Немая девочка - Микаэль Юрт

– «FilboCorp», – сказал Билли, показав всем компьютер. – Канадская горнодобывающая компания. Основана в тысяча девятьсот восемнадцатом году и действует в разных частях мира. Крупнейшим владельцем является Джон Филбо, который приходится внуком основателю предприятия Эдвину Филбо.

– Меньше истории, ближе к современности, – попросил Торкель и описал в воздухе пальцем круг, чтобы показать, что хочет побыстрее продвинуться вперед.

– Сейчас они владеют в Швеции двумя шахтами. Одной, добывающей медь и магнитный колчедан около Рейтрескет, к северу от Сорселе, и еще одной в районе вокруг Курравара, под Кируной, – продолжил Билли, наклоняясь вперед, чтобы вывести на экран карту с отмеченными на ней двумя красными точками.

«Слава богу», – подумала Ванья. Она с некоторым трудом могла определить местонахождение Кируны на карте. Где-то наверху в центре. Где искать местечко Сорселе, она не имела представления. Уже не говоря о Рейтрескет и втором населенном пункте, название которого она уже забыла.

Телефон Торкеля завибрировал на столе, и Торкель наклонился, чтобы посмотреть на дисплей. Себастиан.

– Я должен ответить, – сказал он и, взяв телефон со стола, встал и вышел в коридор.

– Мне сейчас немного некогда, – произнес он сразу, как нажал на «ответить». – Это важно?

– Марии звонил какой-то адвокат. Некая горнодобывающая компания хочет купить участок в Турсбю.

– «FilboCorp», да, мы уже идем по этому следу.

Торкелю показалось, что он услышал, как из Себастиана слегка вышел воздух. Тот, вероятно, ожидал, что привнесет нечто важное, прорыв в расследовании, чем сможет гордиться, а у них уже имеется эта информация. Почувствовав разочарование Себастиана, на долю секунды Торкель испытал злорадство – при этом понимая, что это нехороший показатель.

– В чем там дело? – спросил коллега.

– Мы пока не знаем. По словам Уве Хансона, компания «FilboCorp» хотела начать горный промысел в том районе, где жили Карлстены. Но они отказались продавать землю.

– За такое убивают?

– Речь идет об очень больших деньгах.

Это объясняло достаточно. Любовь, ревность и, пожалуй, распри об опеке являлись наиболее распространенными мотивами убийства, но возглавляли этот перечень деньги. Алчность была, безусловно, тем из семи смертных грехов, который приносил наибольшее количество жертв.

– Послушай, если это все… – произнес Торкель, бросив взгляд в комнату, где его поджидали Ванья, Эрик и Билли.

– Да, я хотел только сообщить о разговоре.

– Спасибо. – Слегка посомневавшись, Торкель все-таки решил, что совещание еще несколько секунд подождет. – Как дела с девочкой?

– Хорошо, все идет хорошо.

– Это радует. Ты позвонишь, если она что-нибудь расскажет?

– А ты как думаешь?

Торкель собрался было ответить, но обратил внимание на то, что качество связи изменилось. Стало меньше шума. Тише. Себастиан уже положил трубку. Торкель вздохнул про себя и вернулся в маленькую комнату.

– Шахта в местечке Кирравара, под Кируной, – продолжил Билли, когда Торкель сел, будто маленького перерыва и не было. – Там произошло нечто подобное.

– Что?

– Или не совсем подобное… – Билли опять повернул компьютер к себе и несколькими быстрыми нажатиями клавиш нашел нужную информацию. – Некий Матти Пейок воспротивился планам строительства шахты и отказался продавать свою землю, – начал он читать с экрана, – обжаловал все решения, развернул кампанию в прессе против «FilboCorp».

– Как, наверное, собирались сделать и Карлстены? – спросил Торкель и постарался встретиться взглядом с Эриком, чтобы удостовериться, что правильно понял. Эрик кивнул.

– После того, как он более двух лет чинил им препятствия, Матти Пейок исчез, – продолжил Билли и посмотрел поверх экрана на остальных.

– Мертв? – поинтересовалась Ванья.

Билли покачал головой.

– Исчез. Добывающая компания смогла предъявить бумаги на то, что он продал им землю, но его брат, Пер Пейок, убежден, что подпись сфальсифицирована.

Торкель молча переваривал новую информацию.

Необходимость более подробного изучения «FilboCorp» не вызывала сомнений. Но пока никто в компании не знает, что они фигурируют в расследовании убийства в Вермланде. Международная горнодобывающая компания.

Торкель не строил иллюзий, понимая, что они столкнутся с ловкими юристами компании. Но чем больше они наберут фактов, тем труднее тем будет препятствовать расследованию.

Им необходимо знать больше. Намного больше.

Вероятно, местный коллега сможет помочь.

– Как много вам известно о горном промысле?

Пийя Флудин поставила на стол четыре чашки кофе, которые она принесла из маленькой кухни возле ее кабинета на втором этаже здания муниципалитета. Если она питала злобу или неприязнь к Торкелю после его прошлого визита, то хорошо это скрывала. Она светилась радушием, словно солнце.

Торкель и Ванья сидели на диване, который вместе с креслом, где расположился Билли, составлял маленькую мебельную группу в одном из углов ее просторного кабинета. Сама она, выдвинув из-за огромного письменного стола офисное кресло, уселась напротив дивана. Эрик остался стоять.

Ванья обвела взглядом помещение. Большой персидский ковер на полу, перед и под письменным столом. Под ним темный натертый пол. Зеленые обои, придающие комнате некоторую внушительность, примерно как в старых дворцовых залах. Два больших окна с зелеными занавесками. На трех стенах – картины в тяжелых рамах, которые, предположила Ванья, остаются висеть независимо от того, кто побеждает на муниципальных выборах. На четвертой стене, за письменным столом, – более личные предметы. Подписанная фотография Пийи вместе с бывшим премьер-министром Йораном Перссоном, аналогичная фотография с футбольной звездой Свеном-Йораном Эрикссоном, вставленная в рамку рекламная афиша газеты «Спорт-Экспрессен» с лыжной трассой. Еще фотографии с рукопожатиями и улыбками на камеру. Выцветший на солнце детский рисунок, где по-прежнему можно прочесть надпись большими неровными буквами: «Лучшая мама в мире». Ванья не была докой в вопросах интерьера, в ее собственной квартире царила строгая иерархия, где функциональность всегда ценилась выше эстетики и индивидуальности, но у нее возникло ощущение, что помещение излучает смесь нарциссизма и власти. Впрочем, Пийя – политик, так чего же еще, собственно, ожидать.

– Вообще-то ничего, – услышала она ответ Торкеля на вопрос Пийи.

Он подался вперед, взял чашку и пригубил горячего напитка. Гораздо более горячего, чем из автомата в отделении полиции, хотя тот уже вроде починили. Вот, такая температура должна быть у кофе.

– Несколько лет назад я тоже ничего не знала, но мне пришлось изучить этот вопрос. Запустить шахту не так-то просто, скажу я вам. Молока?