лицом подняла глаза на Элисию. Девочка, как показалось Кайле, ответила на ее взгляд.

Незрячие глаза на этот раз были устремлены прямо на нее.

– Предательство, – произнесла Элисия своим нормальным голосом. – Предательство и смерть. Вот что случилось с королевой.

Склеп Элейн. Ее тело, закутанное в саван, на мраморном постаменте. Это не ее мама, боже, это не может быть она, эта хрупкая оболочка женщины, лежащая там. Ее милое, такое дорогое Кайле лицо было почти живым, казалось, она спит…

– Предательство, – повторила Элисия, и впервые Кайла увидела, что глаза у нее ярко-синие, сверкающие в солнечном свете.

Она беспокоилась, что ее мама не может дышать сквозь плотный саван, что она задохнется. Но она ведь и не могла дышать, потому что она была мертва…

– Смерть, – сказала девочка.

Руки Коннера – последнее, что еще было видно из жидкой раскисшей грязи, пока она закидывала неглубокую могилу, которую смогла для него вырыть. Алистер молча плакал рядом, ее ногти обломались и болели, пока она рыла зимнюю смерзшуюся землю. Руки Коннера, сложенные на груди, все время появлялись из-под земли, которую она бросала и бросала в могилу, стараясь двигаться как можно быстрее, но все же недостаточно быстро…

– Кровь, – нараспев, монотонно произнесла Элисия.

Алистер, теперь он тоже, как и их отец, лежал в искореженной земле, оба они похоронены ее руками. Она поливала их могилы потом, не слезами, она не могла тогда плакать. Она не хотела ничего этого видеть, не хотела видеть, как грязь покрывает их лица, их руки… но, кроме нее, это некому было сделать.

Кайла откинулась назад, собираясь встать, она оперлась ладонями о гравий, стараясь двигаться неслышно.

Элисия, казалось, поняла, что Кайла собирается уйти. Куклы теперь снова застыли рядом с ней.

– Все кончилось, – сказала она. – Эта часть сказки закончилась.

Кайла почти не слышала ее. Она встала на колени прямо на гравий, ноги плохо ее слушались, она пыталась бороться с воспоминаниями.

– Королева сейчас на небесах, – решительно сказала Элисия. – Все хорошие люди на небесах. Они там счастливы.

Кайла встала и повернулась, чтобы уйти. Почти ничего не видя и не соображая, она шла по тропинке. Каким-то образом она нашла калитку, с трудом справилась с задвижкой, пытаясь отодвинуть ее непослушными дрожащими пальцами, и все-таки вспомнила, что должна закрыть за собой калитку.

Какое обычное, естественное действие: закрыть калитку. Закрыть калитку за собой, чтобы не вошли олени. Конечно, это прирученные олени, такие, как Элинор. Но нельзя позволить им войти.

Она шла, пока не увидела что-то знакомое – угол стены, за которой начинался двор замка. Она повернула. Вот и двор, покрытый мягкой травой, вон шершавые стены главного здания…

Она уставилась на эти стены. Вскоре она будет там, внутри, и это будет правильно, так как есть определенные причины, по которым ей следует быть внутри замка, а не снаружи. Роланд будет опять страшно сердиться на нее. А она очень не любит, когда Роланд гневается. Тогда внутри у нее что-то сжимается, замирает… то, что она должна сохранить живым и сильным, – ее душа. Она не хочет, чтобы он снова на нее сердился. Она так соскучилась по нему. Она так хочет его увидеть…

Какой-то мужчина подошел к ней, взял ее за руку. Она позволила ему это, должно быть, это солдат. Или управляющий. Он показался Кайле знакомым. Он проводит ее назад в замок, к Роланду.

– Графиня, – сказал этот человек, и снова что-то всплыло в ее памяти при звуке его голоса. Внутри замка Кайла ощутила блаженную прохладу и успокаивающую темноту. Они прошли мимо главной лестницы, вошли в узкий коридор, который она совсем не помнила. Мужчина держал ее за руку слишком крепко и прижимал ее к себе слишком тесно, что ей совсем не понравилось. Было что-то дурное в том, как он тащил ее за собой по этому совершенно незнакомому ей пути…

Кайла пришла в себя внезапно и очень болезненно. Она повернула голову, чтобы взглянуть на этого мужчину. Кто он? Не солдат, не управляющий, совершенно незнакомый ей человек. Крупный, с черными волосами, с жестким профилем…

Кайла попыталась вырвать руку из жесткой хватки мужчины, вложив в это движение все свои силы. Но тот в ответ рванул ее к себе, зажав ей рот своей грубой, шершавой ладонью. Другой рукой он схватил ее руку и заломил ее за спину. Теперь ее тело оказалось полностью прижатым к его телу.